Россия догоняет Америку

Можно уже не гадать, будет ли в России новый виток продовольственной инфляции. Разумеется, будет. Десятая часть посевов озимых культур погибла, весной придется пересевать почти 4,5 млн. га зерновых, заявил в пятницу вечером первый вице-премьер Виктор Зубков. И не важно, что, по его же прогнозу, урожай зерновых в текущем году в среднем составит 84—85 млн. т, которых достаточно как для собственных нужд (76 млн. т даже при расцвете животноводства согласно программе правительства), так и на экспорт (порядка 10 млн. т). Обычные граждане вряд ли знают об этих подсчетах. Зато они уже услышали главное — стихия опять погубила урожай. Значит — что? Вот именно — доставайте ваши денежки.

Удивительно, как в России даже борьба с инфляцией выходит боком для потребителей. Взять цены на ГСМ — солярку и бензин, необходимые для крестьянских машин. Каждую весну, с приближением посевной, цены на них растут. Каждый год правительство объявляет росту цен бескомпромиссную борьбу. Регулярно крестьянам государство помогает справиться с подорожанием топлива. И каждый год цены от всех этих усилий падают. После окончания посевной. Удивительно ли, что собранный урожай крестьяне не хотят продавать дешевле себестоимости?

Вот и в этот раз премьер потребовал от правительства остановить махинации и спекуляции, приводящие к росту цен на ГСМ. “Продолжает поступать информация о росте цен на дизельное топливо, — сказал Владимир Путин на совещании по сельскому хозяйству. — Важно, чтобы льготы на ГСМ помогли тем, кто работает на земле, а не становились объектом спекуляций или разного рода махинаций. Такие факты дискредитируют сам механизм льготных цен, на них надо реагировать предельно жестко и быстро”.

Можно даже не сомневаться — вскоре ФАС выявит негодяев, занимающихся “спекуляциями и махинациями”. Но на цены это повлияет вряд ли. Косвенным признаком такого вывода может служить то, что правительство, по словам премьер-министра, изучает сейчас вопрос субсидирования производства мяса птицы и свинины. То есть уже готово компенсировать животноводам рост цен на корма. Которые в свою очередь зависят от цен на зерно. Которые, опять же, зависят не только от погоды, но и от цен на ГСМ во время посевной и сбора урожая.

Всероссийская борьба с ценами особенно ярко проявляется в борьбе с естественными монополиями — вернее, с их тарифной политикой. Напомним, что термин “естественные монополии” совершенно неестественен для стран с рыночной экономикой. Так, например, в США и Великобритании чаще пользуются термином public utilities (общественное пользование). И это совершенно иная концепция организации бизнеса: предполагается, что некое предприятие производит общественно очень значимую продукцию, причем конкуренты здесь невозможны. Поэтому государство регулирует деятельность этого предприятия. Разумеется, оно может быть и частным.

Такой подход привел к тому, что эти страны являются лидерами в демонополизации секторов public utilities. Немудрено: здесь существует и продолжает появляться масса научных и публицистических статей на тему возможных путей демонополизации тех или иных “естественных монополий”. А вслед за статьями приходит время действий правительства.

Надо признать, что плоды демонополизации бывают разными. Например, плодом демонополизации рынка электроэнергии в США стал знаменитый блэкаут в Калифорнии — “пилотном” штате реформы. Знаменит он тем, что был вызван не авариями сетей, как другие блэкауты, а резким ростом тарифов — с $25 до $7500 за мВт/ч. В результате покупатели стали закупать электроэнергию в других штатах, и сети не выдержали нагрузки.

Автору этих строк довелось ознакомиться с аналитической запиской о причинах калифорнийского блэкаута, подготовленной экспертами РАО “ЕЭС России” в преддверии реформы отечественной электроэнергетики. В ней черным по белому были описаны причины блэкаута: реформирование оптового звена сбыта энергии без реформы розницы. В результате рынок оказался в руках оптовиков, а среди конечных потребителей выбирать поставщиков могло лишь ограниченное количество крупных промышленных предприятий. Оптовики же повели себя вполне предсказуемо: оказавшись монопольными посредниками, они стали делать все, чтобы продать подороже, а купить подешевле. При реформе электроэнергетики нельзя проводить либерализацию оптового звена без либерализации рынка розничного (конечного) потребления, делался вывод в докладе. В реальности российская реформа электроэнергетики пошла ровно по “калифорнийскому” пути.

Вообще не слишком понятно, почему российская реформа естественных монополий началась с электроэнергетики? Во всем мире ее реформа шла последней из-за неизменно возникающих при этом чисто технических и организационных сложностей. Тем не менее при реформировании отрасли генерирующие мощности были приватизированы (причем со значительным участием иностранных инвесторов), сетевое хозяйство и распределение остались государственной монополией (образовав ФСК и “Холдинг МРСК”), сбытовое хозяйство было акционировано, но контрольный пакет остался у государственных структур. То есть произошло ровно то, от чего предостерегали эксперты: либерализация рынка остановилась на уровне оптовой торговли (да и та была либерализована частично). Результат оказался предсказуемым: рост тарифов и аварий. Причем одновременный. Похоже, реформаторы плохо читали труды собственных аналитиков.

А недавно и вовсе случился скандал. Владимир Путин возмутился ростом тарифов на электроэнергию: их рост не должен был превышать установленные правительством 15%, а в реальности превзошел эти показатели в 38 регионах. Причем значительно. Так, в Хакасии, где, напомним, расположена крупнейшая Саяно-Шушенская ГЭС, тарифы на электроэнергию выросли в 41,6%.

После поручения премьер-министра Минэнерго, ФАС и ФСТ “разобраться с тарифами” иностранные инвесторы, вложившиеся в генерирующие мощности, заволновались. Еще бы: им при покупке обещали тарифообразование с учетом их инвестиций в модернизацию купленных электростанций, а теперь выясняется, что окупаемость вложений отодвигается на неопределенный срок.

Поднялся шум, начались разборки. Выяснилось, что основной вклад в рост тарифов вносят вполне государственные сетевые и сбытовые структуры. А частные генерирующие компании, в которые вошли самые дорогие и нуждающиеся в модернизации тепловые электростанции, еще и пожаловались, что государство создает преференции для оставшейся в госсобственности атомной энергетики и гидрогенерации.

После этого вице-премьер РФ Сергей Иванов заявил, что Россия не собирается регулировать тарифы на электроэнергию, снижая их уровень в ущерб ранее принятым договоренностям с инвесторами, в том числе иностранными.

А президент Дмитрий Медведев предложил приватизировать или передать инвесторам в управление подконтрольные государству распределительно-сетевые компании, входящие в “Холдинг МРСК”. “Должна наконец произойти передача в управление или приватизация региональных распределительных компаний, которые сегодня находятся под контролем “Холдинга МРСК”. Пора это сделать уже”, — заявил президент на заседании Госсовета по энергетике в Абакане.

Но даже если сетевая структура и сбыт будут приватизированы, рядовые потребители вряд ли получат возможности выбора поставщика — то есть конкуренция на розничном рынке не появится. Подтверждением такому сценарию служит опыт Юго-Восточного округа столицы, в котором “конкуренция” на розничном рынке оказалась простой заменой одной сбытовой организации на другую. Спустя два с лишним года эксперимент закончился, а жители ЮВАО получили квитанции на оплату “долга” на десяток-другой тысяч рублей и теперь обивают пороги обществ по защите прав потребителей. Подобный “эксперимент” во всероссийском масштабе — вряд ли тот результат, на который власти рассчитывают перед выборами. Может, пора уже дочитать доклад о чужом опыте?