Директор Центра международной торговли — о ВТО, продуктовом эмбарго, а также показателях импорта в Россию, изменившихся удивительных образом  Генеральный директор Центра международной торговли Москвы Владимир Саламатов. Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС Во время Петербургского международного экономического форума в студии Business FM побывал директор Центра международной торговли Владимир Саламатов. Он рассказал о том, что, на его взгляд, ожидает Всемирную торговую организацию, ситуации на рынках США и Европы, а тажке об исследовании относительно изменившегося импорта продовольствия в Россию в условиях ее собственного эмбарго. Первая тема, ее сегодня обсуждали в начале форума. Есть одно глобальное событие, которое мы увидим в ближайшее время, скорее всего, это создание зоны свободной торговли между США и Европой. В связи с этим я чуть-чуть обострю ваш тезис: не грядет ли смерть ВТО, которая фактически будет смятена вот этим соглашением о свободной торговле между ЕС и США и, собственно, в каком положении окажемся все мы за порогом этой зоны свободной торговли? Владимир Саламатов: Начну с того, что хотя вызовы очень серьезные, которые стоят перед ВТО, я думаю, что эта организация сохранится еще достаточно долго. Организация-то да, а эффект от ее действия? Владимир Саламатов: Наверное, и эффект тоже в определенной степени сохранится, потому что это площадка, которая имеет систему договоренностей, систему нормативных актов, законов, правил. И так или иначе, любые другие объединения будут опираться именно на это. Поэтому чисто даже символически, не вводя сильную политику, я думаю, что страны будут поддерживать ее существование. Теперь какие же вызовы, собственно говоря, возникли — что разговор о будущем ВТО поставлен под сомнение? Это связано с тем, что когда страны в интересах своей промышленности или в интересах транснациональных корпораций начинают переговоры с одной или несколькими странами, они хотят получить некий режим преференций. Причем соглашение по ВТО позволяет это сделать. Базируется на общих правилах, но для прихода продукции на рынок какой-то страны, с которой мы договаривались о взаимных поставках, мы создаем особые условия, снижаем барьеры. Например, страна имеет определенные таможенные тарифы, которые должны выплачивать все, кто ввозит продукцию на этот рынок. Создание зоны свободной торговли с какой-то из стран дает преференции для этой страны, потому что для нее уже таможенный тариф становится нулевым. Кроме того, могут быть рассмотрены и какие-то другие аспекты интеграции, защиты инвестиций, свобода перемещения рабочей силы и так далее, что, безусловно, создает преференции. Когда Австралия договаривается с Южной Кореей, например, о преференциях на поставки мяса крупного рогатого скота, в этой ситуации одна-две страны ближайшие... Все остальные остаются за бортом. Владимир Саламатов: Не может одна Австралия полностью решить все вопросы, возникают одна, две, три страны, которые этим делом не довольны. Они начинают либо присоединяться, либо к зоне свободной торговли, либо выстраивают какие-то другие отношения с Австралией для того, чтобы парировать свои убытки, которые они понесли. Но сейчас у нас будут такие глобальные объединения, отдельные, ЕС плюс США, и все остальное остается уже в других правилах. Владимир Саламатов: Я вам пример очень важный приведу. Когда Австралия заключила с Южной Кореей в рамках зоны свободной торговли беспошлинную поставку мяса, существенно снизила таможенную пошлину, естественно, австралийское мясо потекло в Южную Корею. Но одновременно с этим другие страны, которые увидели эту ситуацию, например, Япония, заключили соглашение с Австралией по поводу автомобилей по преференциям, и тогда южно-корейские автомобилисты оказались в очень сложной ситуации. То есть вот треугольник, который мы с вами увидели, создающий определенные сложности, хотя все страны ВТО действуют как бы в единой правовой базе. Никто правовую базу ВТО в данной ситуации не нарушает. Теперь, когда это мы расширяем до весьма серьезных размеров, а я сразу могу сказать, что если взять американский рынок, там, где проживает 350 млн человек и примерно полмиллиарда проживает на