 Фото: AP К лету кризис в Греции принял серьезный политический оборот. В июне непопулярный премьер-министр Георгиос Папандреу пытался ценой перестановок в правительстве продавить в парламенте план жестких мер, включающих повышение налогов, продажу госсобственности и сокращение расходов. Поступали сообщения со ссылкой на источники в правительстве, что Папандреу во время встречи с лидером оппозиционных консерваторов Антонисом Самарасом якобы заявил о готовности добровольно уйти с поста, чтобы было сформировано правительство национального единства. Меры экономии были необходимым условием предоставления стране очередного финансового транша от ЕС и МВФ, без которого страна могла вскоре оказаться на грани дефолта. Агентство S&P спрогнозировало, что до 2013 года страна переживет как минимум один дефолт. Население Греции протестовало против «затягивания поясов»: страну сотрясали массовые демонстрации и общенациональные забастовки, иногда заканчивавшиеся столкновениями манифестантов с полицией. Международные партнеры продолжали бесконечные переговоры по программе спасения Греции. Обозреватели между тем заговорили, что «лучше уж кошмарный конец, чем бесконечный кошмар» — греческий дефолт стал рассматриваться как один из политических сценариев. Устав от бесконечной греческой долговой трагедии, в Германии, кажется, начали постепенно свыкаться с мыслью о том, что не надо больше всеми способами противиться краху Греции, поскольку есть угрозы и пострашнее — финансовый и внутриполитический кошмар, которым может обернуться бесконечное выписывание чеков Афинам. Инвесторы и обозреватели стали осознавать, что практически неизбежно еврозоне придется разработать механизм, который позволит более слабым странам выйти из блока. Джордж Сорос вновь, как и ранее в Давосе, заявил о возможном распаде еврозоны, а также о принципиальных пороках изначальной идеи создания валютного союза без опоры на политический союз и общую казну. 22 июля европейские лидеры по итогам саммита в Брюсселе увеличили более чем вдвое 110-миллиардный кредитный пакет, полученный Грецией с мая 2010 года. Было решено, что в качестве долгосрочной помощи страна получит еще 159 млрд евро. Новое финансирование будет включать 109 млрд евро от стран еврозоны и МВФ, держатели греческих облигаций внесут еще 50 млрд евро, согласившись обменять или перепродать бумаги с дисконтом. Комментируя схему реструктуризации, обозреватели говорили о «выборочном дефолте». Тогда же в июле было достигнуто соглашение о расширении возможностей Европейского фонда финансовой стабильности (EFSF) — фонду было разрешено выкупать облигации на вторичном рынке и в упреждающем порядке кредитовать правительства, оказавшиеся в трудном финансовом положении. Эти решения требовали ратификации национальными парламентами. В Германии, Финляндии и Словакии общественное мнение все больше склонялось против выделения дальнейших сумм. На фоне нарастания кризиса в августе из-за осложнившейся экономической ситуации в стране премьер-министр Испании Хосе Луис Родригес Сапатеро отложил отпуск. Центральная площадь Мадрида Пуэрта дель Соль стала палаточным лагерем «возмущенных» — Los indignados, акции которых стали моделью для последующих протестных движений в других странах, в частности, «Захвати Уолл-стрит» в США. Мадрид признал поражение и назначил досрочные парламентские выборы на 20 ноября. СМИ стали писать об очередном европейском «больном» — Италии. Правительство Берлускони было вынуждено принимать экстренные меры, однако настаивало, что банковская и финансовая система страны устойчива, и связывало возникшие проблемы с неопределенностью на мировых рынках. Аналитики JP Morgan Chase & Co. предупреждали, что Италия и Испания исчерпают запасы наличности в сентябре и феврале соответственно, если потеряют доступ к рыночному финансированию из-за запредельного роста процентных ставок доходности. После понижения в августе кредитного рейтинга США нестабильность резко усилилась. Принятое конгрессом с большим трудом решение о повышении предельного уровня заимствований в США не успокоило рынки. Напротив, инвесторы стали все больше опасаться возможного пересмотра рейтингов Франции и других европейских стран с «AAA», если им придется взять на себя дополнительную долговую нагрузку в результате мер по спасению европейской периферии. Рынки охватила паника, доходности по облигациям Испании и Италии выросли до новых максимумов. ЕЦБ запустил масштабную скупку испанских и итальянских долговых обязательств, что было равносильно признанию неспособности или нежелания стран еврозоны эффективно реагировать на кризис. Фактически ЕЦБ превратился «в главного пожарного и кредитора последней надежды для еврозоны». С усилением давления на европериферию «центру» пришлось вернуться к идее единых облигаций еврозоны, так называемых «евробондов» (eurobonds). Консервативные лидеры в Германии и других европейских странах упорно отвергали такой механизм. Однако к августу стало ясно, что реализуемая стратегия сокращения бюджетов на национальном уровне и выделения финансовой помощи должникам не помогла вернуть доверие инвесторов к еврозоне. По мнению некоторых аналитиков, евробонды могли оказаться единственным механизмом, который гарантирует доступное финансирование для стран с самым тяжелым бюджетным положением. В противном случае еврозоне грозит распад. Как бы то ни было, по итогам очередного саммита Франция и Германия обошлись лишь заявлениями о готовности защищать евро и об укреплении интеграции в еврозоне. Размещение же коллективных облигаций, по их словам, возможно в перспективе — на завершающем этапе консолидации, а не на начальном. В Италии в знак протеста против мер экономии, продвигаемых премьером Берлускони, город Филеттино объявил независимость и ввел в оборот собственную валюту — «фиорито». Ранее, в марте, в испанском городе Мугардос вернули в обращение песеты.
 |
