Околокремлевские мечтатели

Прошедший во Владивостоке саммит АТЭС помимо прочих «достижений» в который уже раз продемонстрировал миру квалификационный уровень российского экспертного сообщества. К примеру, модератор пленарного заседания делового саммита руководитель ВТБ А.Костин, предваряя выступление президента В.Путина, решил проинформировать последнего, что в числе прочих обсуждалась тема «Сколько нужно валют?». И что вывод по итогам дискуссии был таким: «...развитие экономик новых государств, в том числе в Азиатско-Тихоокеанском регионе... приведет неминуемо к некому ослаблению позиций нынешних резервных валют, таких как доллар, и усилению... таких валют, как китайский юань и российский рубль».

Хорошо, что у В.Путина хватило ума не польститься на фантик.

Во-первых, «сколько нужно валют» решается не на саммитах, а в ходе эволюционных процессов возникновения (исчезновения) государств с собственными денежными единицами.

Во-вторых, какие-такие резоны должны привести к тому, что доллар (а экономика США — это четверть мирового ВВП) «неминуемо» ослабнет как резервная валюта?

И в-третьих, китайский юань, как и российский рубль, не свободно конвертируемые валюты и в ближайшее время ими не будут, так что серьезных шансов стать резервными валютами у них нет. И это хорошо. Не хватало еще, чтобы наши финансовые системы трясло, как «свободно конвертируемые» американскую или европейскую.

И, кстати, интересно, в каких валютах сам г-н Костин хранит свои сбережения? Неужели исключительно в рублях и юанях? Или все-таки «трошечки» в долларах?

Но оставим стеб: упомянутый диспут о резервных валютах — отголосок некогда гремевшего на российских просторах толковища о скором крахе доллара. Но, как говорится, «шли годы», предсказатели той катастрофы нынче «жгут» на другие темы, а доллар и ныне там.

Все попытки найти замену доллару или евро тщетны. И не только потому, что других схожих по характеристикам валют пока нет. Любые новые резервные сольди, если они волшебным образом появятся, быстро заразятся проблемами прежних. Главная из которых — перепроизводство денег — устранена не будет. Перепроизводство всегда и везде зависело от производителей (сиречь распорядителей печатного станка), а не от продукции (в данном случае денег). Сначала сырость, потом плесень.

Аналогичные выводы справедливы и для денежных производных или суррогатов наподобие специальных прав заимствования, что также неоднократно предлагалось доморощенными финансовыми «гениями». Это все лишь юридически закрепленные права на часть средств МВФ, выполняющие функцию своеобразных долговых расписок.

Но, может, попробовать поискать новый «всеобщий эквивалент»? И эти усилия будут напрасными. Зависимость от предшествующего тысячелетнего развития не оставляет шансов нахождения, а тем более распространения нового универсального товара. Даже ценность золота в слитках или монетах всегда будет измеряться в деньгах, а не в макаронах, тракторах или телевизорах.

Сложившаяся в мировой экономике ситуация уникальна по нескольким признакам. Прежде всего нынешние деньги по сути имеют отрицательную реальную (не путать с номинальной) стоимость: плата за их размещение в банках в лучшем случае не покрывает инфляцию, а в худшем — переходит в отрицательную зону. Кроме того, кредиты во многих странах практически ничего не стоят, что делает сводничество заемщиков и кредиторов экономически невыгодным занятием, так как не покрывает банковских издержек.

Далее. Кредиты в мире вроде почти бесплатны, а потенциальные заемщики в очереди не стоят. Все потому, что они психологически не готовы рисковать, так как при нынешнем и прогнозируемом уровне спроса на их продукцию предпринимательский успех далеко не очевиден. Исключение составляют спекулятивные финансовые операции, типа жонглирования курсами валют, раздувания нефтяного пузыря или манипулирования процентами по долговым обязательствам отдельных стран.

Наконец, и это, на мой взгляд, главное, — в современной экономической науке пока не просматривается новых Смитов, Марксов или Кейнсов. Экономическую теорию бросает из стороны в сторону: от возврата к первобытной экономике (экономике без денег) до продолжения курса регулирования всего и вся исключительно монетарными (денежными) методами. Прежние классики по объективным причинам не востребованы (нельзя в эпоху Интернета возвращаться к первым книгопечатным станкам), а новых, равных прошлым, исследователей нет.

В России положение усугубляется еще несколькими вводными. Начнем с того, что собственной экономической школы у нас фактически нет (не считать же таковой политэкономию социализма). Помимо этого, многих потенциальных ученых страна потеряла либо в разрухе 90-х, либо во время культа потребления нулевых. И в довершение, «последним гвоздем в крышку», — большинство наличествующих т.н. экономистов (не по должности, а по роду научной деятельности) на поверку оказываются обыкновенными «эстрадниками», артистами разговорного жанра, либо выполняющими пожелания государственных и корпоративных заказчиков, либо развлекающими обывателя «алармистскими» шлягерами.

Так что же нас ждет? Перспектива очевидна: предстоящие дефолты в странах и наднациональных образованиях, эмитирующих резервные валюты, прежде всего в США, ЕС и в меньшей степени Японии (в силу накопленных Страной восходящего солнца вторых по объему в мире резервов и преимущественно внутреннего характера долговых обязательств). Вариант разгона инфляции в ключевых мировых экономиках и, как следствие, обесценения государственных обязательств, прокручиваемый ныне в некоторых экспертных умах, неприемлем в силу неотвратимого социального взрыва.

Государственные банкротства предопределены, и до настоящего времени они не происходят прежде всего потому, что у современных, в первую очередь европейских, лидеров не хватает политического мужества взять на себя ответственность за их объявление. Другой сдерживающий фактор — естественное неприятие катастрофы доминирующим в современной экономике финансовым сектором. Именно банкиры, а не промышленники, как в былые времена, обладают сегодня определяющим влиянием на глобальную экономику.

Россию дефолты еврозоны практически не затронут — наша финансовая система «отсоединена» от общемировой рублевой неконвертируемостью, а потому правительство и Центробанк, располагающие достаточным инструментарием для поддержания баланса, с первыми потрясениями справятся.

Но смерти соседской коровы радоваться не надо. Ибо дальше — плохи наши дела.

Россию накроет «вторая волна», когда мировые спекулянты примутся сдувать пузыри, прежде всего сырьевые. Цены на нефть рухнут. Вот тогда-то нам аукнутся и бюджет по $97 за баррель, и 52% нефтедолларов в доходах казны, и многочисленные предвыборные обещания, для выполнения которых уже сейчас нет денег. И случится вышеописанный ужас не вероятно, а неминуемо.

Если кто не согласен — аргументируйте. Только не нужно витийствовать на маргинальных медийных площадках. «МК» — весьма удобное место для дискуссий. Право слово, не в Думе же их вести.