Нефтезакат и газопомрачнение

В энергетике сегодняшнего дня Россия – пока еще царица бала. Агентство энергетической информации (АЭИ) США на своем сайте указывает:

«В 2011 году Россия была крупнейшим в мире производителем нефти-сырца. Добыча нефти в прошлом году в среднем составляла около 9,8 млн. баррелей в день.

Россия – самый крупный производитель и экспортер сухого природного газа.

Россия – один из крупнейших в мире производителей и потребителей электроэнергии; суммарная мощность ее электростанций составляет порядка 220 млн. кВт».

Здесь, правда, надо сделать оговорку: по невыясненным до конца причинам статистика добычи нефти рознится – не во всех авторитетных источниках Россию ставят на первое место, часто ее помещают на второе место после Саудовской Аравии (что тоже – не пустяки). Как писал недавно деловой журнал Forbes, одна из причин разночтений – то, что «до декабря 2011 года Россия сообщала данные по добыче нефти и жидкого природного газа вместе». Данные по российской добыче, указывает журнал, не были скорректированы до конца января 2012 года.

Не те пропорции

АЭИ также сообщает о Российской Федерации:

«У России самые большие в мире запасы природного газа, вторые по величине залежи угля и девятые по величине резервы нефти-сырца... Несмотря на крупномасштабные запасы угля, его добыча в России относительно невелика».

Лично меня такой набор информации несколько озадачивает. Ну, ладно, Россия имеет больше всех газа и больше всех его экспортирует – вроде как пропорция соблюдена. А вот с нефтью уже получается некий дисбаланс: Россия добывает ее больше (или почти больше) всех при том, что занимает девятое место по запасам. Значит, другие (те же американцы, к примеру) свою нефть приберегают, консервируют, ввозят часть потребляемой нефти из-за рубежа, а Россия – качает напропалую и гонит за бугор. Этакая сырьевая сверхдержава...

С углем тоже интересная картина: имеет Россия очень много, но добывает мало. Почему? В совместном докладе Министерства энергетики РФ и Федеральной антимонопольной службы о повышении конкуренции на рынке энергетических углей на этот вопрос дан такой ответ: потребление угля в России падает из-за конкуренции с газом. Изменить эту ситуацию может только повышение цены на голубое топливо в два-три раза. Помимо ценового фактора, уголь также проигрывает другим энергоносителям по причине своего «неудобного характера». ТЭЦ, работающие на угле, расчитаны на конкретную марку топлива, которое добывается на конкретном месторождении. Поменять ее на другую – хлопотно и затратно: нужно менять и перенастраивать оборудование теплоэлектростанции.

С экспортом угля тоже проблемы. Экспорт российского угля в Европу стал затруднительным из-за растущей конкуренции со стороны США – об этом заявил осенью этого года представитель Минэнерго Константин Алексеев, выступая на Кузбасском международном угольном форуме. Поэтому, сказал представитель Минэнерго, надо ориентироваться на восток – туда, где быстрее всего растет спрос на топливо. Надо наращивать поставки угля в Китай, Южную и Северную Кореи, Японию и другие государства АТР. Минэнерго ставит амбициозную задачу: в 2013 году увеличить поставки угля в Китай с 10 млн. тонн до 15 млн. тонн.

Америка вернется к самообеспечению?

«Потенциального противника», а также энергетического соперника (?) России, тем временем, заботит не экспорт, а импорт энергоносителей – точнее, задача избавления от импорта. Сегодня трудно себе представить ситуацию полной энергетической независимости США, но такая ситуация реально существовала до конца 50-х годов прошлого века, и она вскоре может вернуться.

Авторитетный журнал The Economist напоминает, что Америке хватало своих запасов нефти, газа и угля до тех пор, пока в стране не вырос массовый средний класс с высокой покупательной способностью: люди стали в массовом порядке покупать огромные, прожорливые автомобили, с размахом строить частные дома, обзаводиться катерами и яхтами. Сегодня Америка, производя примерно четверть глобального ВВП, потребляет пятую часть всей мировой энергии. Китай потребляет больше, но население КНР в четыре с лишним раза превосходит население США. В пересчете на душу населения средний американец 21-го века потребляет энергии в три с половиной раза больше, чем сегодняшний китаец, и вдвое больше, чем американец 50-х годов. А также вдвое больше, чем сегодняшний средний россиянин.

И тем не менее все больше экспертов предвидят скорое восстановление энергетической независимости США. Их прогнозы не имеют отношения к политике (во время избирательной кампании 2012 года оба кандидата в президенты, Обама и Ромни, заверяли избирателей, что энергетической независимости можно и нужно добиться в самом близком будущем). В середине ноября Международное энергетическое агентство – оно-то к американской политике отношения не имеет – опубликовало прогноз, в котором говорится, что к 2020 году США станут самым крупным производителем нефти в мире, оставив позади Саудовскую Аравию и Россию, а к 2035 году достигнут энергетической независимости.