территории ЕС, то мы получаем 800 млн потребителей, самых обеспеченных, самых взыскательных. И, конечно, когда для производителей США и стран ЕС создаются такие преференции, то всем остальным... Делать нечего. Владимир Саламатов: Абсолютно. Причем затрагивает ли это РФ? Безусловно, затрагивает. Наверное, по энергетическим сырьевым ресурсам нет, поскольку мы в какой-то степени являемся почти эксклюзивным поставщиком, но если мы хотим развивать промышленный экспорт, то практически дорога туда будет закрыта, скорее всего. Владимир Саламатов: Я бы так не говорил, потому что создание такой зоны свободной торговли может ограничить приход наших углеводородных ресурсов на этот рынок. Америка сегодня предельно заинтересована, по нефти они сегодня занимают первое место по объему добычи. Но они потребители, они пока что прекратили импорт. Владимир Саламатов: Они уже готовы экспортировать и, конечно, их европейский рынок очень интересует. Более того, они заканчивают строительство заводов по сжижению природного газа, и они готовы поставлять природный газ на рынок ЕС. Исходя из таких данных, для нас это угроза тоже. Кроме того, мы имеем, допустим, угрозу по таким видам товаров как алмазы промышленно не обработанные, прутки и профили из алюминиевых сплавов, сплавы никеля необработанные и так далее. А черный металл и уголь? Владимир Саламатов: Уголь тоже. Давно американский уголь уже вытесняет наш уголь с европейского рынка. То есть, на самом деле, это угроза для нас, это угроза для многих других стран, для Китая, который тоже может лишиться определенных преференций. С учетом переноса части производств, которые ранее размещались в первую очередь в Китае, они возвращаются обратно в ЕС, в США. Мы стоим перед очень серьезным переделом в международной торговле. Но я бы считал, что безвыходных ситуаций не бывает. Конечно, мы очень здорово притормозили процесс переговоров по созданию зоны свободной торговли между ЕС и РФ, а такой диалог очень интенсивно шел и лишь года 3-4 как эта повестка начала себя исчерпывать, потому что мы имеем очень малое количество товаров взаимных поставок. Мы поставляем сырье, они поставляют высокотехнологичную продукцию. Но я думаю, что с учетом развития нашего собственного высокотехнологичного сектора сегодня было бы... На самом деле, сельское хозяйство было такой точкой пересечения, которую практически сейчас вычеркнули. Владимир Саламатов: Именно. И более того, если мы начнем говорит по поводу развития нашего сельского хозяйства, я, например, считаю, что это самый большой наш потенциал, потому что мы научились выращивать зерно, делать птицу. И молочная промышленность может у нас вполне интенсивно развиваться. Конечно, если эта зона будет создана, а я боюсь, что выборы 16 года в США могут существенно ускорить этот процесс. И когда политики начинают вмешиваться в экономику, то многие нюансы, которые находятся на полях переговоров, они будут просто приниматься некими волевыми решениями. Поэтому у нас мало времени, мы должны очень активно сейчас наблюдать за ситуацией. Но искать свой альтернативный ареал. То есть это очевидно, азиатский ареал, куда просто вот таким образом... уже нет выбора, будем вынуждены. Да и Китай, возможно, тоже, потому что для него условия ухудшатся тоже. Владимир Саламатов: Я немножко подолью здесь масла в огонь. Хочу сказать, что у нас есть один главный торговый партнер — это ЕС. 54% занимают объемы торговли. Поэтому нам бросить ЕС и куда-то переориентироваться, во-первых, это процесс не мгновенный. Нам нужно обязательно искать возможности диалога с ЕС, нам нужно искать диалог с американцами. Да политики сегодня зашли в тупик, значит, бизнесмены должны выйти на передний план, но совершенно очевидно, что нам с ЕС останавливать диалог невозможно. Я маленькую ремарку сделаю. У нас в студии был сегодня генеральный директор «Фосагро». «Фосагро» — это такой экспортер глобальный, все рынки в мире. Я его спрашивал: а ВТО как-то помогло? Потому что он рассказывал, что там-то и там-то, в разных странах удалось преодолеть какие-то барьеры и пошли контракты. Он сказал: «Нет, не помогло, только на двустороннем уровне». Вообще, если в целом, ВТО чему-то помогает? Или все в конечном счете