И. Шувалов в интервью Business FM: Кризис на Кипре, скорее всего, не станет серьёзной проблемой для крупных российских компаний

Все были уверенны, что Россия обязательно подключится к решению кипрской проблемы: предоставит средства и покроет все долги, так как там, якобы много российских денег. Однако это большое преувеличение, заявил в эксклюзивном интервью Business FM первый вице-премьер Игорь Шувалов. Банковский кризис на Кипре, скорее всего, не станет серьёзной проблемой для крупных российских компаний.

— Кипр. Решение принималось в течение недели и вызвало всеобщую панику. Принятые решения, как бы вы оценили?

— Решения еще не до конца приняты. В пакете все эти решения должны быть, наверное, одобрены парламентом Кипра и решением Европейского ЦБ, МВФ и Еврокомиссии. Когда в совокупности мы увидим весь пласт законодательства всех решений, тогда точно будем знать, что поставлена точка, и как будут развиваться события. Пока мы только видим, что по основным проблемным точкам идет дискуссия. Сказано, что крупнейшие два банка будут санированы, что правительство Кипра отказалось сейчас от идеи введения специального налога для всех вкладов, но это пока только обсуждение. Мы должны увидеть конечную процедуру и законодательное оформление, чем дело заканчивается.

— Но все равно, это решение за счет вкладчиков в той или иной форме принимается впервые. Насколько мы знаем, Россия вела с Кипром тоже переговоры, несколько недель назад Кипр обращался за помощью. Какие-то иные варианты, комбинированные, более справедливые могли бы быть найдены, скажем, совместно Евросоюзом, Россией и другими заинтересованными сторонами?

— Вы говорите за счет вкладчиков: когда происходит санация банка, всегда клиенты банка что-то теряют. Если это граждане, например, России, где вклады гарантированы — сумма подлежит страхованию, вкладчики точно понимают, что их интересы не пострадают свыше этой суммы, в зависимости от того, как будет проходить эта санация. Поэтому каких-то волшебных средств здесь нет, и то, что у этих двух банков появились проблемы после приобретения бумаг Греции, а потом после того, как было принято в ЕС решение, что с долгом Греции делать, то это, по сути, предложенное проблемное решение для Кипра. Они оказались в очень сложной ситуации. Мы знали об этой ситуации, к нам уже заблаговременно правительство Кипра обращалось с тем, чтобы мы предоставили дополнительный кредит, запрашивали кредит около 5 млрд долларов еще год назад. Мы внимательно следили за ситуацией, мы не понимали, зачем нам свой долг увеличивать: 2,5 млрд мы уже предоставили Кипру — этот долг должен быть погашен в 2016 году. К нам обращались с тем, чтобы долг увеличить, мы смотрели на то, какова модель экономического развития Кипра, что меняется, может быть, там появляются какие-то дополнительные источники, которые откроются, и потом позволят вернуть этот долг. Мы ничего этого не видели: и наши рекомендации, и Министерства финансов, и других ведомств были всегда, что долг увеличивать не стоит. Можно ли было эту ситуацию по-другому решить?

— Скажем, санировать банки, создать некий пул инвесторов, в том числе с участием суверенных фондов, сделать более мягкий вариант санации?

— Решений было множество: приватизировать часть экономики, которая принадлежит или контролируется государством, там, где после принятия решения по греческому долгу, если нужна была докапитализация банковского сектора, то искать частного инвестора для этих банков, который бы поправил ситуацию, либо иным способом вводить процедуру санации для этих банков. Но правительство не пошло по этому пути. Дождались, когда пройдут выборы: появилось новое руководство страны, и они оказались перед немедленным выбором. Нужно было немедленно какие-то принимать решения. Решение, которое было предложено со стороны ЕС — не самое лучшее. Теперь уже для банковского сектора Кипра хорошего выхода нет. Даже после того, когда операции будут возобновлены, мы увидим, кто пострадает, будет ли введен на широкий круг инвесторов этот налог или это только будут вкладчики этих двух банков. Тем не менее, к финансовой системе и к банковскому сектору Кипра уже такого доверия не будет как раньше. Решение это может быть более широким, иметь последствия для всего европейского банковского сектора. Все разговоры о праве собственности, о том, что необходимо защищать права инвесторов, даже критикой в адрес России, теперь это даже выглядит немного смешно, потому что так решить проблему в сложный период в стране, означает самый циничный подход и никакого права собственности и незыблемости этого права, и о защите этого права речи не идет. Находят самые разные аргументы, почему это правильно. А это неправильно, поскольку, если есть проблемные банки, надо решать проблему с этими банками: невозможно вкладчиков, которые имеют отношения со здоровым, хорошо работающим банком, просто обязать потерять часть своей собственности. Еще один аргумент, что многие прячут деньги на Кипре, что они не выплачивают в своих национальных юрисдикциях налоги, и справедливо было бы тогда у этих компаний, людей часть дохода изъять. То есть доход такой можно обложить вплоть до 100%, предлагалось ведь просто взять тело любого депозита, вклада и его просто разделить на большую и меньшую часть, и меньшую часть на благо и во имя спасения банковского сектора направить. Но здесь очень много вопросов. Я думаю, что это будет для правовой системы Европейского Союза, для банковского сектора Европейского Союза иметь очень отрицательное значение. При всех проблемах, которые есть в России, при том, что у нас очень много вопросов к самим себе и к нашему инвестиционному климату, не все то хорошо, что находится в Европе и за границей.

— На ваш взгляд, если бы, скажем, «евротройка» вступила в контакты с Москвой, могло бы быть найдено иное решение, в котором бы участвовали и ЕС, и какие-то российские структуры: суверенные фонды, либо частный бизнес, либо государство, плюс еще какой-то круг инвесторов?

