Борис Титов: «Экономике нужна диверсификация»

Предложение «прислать доктора» в контексте реалий российского бизнеса воспринимается однозначно: как попытку государства установить свои правила игра на рынке. Впервые об оказании медицинской помощи заявил Владимир Путин, который в бытность главой правительства вынужден был решать проблемы металлургического холдинга «Мечел»: тогда владелец «металлурга» Игорь Зюзин не приехал на встречу, сославшись на болезнь.

Сегодня, выступая на Международном инвестиционном форуме в Сочи, премьер Дмитрий Медведев заметил, что ведение бизнеса в России в будущем будет основываться на иных методах, нежели «однозначные указания» руководителей страны и их обещания «прислать доктора». Насколько реальны такие перспективы BFM.ru рассказал бизнес-омбудсмен Борис Титов.

— Дмитрий Медведев сказал сегодня, что «вызов доктора» непонятливым бизнесменам — это не магистральный путь. Как же власть должна общаться с бизнесом?

— У нас экономика сырьевая, в ней 40-50 крупнейших компаний (нефтяных, металлургических), которые приходится периодически вызывать к доктору, потому что у нас система ручного управления. Это закон сырьевой модели, когда им дают в руки богатство страны, то их надо все время одергивать, держать в узде, чтобы был постоянный контроль.

Сырьевая модель экономики имеет право на существование, когда высокие цены на нефть, когда баланс сходится у государства. Но мы чувствуем, что баланс точно не будет в ближайшее время, бюджет будет отрицательным, если хоть чуть-чуть цены упадут. Но даже без этого, потому что расходы очень сильно растут. Поэтому у нас сегодня понимание консенсусное: и у Путина, и у Медведева, и у всех нас, что нужна диверсификация.

А если диверсификация, значит, большое количество субъектов экономики, которыми так просто не покомандовать. Может быть, две-три компании, 20 или даже 50, которыми можно вручную управлять, но невозможно управлять тысячами и миллионами. До сих пор можно было сказать: «Бизнес не прав». Но это безадресное обращение, потому что такое количество субъектов экономики можно выстраивать и нацеливать на развитие, только создавая институты, осуществляя системное регулирование, регулирование, которое должно, используя внутренние механизмы, драйверы. А внутренними драйверами рыночной экономики является только конкуренция.

— То есть в бизнесе и без доктора будут выживать только сильнейшие?

— Конкурентоспособность не бывает без конкуренции, только конкуренция может развить лучших, дать лучше развиться, дать спокойно умереть худшим, потому что они не нужны, не эффективны. Поэтому будет конкуренция — это единственный способ управления экономикой. И доктором будет именно их уровень конкурентоспособности, который будет определять температуру. Доктор, который внутри, существует в каждом организме, который будет отбраковывать плохих и давать развиваться лучшим.

— В докладе, который был представлен на деловом завтраке Сбербанка, описаны шаги по повышению эффективности и конкурентоспособности регионов. В том числе шла речь о том, что нужно реструктурировать предприятия, что приведет в итоге к изменению структуры занятости. Является ли такой шаг неизбежным?

— Не совсем так работает схема. Наша экономика может развиваться еще, у нее огромный потенциал роста. Мы сегодня деиндустриализировались по существу. Конечно, у нас еще остались, хотя многие умерли, предприятия еще с советских времен, которые не реконструированы, еще очень низкоэффективные, но по-прежнему существуют во многом за счет поддержки региона, потому что нужны рабочие места, чтобы не выгоняли людей на улицу. Но если мы сегодня основной упор сделаем на развитие производств, на создание новых производств, реконструкцию старых производств, то да, у нас будут какие-то люди высвобождаться за счет повышения производительности труда, но у нас будут востребованы они на вновь создаваемых производствах.

— То есть роста безработицы ожидать не стоит?

— Нет, наоборот. У нас еще будет дефицит кадров.

— Сегодня вы говорили про третейские суды, а с арбитражными судами сотрудничаете?

— С арбитражными судами сложно сотрудничать, они всегда должны быть независимы в своих решениях. Мы, конечно, работаем вместе с Высшим арбитражным судом, и в этом смысле мы постоянно в диалоге, но по рабочим местам это не их тема.

«Деловая Россия» выдвинула концепцию новой индустриализации, создания 25 млн высокопроизводительных рабочих мест. Все нас критиковали: откуда такая цифра, у нас в стране всего 75 млн рабочих мест, включая бюджетный сектор. Мы говорим: «Мы все подсчитали, мы все знаем. Мы четко рассчитали эту цифру, потому что это не новые места, а это места, те, которые будут реконструироваться, модернизироваться, и это новые, которые будут создаваться».

Если у нас сейчас будет 25 млн рабочих мест, каждое из которых производит 3,5 млн рублей выручки, то мы будем уже не восьмой, а второй экономикой в мире, и это вполне возможно в нашей стране. Только надо создать условия, стимулы, чтобы приходили инвестиции.

— Когда начнут работать и разбирать дела предпринимателей третейские суды?

— Уже они работают, рассматривают дела предпринимателей. И в Торгово-промышленной палате (ТПП) даже не один суд, здесь только вопрос в том, что есть законодательные проблемы и недоверие к нашим судам, недостаточный уровень профессионализма наших судов. Сейчас мы работаем только над модернизацией третейского суда в ТПП, вместе с ТПП. И в этом смысле мне кажется, что у нас очень продуктивная работа, этот суд будет одним из выдающихся судов.

— Как вы собираетесь решать законодательные проблемы?

— Вопрос в том, что решения третейских судов должны утверждаться судами общей юрисдикции не по сути дела, которое они рассматривали, а по тому, что процедура была правильная. Но, к сожалению, сейчас арбитражные суды идут в суть и иногда дискредитируют эти суды тем, что отменяют решения. Пока еще эта проблема есть. В принципе здесь законодательно можно было тоже дать больше свободы третейским судам. Если бы они были сертифицированными, признанными, лицензированными третейскими судами, которые пользуются авторитетом и отвечают определенным критериям и стандартам, можно было бы дать абсолютную свободу.

— Вы обращались к кому-то с этим предложением?

— Мы обращались уже давно, но сейчас продолжаем обращаться.

— Минэкономразвития предлагает, чтобы уголовные дела по мошенничествам рассматривались по заявлениям потерпевших. Многие критики этого законопроекта говорят о том, что таким образом появится новый институт давления на потерпевших. Как вы можете отреагировать на критику?

— Это не институт, это антиинститут. Это просто практика может измениться. Но это все равно лучше, чем просто милиционер идет и по любому поводу начинается уголовное дело. Когда он захочет в независимости ни от кого, есть пострадавшая сторона, кто понес ущерб или вообще нет ущерба. Если будут милиционеры давить на потерпевших, то это еще другая статья. И я думаю, что немногие это будут использовать. По крайней мере, мы снизим уровень незаконно осужденных по статье 159-й «Мошенничество».