решается в межгосударственных отношениях? Владимир Саламатов: Всегда договоренности между двумя сторонами более эффективны, чем договоренности между 50 странами. Но и тот, и другой процесс необходим. Мы, присоединившись к ВТО, на самом деле, кардинальным образом переделали наше национальное законодательство, которое приведено к такому виду, когда бизнесу возможно и удобно развиваться, когда страна должна приветствовать в первую очередь конкуренцию. Потому что только конкуренция приводит к созданию высококонкурентных продуктов, извините за тавтологию. Если нет конкуренции, то мы все находимся в застое. В общем, это та самая рамка, которая рамка и не более, она ни к каким конкретным результатам в торговых отношениях, как мы видим, особо не ведет. Владимир Саламатов: Я думаю, что то же «Фосагро» и многие другие компании на самом деле законодательство ВТО изучали гораздо раньше, чем мы все начали к этому привыкать. Допустим, в Трубной металлургической компании уже 10 лет назад было создано подразделение, которое занималось изучением нормативной базы ВТО, и использовало эти элементы в своих торговых переговорах для продвижения своей продукции. Поэтому я думаю, что не надо так говорить, что ВТО нам ничего не дало, это не так. Мы живем сегодня в совершенно другой правовой базе с точки зрения производства, конкуренции, торговли. И мне кажется, что это издырявливающая ситуация для нашей экономики. Я познакомился с результатами вашего исследования, очень интересно, потрясающе, на мой взгляд. У нас действуют продовольственные антисанкции, ну и, соответственно, вы изучили, как изменился импорт продовольствия в Россию по странам. Я сейчас назову только одну цифру, которую все должны внимательно попытаться ее уловить. Импорт в Россию фруктов и орехов из Швейцарии, которая не попала в санкционный список вырос на 165 тысяч процентов. Откуда в Швейцарии появилось столько фруктов и орехов? Но и также в тысячах процентов импорт рыбы из Гренландии, с ледяного острова континента, с Фарерских островов. Кто у нас еще в таких лидерах феноменальных? Вот эти три цифры меня просто потрясли. Владимир Саламатов: Сербия, Казахстан, Колумбия. Ну так что же мы имеем? Что санкции на самом деле фикция? Просто те же товары идут через другие страны и всех это устраивает? Владимир Саламатов: Давайте будем, как аналитики, опираться только на цифры и факты. Санкционный перечень товаров легко было определить. И мы посмотрели, сколько мы завозили товаров до введения наших ответных мер на санкции западных держав, 7 млрд долларов. На сегодняшний момент мы закупаем в других странах из этого перечня продукции на 3,2 млрд долларов, на 53% у нас снизился объем импорта. Из этих стран? Владимир Саламатов: Вообще этих видов продукции. Теперь, что касается физического ввоза. Мы теперь доллары переложили на килограммы, тонны физических объемов этих видов продукции. Оказалось. что сокращение составило всего лишь навсего 35%. То есть мы можем сказать, что импорт санкционных товаров уменьшился на 35%. И подешевел. Владимир Саламатов: Я с вами абсолютно согласен: и подешевел. Мы дорогие виды продукции из ЕС заменили более дешевыми из Латинской Америки, из Белоруссии, из Турции и так далее. Исходя из этого, второй вывод, который можно сделать, так как у нас не было столь кардинального роста производства товаров в целом продовольственных, хотя есть отдельные примеры — сыр, в частности. Свинина, говядина, курятина, яйца. Все там от 10% до 30% по этим категориям. Владимир Саламатов: Да. Мы видим, что в целом, очевидно, сократился объем потребления продовольственных товаров населением. Нам уже сказали эксперты, мы тоже анализировали общие цифры: не то, что люди стали меньше есть — люди стали есть более дешевые калории. Владимир Саламатов: Вполне возможно, от каких-то видов продукции люди отказались вовсе, но при этом я с вами абсолютно согласен: стол россиянина сегодня позволяет ему активно жить, спокойно развиваться, заниматься спортом, работать и так далее. Да, немножко изменился, но еще один очень важный момент: те продукты, которые завозятся из Латинской Америки, мясо крупного рогатого скота гораздо дешевле, но по большому счету, россиянин должен быть защищен техническим регламентом по безопасности пищевых продуктов, которые обязывает всех контролировать безопасность его для человека. Поэтому, если все это реализуется в полной мере, то мы должны и от этого не пострадать. Теперь все-таки про страны. Давайте феномен Швейцарии попробуем объяснить. 