Прогноз МЭА – еще не самый оптимистичный, многие эксперты предсказывают даже более быстрый выход США на самообеспечение энергией. Но зависимость от мировой конъюнктуры все равно останется: как указывает The Economist, цены на нефть и газ обусловлены спросом и предложением в мировом масштабе, а не в границах отдельно взятой страны.

Кстати, Америка уже была самым большим производителем нефти и лишилась этого статуса относительно недавно, десятилетие назад. К 2020 году, когда, согласно прогнозу МЭА, Соединенные Штаты вернутся на верхнюю ступеньку нефтяного пьедестала, они будут добывать 11,1 млн. баррелей нефти в день (это почти в полтора раза больше сегодняшнего объема нефтедобычи, с которым США занимают третье место в мире). За счет чего произойдет этот быстрый рост? Почти исключительно за счет сланцевой (тяжелой) нефти, добыча которой растет стремительными темпами.

Америка уже стала самодостаточной в отношении природного газа – и тоже за счет горючих сланцев. Технология расщепления пласта, доведенная до нужной кондиции (т.е. до надлежащей рентабельности), позволила Штатам заполнить до отказа все газохранилища и увеличить экспорт газа. Портовые терминалы, через которые раньше в Америку поступал из-за рубежа сжиженный газ, теперь простаивают без дела. Те, кому они принадлежат, быстро сориентировались и стали их переделывать «в обратную сторону» – на экспорт газа в сжиженном состоянии. Однако для этого требуется специальная лицензия, а министерство энергетики США раздает такие лицензии очень скупо и осторожно: есть опасения, что в случае роста экспорта поднимутся цены на газ внутри страны. (Не знаю, ссылается ли кто-то на российский опыт, но Газпром являет собой наглядный пример этой тенденции). Конечно, лет через 10–20 экспорт газа из США значительно увеличится, но все говорит о том, что российские тревоги в этом плане сильно преувеличены. Сегодня американский экспорт газа в шесть раз меньше российского, и едва ли они быстро сравняются.

Добывать больше, потреблять меньше

С другой стороны, в России недооценивают скорость технологических изменений в мире, которые снижают спрос на нефть и газ. Российской нефтегазовой экономике угрожает не столько нефтегазосланцевый бум Америки (а другие страны сейчас начинают следовать примеру США), сколько два других фактора: 1) все более широкое внедрение энергосберегающих технологий; 2) ускорение темпов перехода на альтернативные источники энергии. А если к этому добавить снижение спроса в результате экономического спада (который, возможно, только начинается), то оснований для радужного правительственного оптимизма мало.

В еженедельнике The Week Дэвид Фрам, который был спичрайтером по экономическим вопросам у президента Буша-младшего, так разъясняет необходимость ухода от нефти независимо от наличия ее ресурсов:

«Зависимость от нефти – это путь к энергетической нестабильности. Даже если США каким-то чудом полностью сами удовлетворят свои нефтяные нужды, нефть не даст им уверенности в будущем – по двум причинам:

1) Друзья, союзники и торговые партнеры Америки по-прежнему будут зависеть от нефтяного импорта. Если США будут самодостаточными, но Германия, Япония и Великобритания будут и дальше импортировать нефть из России, Ливии или Саудовской Аравии, то к горлу западного мира по-прежнему будет приставлен нож.

2) Проблема с нефтью заключается не только в деньгах, которые мы за нее платим. Она еще и в деньгах, которые получают нефтедобывающие страны. Малопривлекательные режимы, находящиеся у власти в Иране, Венесуэле, России и т.д., будут и дальше бузить на мировой арене с помощью своих нефтедолларов вне зависимости от того, поступают ли они от потребителей в Америке, Европе, Японии или Индии».

Дэвид Фрам далее высказывает мнение, что не надо ломать голову над изобретением некой «революционной технологии, которая могла бы заменить двигатель внутреннего сгорания», поскольку небольшие шаги в плане энергосбережения могут привести к большим сдвигам. Он напоминает, что после нефтяного кризиса 70-х США самым драматическим образом сократили свое потребление нефти: лишь в 1996 году оно вернулось к уровню 1978 года. Потом оно продолжало расти, но в канун «Великой рецессии», разразившейся в конце 2007 года, США использовали лишь на 10% больше нефти, чем в 1978 году, хотя объем экономики (ВВП страны) с тех пор удвоился, а население увеличилось на 30%.

