Тупик имени Улюкаева

Почему же все-таки ЦБ не снижает ставки? Таков его ответ на выход инфляции за расставленные для нее флажки. Он действует строго по заданному алгоритму: раз уж взялся «таргетировать» инфляцию, не выпускай ее из прицела.

Пока все ясно. Дальше, однако, ясность быстро улетучивается.

Обратимся к статистике роста цен. Она тревожна. В январе, свидетельствует Росстат, инфляция составила 1% против 0,5% в январе прошлого года. В годовом исчислении рост цен в январе вышел на отметку в 7,1%. Январь, конечно, всегда подгоняет цены, но разрыв с прошлым годом настораживает, к тому же инфляция и не думает тормозить: уже не первую неделю она идет твердой и быстрой поступью, прибавляя по 0,2%.

Вопрос: как в этих условиях должен вести себя ЦБ? Ответ: если он так же последователен, как независим, то ни о каком снижении ставок речи идти не должно.

А что мы слышим от главной говорящей головы ЦБ, его первого зампреда Алексея Улюкаева? «Я думаю, что потенциал роста по ставкам по кредитам исчерпан», — заявила голова на пресс-конференции 6 февраля.

Ответ не сходится. Тогда или с независимостью ЦБ что-то не так, или с инфляцией.

Будем разбираться. По Улюкаеву, выходит, что все дело в том, что инфляция случайно вырвалась из клетки и ее вот-вот водворят на место. Вот что он говорит: «Я считаю, что у нас есть возможность вернуться во втором квартале в таргет, исходя из динамики денежной массы».

Вернуться в таргет — почти как перейти на копчик. Как-то неубедительно. Да и сам Улюкаев тут же оговаривается, что таково его личное мнение.

На память приходит его же комментарий решения совета директоров Банка России 15 января. Тогда первый зампред ЦБ специально подчеркивал, что из официального пресс-релиза исчезла фраза о приемлемости ставок. Это означало, по словам Улюкаева, что ставки могут быть изменены уже на ближайшем заседании совета директоров Центробанка 12 февраля. Не без здоровой доли издевательства Улюкаев тогда сделал вывод, что речь может идти как о повышении, так и о понижении ставки.

Раз такая «диалектика», зайдем с другой стороны. Недавно несколько интервью, посвященных в первую очередь ЦБ, а во вторую, но не менее важную — инфляции, дал гендиректор UC Rusal и фонда «Базэл» Олег Дерипаска.

Все, конечно, запомнили его сравнение ЦБ с «коновалами», которые «выпустили всю кровь из экономики». Но было сказано не только это. «Они еще и лгут нам относительно причин инфляции», — обвинил Дерипаска ЦБ.

Об инфляции он заговорил не из сострадания к пенсионерам, а потому, что ЦБ именно ею оправдывает свои неспускаемые ставки. Олег Дерипаска, выступая от лица тех, кому кредиты необходимы (как тут не упомянуть поручение вице-премьера Аркадия Дворковича профильным министерствам и Федеральной службе по тарифам проработать комплексную программу закрытия двух алюминиевых заводов — Надвоицкого и Волховского, принадлежащих «Русалу», то есть Дерипаске), пытается разобраться в корнях инфляции и в том, как на нее влияют действия ЦБ.

Вот что утверждает Дерипаска: у инфляции в России истоки не монетарные. «Это все знают, об этом говорят даже аналитики Центробанка. Мы ведь не говорим об инфляции в базовом смысле слова — все дело в объемах денежной массы. Налицо нехватка основополагающих вещей: нужных рыночных институтов, среднего класса, иностранных инвестиций, которые служили бы источником денег для экономики, — а так их поставляет только Центробанк. Итак, у нас инфляция на уровне 6%, причем она на две трети обусловлена высокими тарифами, которые устанавливают компании-монополисты в коммунальной сфере. Но ведь у нас при этом и кредиты для предприятий среднего бизнеса идут с процентной ставкой свыше 15%. Как это соотнести с 6-процентной инфляцией? Кстати, о растущих тарифах ЖКХ: за минувший год цены на электроэнергию в России выросли на 11%, цены на газ — на 15%. В прошлом году цены на электричество для оптовых клиентов в России составили 2,13 рубля; в США в тот же период — 2,03 рубля в пересчете на российские деньги. Это уникальный феномен — энергия в России стала дороже, чем в США», — заявил он в интервью Russia Today.

Если подытожить, мысль Дерипаски в том, что инфляция не подвластна ни ЦБ, ни его монетарной политике, потому что у нее в России другая природа. Она зависит от монопольной структуры российской экономики как минимум в не меньшей степени, чем от денежного предложения.

Мысль не нова. В свое время ЦБ четко заявлял, что его зона ответственности за инфляцию распространяется лишь на часть влияющих на нее факторов. Там, где она обусловлена немонетарными факторами, о которых и говорит Дерипаска, ЦБ признавал свое бессилие.

Но тогда возникает главный вопрос: почему от решения задачи, не имеющей решения (по крайней мере в рамках возможностей ЦБ), зависит жизненно важный для всей экономики уровень кредитных ставок, которые устанавливает именно ЦБ?