165 тысяч процентов просто экспорта в Россию, импорта в Россию фруктов и орехов. Ну, чьи это фрукты и орехи на самом деле? Владимир Саламатов: Сложно сказать. Я думаю, что, скорее всего, база была минимальной, и поэтому такая колоссальная цифра. А вот то, что касается Сербии, — 1073% поставки пришли к нам — тут два фактора. Первое — реально малая база вначале и второе — заключение зоны свободной торговли, то есть обмен без таможенных пошлин. Но это все-таки сербские сельхозпродукты или реэкспорт из третьих стран? Владимир Саламатов: Я думаю, что из Сербии, все это должно быть достаточно чисто. Турция на 940% увеличила экспорт в сторону России. Я думаю, что в основном это тоже продукция, произведенная в этой стране. Казахстан — 2 171%. Это по каким товарным группам? Владимир Саламатов: Сыры и творог. Тоже по вашей оценке, я знаю, вы изучали цифры таможни, вот происхождение этих сыров и творога, оно оригинально казахстанскому? Владимир Саламатов: Я думаю. что с формальной точки зрения, мы это берем из официальной статистики, это все имеет происхождение в Казахстане. Или упаковано в Казахстане? Владимир Саламатов: Я думаю, что скорее нет. Но тоже мы здесь имеем вот такой большой процент за счет небольшой базы роста. Потому что мы в основном закупали сыры и творог французские, швейцарские, из других стран, голландские сыры, а сегодня эти сыры заменены отечественными сырами, вот видите, из Казахстана, из Белоруссии. Я считаю, что это нормально. Я, кстати, в этом списке не увидел каких-то колоссальных цифр роста белорусского экспорта в Россию. Эта страна не в лидерах. Владимир Саламатов: На самом деле, по Белоруссии мы сейчас имеем небольшое сокращение. Очень большой рост белорусских поставок возник, когда мы создали Таможенный союз в 2010 году, и первые годы шел просто фатальный рост поставок. в первую очередь молочной продукции. Фатальный для кого? Очень большой рост, не смертельный для нас. Владимир Саламатов: Не самый большой. И более того, я хочу сказать, допустим, я по себе сужу, я доверяю белорусским продуктам, потому что они, действительно, качественные, безопасные, там все организовано в этом плане достаточно здорово. Поэтому российские потребители такими же категориями размышляют. То есть мы преувеличивали в начале этого контрсанкционного периода — что Белоруссия нам контрабандирует. Владимир Саламатов: Совершенно точно были определенные поставки, хотя белорусское правительство заявляло, что они ничего этого не видят и так далее, и не будут предпринимать никаких мер, на самом деле, все быстро нормализовалось. Все-таки внутри трех государств, хотя есть противоречия в рамках Евразийского экономического союза, но механизм переговоров, достижение консенсуса существует и, судя по всему, достаточно эффективно. Ну и последнее. Гренландия и Фарерские острова, ну, это такие дочерние как бы структуры государства Дании, и, конечно, близкие к Норвегии географически. Все-таки эта рыба, колоссальный рост из Гренландии и с Фарерских островов — это все-таки реэкспорт от санкционного продукта? Владимир Саламатов: Понимаете в чем дело, у нас здесь с вами есть большая опасность. Мы считаем, что такого резкого роста производства в Гренландии подобного вида продукции, наверное, вряд ли возможно, тем более есть другие ареалы добычи морепродуктов. В то же время с формальной точки зрения, у нас есть соответствующие органы, которые контролируют происхождение, если они так говорят, наверное, они выполняют свою государственную задачу, делают это скрупулезно. Один человек дал очень хороший ответ на этот вопрос. Здесь просто цифры очень сильные, море-то одно. Поэтому на какой берег привезти выловленную в этом море рыбу — это вопрос более чем технический. Владимир Саламатов: Значит, наше Росрыболовство как бы угадывает, куда косяки рыб пошли. И, очевидно, они пошли в сторону Гренландии.
|
Сербия попросила Россию ввести режим свободной торговли
