Костин: «Для главы ЦБ у меня темперамент не тот»

О том, как может измениться ситуация на финансовом рынке России в связи с предложениями президента Путина , об инициативе Грефа разрешить чиновникам хранить деньги в зарубежных «дочках» российских банков, о кандидатах на должность главы Банка России и о B-20 в эксклюзивном интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу рассказал президент-председатель правления ВТБ Андрей Костин.

— Андрей Леонидович, пока все находятся в Давосе, агентство Bloomberg подбросило нам тему. Стали обсуждать возможные кандидатуры на пост главы ЦБ, после того, как Игнатьев уйдет. Названы были Улюкаев, Задорнов и Кудрин. И вы, и Греф, и целый ряд других банкиров, и не только банкиров, критиковали политику Центробанка. Сейчас какую бы вы дали оценку? Со сменой руководителя политика ЦБ должна меняться или, в целом, тот курс, который в первую очередь направлен на контроль инфляции, но не на поддержку экономики, должен все-таки оставаться?

— Я считаю, что в целом курс должен оставаться, он доказал свою дееспособность. Но по ряду направлений ЦБ мог бы проявлять более гибкую позицию. Даже с учетом тех действий, которые делают его собратья в Европе, в США, мы говорим и о более долгосрочном финансировании, о более дешевом финансировании, ну, и тех, других вопросов. Но, в целом, мне кажется, политика ЦБ у нас была правильная и обеспечивала во многом ту финансово-экономическую стабильность, которую мы и имеем. Но повторяю, действия могут более энергичные. Наш ЦБ, конечно, требует реформ.

— Среди названных кандидатов на пост главы ЦБ один из них и работает в Центробанке, двое других — нет. Как вам кажется, было бы лучше: свежая кровь или сохранение преемственности?

— Я в любом случае считаю, человек, который займет это место после Сергея Михайловича [Игнатьева], должен иметь опыт работы либо в Центральном банке, либо в каких-то других государственных структурах.

И не должен быть человек, совсем как бы со стороны, на мой взгляд. По крайней мере, было бы спокойней банкирам, если это бы был человек, который хорошо знает и банковский сектор, и как работает банковский сектор — потому что тогда был бы более широкий опыт, который позволял бы воспринимать и понимать, что происходит.

Я уверен, что это будет человек, который очень хорошо владеет и тематикой, и вопросами банковского регулирования, и макроэкономической политики, с тем, чтобы обеспечить и преемственность, и новое. Конечно, нужна новая кровь. Но новая кровь необязательно обеспечивается за счет первого лица. Новая кровь может обеспечиваться и за счет сотрудников второго, третьего звена. Ну, конечно, нужны и реформы, нужны какие-то новые веяния, безусловно. Я думаю, что они приходят с новым руководителем все равно.

— Под ваше описание больше всего подходите Вы, извините, конечно.

— У меня темперамент не тот. И интересы все-таки...

— Если можно, пара наших российских тем, финансовых. Герман Греф первым предложил все-таки разрешить нашим чиновникам иметь счета за границей, но в дочерних банках или в структурах крупных российских банков. Какие аргументы на этой стороне? И не помешает ли это, на ваш взгляд, борьбе с коррупцией, о которой сейчас говорят в Госдуме, рассматривая этот закон.

— Ну, во-первых, я не знаю, потому что мы, в общем-то, наше предложение давно сформулировали, просто мы его не писали на бумаге, но мы сделали в устной форме. Нет, нам кажется, конечно, нет. А почему? Мы говорим о филиалах и дочерних компаниях государственных банков, таких как, допустим, ВТБ или других банков, частных. Есть, я знаю, и у «Альфа-банка», и Промсвязьбанка. Мы просто не видим принципиальной разницы, будет ли, допустим, какой-то счет на счете банка ВТБ в Москве, либо в ВТБ-Австрия, у нас есть ВТБ-Франция. Нам кажется, не надо создавать дополнительных проблем людям там, где это абсолютно честные и понятные транзакции или сделки, или расчеты, и там, где во многом удобнее держать счет где-то за рубежом. Тем более, что как раз использование российских банков позволяет при необходимости и проследить эти счета, ну, и отчитаться, то есть в рамках российского законодательства.

— То есть наши банки смогут всегда проверяющим органам, в данном случае, предоставить информацию. Здесь не должно быть тоже иллюзий.

— Нет, иллюзии должны быть, мы, конечно, действуем в рамках законодательства. Ну, я думаю, что вопрос тоже решабельный, потому что, я думаю, и сами чиновники могут быть заинтересованы в том, чтобы этот процесс был транспарентным. Клиенты, в том числе и сами, будут предоставлять такие возможности для нас, чтобы информацию предоставлять по запросу, если потребуется, или для заполнения налоговой декларации или каких-то других документов.

— Президент сегодня заявил, что приватизационные сделки должны проходить на российских биржах, что на российских площадках при проведении IPO можно собрать не меньше средств. Для ВТБ дальнейшее размещение акций тоже остается в повестке дня. На ваш взгляд, если бы ВТБ сейчас размещался, где лучше было бы проводить эту операцию?

