Обама и его команда тоже хотели как лучше

Многие обозреватели и аналитики в США неоднократно выражали недовольство экономическим блоком нынешней американской администрации. Ричард Волф (Richard Wolffe) считает его самой недееспособной командой президентских советников. Майкл Херш недоумевает, почему снова у руля оказались те, кто своими действиями и политикой дерегулирования в период президентства Билла Клинтона фактически подготовил катастрофу, случившуюся в 2008 году.

Эксперт Рон Зюскинд отмечает, что громкие обещания предвыборной кампании Обамы о многочисленных новых нормативах финансового регулирования на практике воплотились в мягкую и дружественную к Уолл-стрит политику министра финансов Тимоти Гайтнера. Нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц критикует администрацию Обамы за то, что ее работа в основном была направлена на спасение банков, а программа стимулирования экономики была недостаточной по объему и плохо спланированной.

Журналист Ноам Шайбер в своей новой книге «The Escape Artists» описывает, как команда Обамы систематически терпела неудачи в борьбе с экономическими проблемами и безработицей. При написании книги автор взял более 250 интервью, в том числе у бывших и нынешних сотрудников администрации. Рецензию на книгу опубликовала The New York Times.

Самого Обаму Шайбер рисует как президента с мессианскими идеями, который, будучи решительно настроен изменить ход истории, не хотел принять доводы Гайтнера, что главным достижением в сложившейся ситуации стало бы предотвращение новой Великой депрессии. Вместо этого президент в первый год своей работы в должности упорно отстаивал свою линию в сфере реформы здравоохранения, несмотря на предостережения, что эта инициатива отвлекает внимание от насущных проблем экономики и рынка труда.

Новым в этой книге будут закулисные подробности действий экономической команды Обамы в решении бюджетного кризиса, в частности, при подготовке пакета экономического стимулирования 2009 года. Шайбер особенно тщательно показывает, как склад личности, философия и прошлый опыт знакомства друг с другом влияли на совместную работу советников и выработку ими экономического курса, отмечает The New York Times.

Автор проводит мысль, что внутреннее противоборство между членами экономической команды Обамы тормозило принятие решений и часто приводило к спутанности в политике. Автор утверждает, что директор Национального экономического совета Лоуренс Саммерс был почти бесполезен, когда необходимо было вырабатывать эффективный план действий: «Талант Саммерса был в том, чтобы влиять на конкретное решение в конкретный момент. Он не тот человек, который способен к долгой игре, который может неделю за неделей усердно убеждать коллег в своих взглядах. Его совещания в Национальном экономическом совете проходили с неизменным ощущением бесцельности. Часами могли продолжаться отвлеченные научные рассуждения, не принося ни единого конкретного вывода, а лишь все больше эзотерических вопросов».

О Гайтнере Шайбер пишет, что его опыт работы в ФРБ в Нью-Йорке, где он был близок к Уолл-стрит, повлиял на его понимание банковской отрасли. «Проблемой Гайтнера были не столько какие-то решения, сколько его абсолютизм и убеждение, что любой шаг, причиняющий малейшее неудобство банкам, может столкнуть всю финансовую систему обратно в хаос. И это убеждение, возможно, «оправданное и даже необходимое» в период после краха Lehman Brothers, вызвавшего массовый кризис доверия, со временем превратилось скорее в эмоциональную подпорку, чем выверенное в каждой конкретной ситуации мнение.

Позиция Гайтнера взяла верх в администрации и, по мнению Шайбера, в конечном счете ее итогом стала реформа, которая не более чем «прошлась по краям»: банки добились серьезных уступок почти по всем составляющим, которые их решительно не устраивали. Дело не только в том, что это усилило массовое недовольство в отношении банков и правительства, утверждает Шайбер, — в результате не изменилось многое из того, что изначально способствовало возникновению финансового катаклизма 2008 года.

«Реформы могут смягчить последствия каких-либо ударов кризиса в ближайшие пять–десять лет, но кризиса они не предотвратят», — пишет Шайбер.

Говоря о стимулирующей программе, Шайбер поддерживает мнение Стиглица и Пола Кругмана, считающих, что 800 млрд долларов — это недостаточно крупная сумма для поставленной задачи (в противоположность республиканцам в Конгрессе, которые уверены, что пакет обошелся слишком дорого и использовался не по адресу).

Поэтому, полагает Шайбер, и подъем такой медленный, и безработица остается высокой, и общественность настроена так негативно и пессимистично. Он, правда, не дает убедительного ответа, как администрация провела бы через конгресс более крупный пакет, комментирует обозреватель The New York Times.

Шайбер выделяет несколько основных проблем. В частности то, что было ясно окружению Обамы с самого начала: президенту очень не повезло со временем прихода к власти, когда экономика продолжала стремительное падение, но средний избиратель еще не увидел серьезности этого обвала. В результате наблюдаемая последовательность событий в 2009 году — сначала Конгресс принимает стимулирующую программу, потом безработица достигает 26-летнего максимума — стала многими восприниматься так, будто Обама усугубил проблему, когда на самом деле все было наоборот.

Две другие проблемы экономического стимулирования, считает Шайбер, администрация «организовала» сама. Так, председатель группы экономических советников Кристина Ромер говорила, что для спасения экономики необходимо 1,8 трлн долларов, но Саммерс не верил, что удастся провести через Конгресс даже 1,2 трлн долларов, в итоге была принята программа, которая меньше требуемого на 1 трлн долларов.

Мало того, в ошибочном отчете экономической команды в январе 2009 года была недооценена серьезность рецессии. Прогнозировалось, что благодаря стимулирующей программе безработицу удастся удержать в пределах 8%, на самом же деле уже в течение трех месяцев после подписания закона президентом ее уровень достиг 9,4%, а в октябре вырос до максимума в 10,1%.

Шайбер вслед за многими комментаторами подчеркивает: в Белом доме поздно поняли, что республиканская партия не заинтересована в компромиссе, и неоднократно шли на уступки в вопросах налогов, дефицита и долгового потолка. По мнению автора, Обама мало сделал для того, чтобы сформировать в Конгрессе демократическую базу поддержки для своих законопроектов и что он редко использовал престиж своей должности как инструмент влияния на законодательство как в вопросах экономического стимулирования, так и реформы здравоохранения и налоговых льгот, принятых при Буше.

Какой вывод делает Шайбер? Команда Обамы помогла избежать катастрофы, то есть скатывания в новую Великую депрессию, это вне всяких сомнений. Но несмотря на героические усилия, «обамовцы» тем не менее не смогли решить задачу, которую перед собой ставили, — они не смогли восстановить экономику до ее докризисного состояния.

С этим, однако, можно поспорить, вспомнив, что основы процветания США до 2008 года были довольно шаткие (пузырь на рынке недвижимости, огромные объемы долга и политика дерегулирования, провоцировавшая крах Уолл-стрит). С другой стороны, сегодня стоит учитывать новые «проблески надежды» на экономическом поприще — повышение индекса Dow Jones и улучшение статистики рынка труда. Так что выводы автора могут показаться преждевременными для в целом поучительной, пусть и достаточно спорной, книги, комментирует The New York Times.