Цены на нефть неминуемо упадут

Что кроется за энергетической метаморфозой Америки? Вещи достаточно простые, но эффективные. Во-первых, после арабского нефтяного эмбарго и кризиса 70-х годов американцы пересели на менее мощные и более экономичные машины. К примеру, у крайслеровской модели 1981 года Dodge Aries был 84-сильный мотор – курам на смех, с точки зрения сегодняшнего дня. Когда в 1999 году «Крайслер» выпустил модель Chrysler 300, у нее был двигатель мощностью в 190 л.с., но бензина эта машина потребляла не больше, чем старый «Додж-Ариес» со своими 84 лошадьми. Сегодняшние автомобили потребляют еще на порядок меньше (а уже если говорить о бензиново-электрических и прочих гибридных машинах, там пробег на галлон бензина вообще громадный).

Но это еще не всё. Американские энергокомпании, работавшие на мазуте, после кризиса 70-х в своем большинстве перешли на уголь. А домовладельцы (коими являются две трети населения США) переключили свои отопительные агрегаты с мазута на газ и стали уделять внимание теплоизоляции – раньше отношение к этому было примерно как в России.

Однако потом нефть подешевела, и в 90-е годы в Америке возродился «энерго-пофигизм»: в многоквартирных домах топили так, что народ выпускал избыточное тепло через открытые окна (поскольку батареи были без регуляторных вентилей); частные дома строили без утепления, оставляя внутри стен пустое пространство; автомобили снова стали покупать огромные и прожорливые – типа «Хаммера», потребляющего на 100 км почти 30 литров бензина. В конце 90-х галлон бензина (3,79 литра) стоил доллар с копейками. А во второй половине 2000-х – в три с лишним раза больше. Маятник качнулся и снова ушел в сторону энергосбережения...

Но сейчас цены на бензин и прочие нефтепродукты вновь снизились и продолжают движение вниз. Несмотря на ненасытный спрос со стороны быстро растущих экономик Индии и Китая, углеводородные энергоносители дешевеют. Даже напряженность с Ираном, который может перекрыть главную нефтемагистраль – Ормузский пролив, – не смогла переломить эту тенденцию. Даже военный конфликт между Израилем и ХАМАСом не смог остановить падение нефтяных цен. Как пишет The Wall Street Journal, главным ценовым фактором является не геополитика, а другое: «Невидимая рука, управляющая глобальными энергетическими рынками, – это растущее влияние современных технологий. Поэтому можно предвидеть относительно стабильный ценовой коридор – от $80 до $120 за баррель – на ближайшие несколько лет». А что касается военных игр Ирана и прочих дестабилизирующих факторов, то они лишь ускоряют уход Америки и остального Запада от нефтеимпорта, снижение удельного веса нефти в энергобалансе, отмечает газета.

Надо ли наращивать добычу нефти и газа?

Есть и еще одно обстоятельство, которое стимулирует постепенное переключение Запада с углеводородных источников энергии на другие. В отличие от Китая, Индии и прочих развивающихся стран, которые пока не «заморачиваются» глобальным потеплением, развитые страны серьезно озабочены очевидными изменениями в климате Земли, которые уже сегодня имеют тяжелые последствия (более частые и более разрушительные ураганы, наводнения, засухи, землетрясения и т.д.).

Как отмечает британская телерадиокомпания BBC, две трети углеводородов планеты сосредоточены в Северной Америке, России, Китае и на Ближнем Востоке, поэтому именно страны этих регионов должны проявить умеренность и ответственность за будущее наших потомков. Проявят ли?

По расчетам МЭА, для сохранения климатического баланса планеты в недрах Земли должны оставаться как минимум 22% нефти и 15% природного газа. Совсем скоро мы перейдем этот Рубикон.

По данным Всемирной метеорологической организации, 2011 год стал годом рекордной концентрации парниковых газов в атмосфере. Не исключено, что 2012-й побьет этот рекорд. Генеральный секретарь ВМО Мишель Жарро предупреждает человечество об опасности катастрофы: с 1750 года (начало интенсивной индустриализации) по настоящее время в атмосферу Земли выброшено 413 млрд. тонн двуокиси углерода – в основном в результате сжигания ископаемого топлива. Примерно половина этого количества выбросов остается в атмосфере, препятствуя уходу из нее избыточного тепла, и планета все больше нагревается. Раньше леса, эти «зеленые легкие» Земли, поглощая CO2, помогали сохранить равновесие биосферы, но леса исчезают быстрыми темпами...

Конечно, в какой-то момент все коллективно «чухнутся» и начнут срочно предотвращать катастрофу – которая к тому времени будет в полном разгаре...

Ну, а России всю эту «анти-нефтегазовую» ситуацию надо все же по возможности учесть и переориентировать свою экономику до того, как клюнет жареный петух. Пока об этом лишь иногда говорят высшие руководители РФ.