— Я считаю, что абсолютно правильный вектор к тому, что надо это переводить в Россию. Другое дело, что мы считаем, что есть еще несколько тем, в том числе законодательная, которые нужно дорешать, которые сделали бы так, чтобы размещение в России было столь же эффективным по времени, по условиям и столь же привлекательным, в смысле иностранных инвесторов, как и за рубежом.

Мы предоставили в правительство вместе с биржей совершенно четкий список тех вопросов, которые нужно в ближайшее время решить для того, чтобы этот процесс пошел. А в целом, мы, безусловно, поддержим эту инициативу президента. Мы считаем, что это будет важный шаг для развития российского фондового рынка, поэтому надо двигаться, и надо двигаться быстрее.

— Но все-таки, условия на данный момент есть или их предстоит создать? И за какой срок, на ваш взгляд, какое время уйдет на их создание?

— Это все зависит от того, насколько власть будет решительна. Мы считаем, что за несколько месяцев буквально можно доработать те вопросы, которые еще не доработаны.

— Президент также предлагает обсудить возможность отмены ограничений для участия в IPO для ряда категорий российских инвесторов, включая Пенсионный фонд. Что это изменит?

— Ну, мы говорим, конечно, о расширении инвесторов. Это правильно. Мы когда размещаем наши акции за рубежом, то там участвуют и пенсионные фонды — причем такие, как пенсионные фонды учителей американских или даже фонды штатов — являются одними из крупнейших инвесторов.

Поэтому это долгосрочные инвесторы, причем в отличие от, допустим, просто граждан, инвесторы, которые имеют возможность нанять себе очень грамотных консультантов, поэтому это квалифицированные, профессиональные инвесторы, и они составляют очень большой спрос на фондовом рынке. Развитие этих институтов нам очень важно для того, чтобы создать свой.

Если мы говорим о том, что площадку надо сюда переносить, нам нужно создавать не только площадку для продажи иностранцам, но и для своих инвесторов. И пенсионные фонды, они могут быть среди первых и основных инвесторов, которые будут вкладываться.

— Про B-20. Расскажите, пожалуйста, кто собрался, какие основные темы были, оценивалась ли ситуация в России? Или Россия для B-20 на уровне бизнеса сейчас не в топе?

— Дело не в том, в топе или не в топе. У нас повестка дня была другая, мы не собирались обсуждать Россию. Я в качестве председателя подгруппы, которая занимается вопросами финансов, собрал представителей ведущих финансовых институтов Запада. Здесь были представители ведущих французских, немецких, американских банков, международных финансовых организаций для обсуждения повестки дня, которую нам предстоит выработать, и тех предложений, которые мы готовим для лидеров двадцатки, к их встрече в Санкт-Петербурге. Вот, собственно, эта была задача — выработать списки тех глобальных тем, которые существуют в финансовой сфере, в которых мы хотели бы, чтобы двадцатка поучаствовала, и включила их в свои, в том числе, и итоговые документы.

— Сейчас два таких термина в ходу. С одной стороны, крупнейшие финансисты ругают американский Конгресс за то, что он мешает решить вопросы, связанные с бюджетным обрывом, с долговой темой американской, мешает перейти к другой повестке. А с другой стороны, в ходу теперь термин «валютные войны». Вот, наверное, эти две темы у крупнейших финансистов стран B 20?

— Нет, вы знаете, все-таки наша задача — это рассмотреть такие вопросы, которые могли бы обеспечить стабильность финансового сектора, мирового, и вопросы, связанные с обеспечением экономического роста, вопросы финансовой структуры, вопросы финансирования малых предприятий, крупных инфраструктурных проектов. Вопросы такого рода, я бы сказал структурного порядка, вопросы, связанные с регулированием и так далее, которые обеспечили бы наиболее эффективное функционирование финансового сектора.

Что касается упомянутых вами вопросов, если брать фискальный обрыв, то это тема, которая должна решаться, и является, безусловно, суверенной проблемой Конгресса. Но это волнует многих, поскольку сколь не сильна была бы американская экономика, а все-таки долг американского правительства огромен, и жизнь показала за последние годы, что иногда считаем некие вещи незыблемыми, а вот они, так скажем, в 2007-2008 году вдруг взрываются так, что последствия для их потомков посильней, чем ядерное оружие.

Поэтому опасения есть, безусловно. То, что касается американского бюджета и то, что проблема не решена, а лишь отложена до мая, она здесь обсуждается.

Что касается проблем войн, то, действительно, мы эту тему обсуждаем, в том числе, и на сегодняшней нашей встрече говорили о том, что все-таки создание валютного однополярного мира несет и свои дополнительные угрозы. Поэтому многие поддерживают идею создания многополярного мира и активное вовлечение других валют, которые могли быть и резервными, и расчетными, и так далее.

Нормально всё у нас, ещё бы ставки понизили