Получается, что все обоснования проводимой политики, которые регулярно повторяют Алексей Улюкаев и другие руководители ЦБ, не вполне адекватны. На уже упомянутой пресс-конференции среди факторов, располагающих к снижению инфляции, Улюкаев, в частности, упоминает «ситуацию с глобальными продовольственными ценами и российскими продовольственными ценами — здесь период динамичного роста в основном закончился». Мировые цены на продовольствие, как и тарифы родного ЖКХ, от ЦБ не зависят.

Если довести ситуацию до конца, то политика ставок ЦБ от самого ЦБ не зависит. Это нормально?

Ответ ЦБ предсказать нетрудно. Он запросто может согласиться с тем, что ограниченно годен к антиинфляционной службе, но будет стоять на принципе: важно не то, кто отвечает за инфляцию, важен ее фактический уровень.

Вот с этим я категорически не согласен. Если ЦБ проводит кредитную политику, от которой в немалой степени зависит вся экономика, то он должен опираться на то, на что его действия влияют в решающей степени. Иначе какой же он регулятор? Или, не побоимся этого слова, какая же он власть?

Можно углубиться в природу инфляции, монополий, отсутствия рыночных институтов и независимого суда. Все будет правильно, но все это в российских условиях давно превратилось в детскую сказку про белого бычка.

У Жванецкого в исполнении Райкина об этом уже все сказано. «Кто костюм шил?» Выходит сто человек. «К пуговицам претензии есть?» Герой Райкина — Жванецкого подытоживает: «Вы хорошо устроились, ребята!».

Так от какой печки должен плясать ЦБ? Он должен отталкиваться от того, на что он в состоянии влиять.

Среди экономистов крепнет идея о том, что финансовые регуляторы не должны зацикливаться на показателях инфляции. Кризис, который до сих пор так и не завершился, начался в США при стабильно невысоком уровне цен, то есть регуляторы, ориентировавшиеся исключительно на инфляцию, его как раз и проспали. Что уж тут говорить о России с ее монополиями!

Число показателей, на основании которых регулятор должен принимать решения, шире инфляции. Это еще и доля кредитов в ВВП, динамика этой доли, нахождение для этой динамики допустимого коридора (то же самое в полной мере относится и к доле долгов в ВВП). В условиях кризиса финансовых дисбалансов эти показатели — центральные.

Пока, судя по упорству, с которым ЦБ загоняет себя в тупик бездействия или доводит свою независимую политику до ее независимости от себя самого, он оказывается не на уровне стоящих перед ним задач не столько административно, сколько интеллектуально.

А тут уж ничего не поделаешь, остается согласиться с Дерипаской: «Это надо менять».

МЕЖДУ ТЕМ

12 февраля Совет директоров Центробанка принял решение оставить ставку рефинансирования без изменений — на уровне 8,25% годовых.

Эксперт «МК»

Дмитрий БЕЛОУСОВ, заведующий лабораторией анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКП:

— 5% роста ВВП в год для нас — это некий долгосрочный предел. Причем вряд ли сможем выйти на этот показатель в ближайшие два года. Откуда такой рост может взяться, вполне понятно. Есть ровно два драйвера.

Во-первых, это повышение конкурентоспособности на внутреннем и внешнем рынках и увеличение производства. И во-вторых, параллельный рост инвестиций. При этом возможно некоторое увеличение экспорта. Для подобного роста придется мобилизовать все ресурсы.

Вопросы к Центральному банку есть. В 2012 году он, борясь с инфляцией, допустил переукрепление рубля относительно реального курса. Это достаточно негативно повлияло на конкурентоспособность наших предприятий и доходность по инвестициям. Мы получили то, что при крепком рубле наша экономика медленно загибается. Вторая сторона проблемы — это то, что мы пока не имеем внутренних источников «длинных» денег.

К тому же ЦБ сохраняет жесткие требования по кредитованию. Сегодняшняя модель залогового кредитования себя исчерпала. Попросту кончились хорошие залоги. А никакой другой модели мы выстроить пока не смогли. В итоге инфляция все-таки остается высокой, а уровень доверия между банками и компаниями — низким.

Весь вопрос в балансе между стабильностью и развитием экономики. Нам нужно добиваться последнего, не расшатав экономику слишком резкими действиями. Иными словами, нам не стоит идти по нынешнему пути Белоруссии. Мы видим, что там сейчас происходит.

Поэтому такая попытка «пережать» инфляцию в конечном итоге приведет к потере стабильности, из-за того что возрастут девальвационные риски. К тому же не надо забывать и про повышающиеся тарифы естественных монополий. Они добавляют монетарный компонент к инфляции. Который остается у нас одним из самых сильных.

Так что идея дождаться снижения инфляции до уровня в 4% и лишь потом заниматься экономическим ростом кажется довольно сомнительной. Можно сказать, с инфляцией в 6,5% в 2012 году нам повезло. Но мы и так заплатили за это низкими темпами роста. А если не будем стремиться развивать экономику, в конечном счете столкнемся с девальвацией и впадем в инфляцию 7% и больше. Так что на этих качелях, на мой взгляд, нам лучше иметь инфляцию чуть повыше, но и рост ВВП примерно в 4%. Иначе можно получить кризис тугого регулирования на наш собственный манер.