— А мы всегда говорили, что мы были открыты к диалогу, но только вместе с ЕС.

— А диалога с ЕС не состоялось?

— У нас диалога не было, поскольку мы брать на себя обязательства по оздоровлению экономики Кипра не должны, это было бы ошибкой. Кипр входит в Евросоюз, и это зона ответственности Евросоюза. Можем ли мы и должны ли мы? Мы можем, понимая, что проблемы Кипра могут выйти за границы Кипра и влиять на зону евро. Нам эта проблема не нужна. В связи с этим, мы могли подключить свои собственные ресурсы, но не предоставляя их для того, чтобы они пропали. Мы не видели ответа на изменение экономической модели. Должна еще появиться модель, которая будет в состоянии долговое бремя обслуживать, экономика должна будет развиваться. Такого диалога не было. Почему-то у всех подспудно была уверенность, что Россия обязательно рано или поздно в проект вступит: поскольку на Кипре очень много российских денег, как всем кажется, а мне представляется, что это преувеличено, что в какой-то момент Россия обязательно предоставит деньги, покроет все долги, и чтобы спасти российские деньги и деньги, которые будут выведены из России, и все будет для Кипра хорошо.

— То есть нас провоцировали на решение за наш счет?

— Да. А мы постоянно говорили — на рабочем уровне, на официальном и на высшем, что мы готовы подключиться к решению этой проблемы. Но решение проблемы искать за счет только России — неправильно.

— Когда-то все-таки Кипр был инвестором номер один в России.

— Вы же понимаете, что это российские деньги.

— Российские деньги, да. Сейчас на четвертом месте. То есть мы понимаем, что объем этих денег за последнее время сокращался и, тем не менее, не только какие-то личные хорошие или нехорошие деньги там, но и наши корпоративные деньги. Есть ли какие-то сигналы от бизнеса о том, что там застряли, возможно, надолго, оборотные средства, которые были зарезервированы именно для инвестиций в Россию. Если есть такие сигналы, то, возможно, что наше правительство будет оказывать помощь пострадавшим от этой форс-мажорной ситуации нашим российским экономическим субъектам?

— Законодательство Кипра, которое к настоящему моменту стало достаточно развитым экономическим и финансовым законодательством, позволяло российским предпринимателям осуществлять сделки через Кипр. У нас есть соглашение об избежании двойного налогообложения, и многие уже привыкли работать через эту возможность соглашения, плюс через то законодательство, которое очень часто похоже на английское. По сути, восприняты основные институты от английского права при осуществлении сделок, это очень удобно. И это не имеет никакого отношения к тому, что это просто прикрывается бегство капитала. Там, где деньги воруются, уводятся и не уплачиваются налоги — это отдельная история. Но если посмотреть, например, на наш крупнейший банк «Русский коммерческий банк», дочку ВТБ, то это абсолютно понятная и открытая операция — по приобретению, слиянию , приобретению новых активов, сделки по привлечению ценных бумаг. Для этого в свое время, достаточно с большой церемонией открывали этот банк на Кипре, потому что считалось, что это русские деньги, но нам была важна юрисдикция. Можем ли мы свое право подтянуть и сделать таким же удобным? Наверное, можем, в какой-то перспективе. Наше банковское законодательство сегодня не то, что было 10 лет назад. Но сказать, что это все понятно для тех, кто работал с кипрской юрисдикцией, пока такого нет.

Все это такая иллюзия. Нельзя сейчас говорить о том, что собственность или денежные средства россиян, даже если они прикрываются другим зарубежным юридическим лицом, больше защищены, чем в России. Мы с вами все эти примеры видели. Но мы, при всей этой сложной ситуации, которая есть сейчас на Кипре, в среднесрочной перспективе выиграем. Вся эта программа, которая была объявлена президентом по деоффшоризации, по совершенствованию российского корпоративного, финансового права будет проводиться еще более активно. У российских банков есть очень хорошая перспектива.

— Пострадавшим может быть оказана какая-то помощь?

— Сигналы от компаний есть. В правительство обращались те компании, которые либо как раз приготовили деньги для осуществления каких-то крупных сделок (это были не депозиты. Деньги аккумулировались на счетах для того, чтобы совершить какую-то сделку); либо это межбанк, либо это корреспондентские счета. Сигналов, что у кого-то из корпораций очень тяжелое положение в связи с тем, что деньги пока заморожены, мы ни от кого таких не получали. Те деньги, которые находились в качестве депозитов, — конечно, риск. Но, по заявлению самого ВТБ и РКБ, у банка очень устойчивое положение, и когда операции будут для банков разрешены, они надеются, что без каких-либо потерь, или с минимальными, они начнут возобновлять свою деятельность. Поэтому мы пока, к настоящему моменту не получали никакой острой информации или острых просьб о помощи, что российское правительство должно немедленно вмешиваться. Мы работаем в штатном режиме, ежедневно отслеживаем ситуацию, следим за тем законодательством, которое обсуждается между Кипром и ЕС, но не видим пока необходимости быстро вмешиваться.

— Значит, все-таки этому кризису уже более недели, если за неделю какие-то крупные компании в наше правительство не обратились за помощью, значит можно предварительно делать вывод, что серьезного влияния для наших крупных компаний и корпораций этот кризис не имеет.

— Я поддержу такой вывод и добавлю что, в принципе, это было наивно, оперировать большими суммами через кипрские банки. Людям, которые следят за развитием финансовой ситуации во всех частях мира, и особенно тем, кто работает с Кипром, было понятно, что ситуация там крайне неустойчивая, и аккумулировать большие денежные средства было не совсем разумно.