Закат свободного рынка

Нет ее, этой «невидимой руки». И никогда не было. Волшебный идеальный рынок с его совершенной конкуренцией, неограниченной информацией и безупречным поведением homo economicus («человека экономического») вызрел в умах комнатных теоретиков и никогда не имел ничего общего с реальностью. Сказочка, прикрывающая в современной России тщеславные и коррупционные устремления власть имущих.

Нет и социализма. Один из немногих общественных конфликтов, разрешенных социалистической революцией, — грызня между общественным характером производства и частным характером присвоения — утонул в пучине централизованного планирования. Крах «социалистического лагеря» — лучшее подтверждение марксистско-ленинского тупика.

Запад также не остался в стороне и сумел частично упредить подступавший клинч между несправедливо разнесенными правами собственности: сегодня в США общее количество акционеров превышает 60 млн человек (пятая часть всего населения). Если в современной российской идеологии ничего не изменится, мы повторим ту же траекторию: сначала выпестуем горстку нуворишей, а затем героически разбавим собственность многочисленными частными совладельцами. Это если эволюционно и без крови.

Так что же, России предстоит особый, «суверенный» путь? И да, и нет. По пунктам.

Собственность. В экономике есть три вида товаров, права на которые должны принадлежать всем — земля, природные ресурсы и инфраструктура. Любые производные — промышленная и аграрная продукция, работы с услугами, предметы конечного потребления — добро пожаловать в рынок, но эти вещи ни-ни. Промышленники могут уточнить, мол, во времена немецкого экономического чуда (1950–1970 гг.) основной капитал (средства производства), принадлежащий государству, увеличился в три раза и к 1975 г. составил 30,4% совокупного основного капитала страны, но то спор о деталях при незыблемой основе.

Эти товары (земля, природные ресурсы, инфраструктура) должны служить интересам всего общества — и жаждущим риска инновационным предпринимателям, и ищущим стабильности бюджетникам, и прочим нуждающимся в помощи слоям населения. Только государственная собственность на данные ресурсы способна сделать былью их общедоступность и беспрепятственное потребление всеми желающими (в трактовке неуслышанных Родиной экономистов Руслана Гринберга и Александра Рубинштейна — неисключаемость в потреблении и несоперничество). Кстати, именно так обстояли дела в дореволюционной России и Советском Союзе — и какими были результаты!

Ага, вновь, как в 17-м, призывы отнять землю! Вновь ошиблись. В России законодательно закрепились лишь три вида прав собственности: владение, распоряжение, пользование. В англо-саксонской правовой традиции эти правомочия дополняются правами управления, получения дохода или ответственности в виде взыскания. Новая революция собственности никому не нужна, необходимо лишь предельно конкретно указать обременения (ограничения) на земельные участки, а также сроки их действия.

Например, если в течение определенного времени сельхозугодья используются не по назначению или не используются вовсе — все права собственности аннулируются. А с новыми пользователями нужно будет заключать договоры не купли-продажи, а долгосрочной аренды, скажем, на 99 лет, как в Китае.

В этом месте возопиют спекулянты-банкиры — земля же в залогах! Ничего страшного: «деятельное» российское чиновничество придумает массу выгодных для себя и попутно для общества способов, как перевести обеспеченные землей кредиты в госбанки. Дело техники, господа. О ваших корыстных интересах всегда нужно думать в последнюю очередь. Подобными методами можно без мордобоя разрешить любые земельные споры и правовые коллизии. Было бы желание.

Пока не решится вопрос собственности на землю, все потуги государства решить демографическую проблему за счет предоставления участков под жилищное строительство многодетным — пустой звук. К примеру, сегодня в Подмосковье в собственности властей всего несколько сотых процента земель, понятно, что самых бросовых. Ну и как прикажете выполнять в целом правильную правительственную директиву?

Полезные ископаемые. С природными ресурсами та же история. Никто не призывает национализировать «с таким трудом» добытую собственность, Господь с вами. Речь идет о постепенном заключении «операторских контрактов» при разработке месторождений (собственность на недра и так государственная) с оплатой правительством затрат на добычу, а возможно, и на дальнейшее распределение природных богатств. По расчетам специалистов Московского экономического форума, при годовом экспорте российской нефти в 250 млн т (1,8 млрд баррелей), при цене $110 за баррель и при себестоимости добычи $10/1 баррель, бюджет страны мог бы получить в год напрямую без волокиты со сбором налогов и акцизов около $100 млрд, или 3 трлн рублей, доходов. И это только по нефтяному экспорту.

Еще один неустранимый в коррупционно-рыночных реалиях аргумент в поддержку — промышленная экология. Не думаю, что отпрыски олигархов живут вблизи принадлежащих их отцам загрязняющих окружающую среду предприятий. Им, луковкам, нельзя, а деткам работяг можно. Так, государство?

Наконец, инфраструктура. Инженерная, транспортная, коммуникационная, энергетическая, коммунальная и прочая. Надо ли кому-то по сотому разу доказывать, что эксперимент с самоликвидацией государства в электроэнергетике или ЖКХ не удался? Нужно ли вновь приводить унизительные для властей сравнения роста тарифов с прочими потребительскими услугами?

Не только о трубах или проводах речь. Государственными (муниципальными) должны снова стать все инфраструктурные услуги конечным потребителям. Мы привычно негодуем по поводу роста тарифов и при этом забываем, что параллельно, но не тихой, а «громкой» сапой растут расценки на дополнительные, прежде бесплатные услуги, оказываемые антисоциальными по своей природе управляющими компаниями. Вам дядя Вася из ЖЭКа не нравился? А деньги на его среднеазиатский тюнинг есть?

Контроль и ответственность — две вещи, без которых новая старая конструкция не выстоит. О коррупции не говорим, «о ней все сказано», а вот чем занимаются миллионеры из Федеральной службы по тарифам — большой вопрос. Для начала им следовало бы исключить из очередных расчетов тарифов «естественных монополий» инфляционную составляющую — нечего провоцировать экономику.

На этом «экономическое самодержавие» заканчивается. Дальше — вожделенный конкурентный рынок с его либеральными свободами, поддержкой малого бизнеса и строго охраняемыми государством рамочными установками. Везде, включая социальную сферу, где роль государства вновь должна стать преобладающей, но не абсолютной. При капитализме, если под ним понимать организованный эгоизм, образованием и наукой заниматься экономически невыгодно, развитие медицины также не несет в себе материальных преимуществ, а культура и вовсе исчезнет за ненадобностью (либо перекочует в частные собрания, как оформленная «сколковским» олигархом на офшор коллекция яиц Фаберже).

При либерально-коррупционном подходе еще десяток-другой лет — и Россия окончательно утратит уникальный культурный код, коим гордились многие поколения наших предков. Либеральная революция завершится. Уже сейчас молодежь искренне недоумевает, зачем в войну москвичи прятались от бомбежек в метро, как ходили поезда, если люди спали на станциях, и что мешало фашистам, купив проездные, спуститься в вестибюли. Шутка? Если бы.

Таким представляется современное прочтение российской экономики. Активное государственное присутствие, признание либеральных ценностей, использование положительного опыта социалистического отношения к общественным ценностям, помноженные на российские менталитет и традиции. Давным-давно мы утюжили пионерские галстуки не только потому, что боялись нагоняя в школе. Разве не так?