Доходами вкладчиков будет командовать ЦБ

В пояснительной записке к законопроекту говорится: «...предусматривается наделение Банка России правом ограничивать банкам величину процентной ставки, которую банк определяет в договорах банковского вклада». Как справедливо отмечают авторы документа: «Вышеуказанная норма была введена... в период кризисной ситуации на денежном рынке, связанной с дефицитом ликвидности и оттоком капитала с финансовых рынков РФ». То есть в России снова нет ничего более постоянного, чем временное. Меру, которая провозглашалась антикризисной, действующей недолго (и в 2010 году она действительно была отменена), хотят не просто вернуть, но и закрепить законом.

Казалось бы, зачем ЦБ ограничивать ставки по депозитам? Ведь это доход, который банки платят вкладчикам, а для банка это расход. Банк — коммерческая, а не благотворительная организация; он себе не враг и сам постарается заплатить поменьше.

Чтобы понять логику ЦБ, нужно вернуться к временам кризиса, когда ставки по депозитам были впервые ограничены. Тогда, в 2008–2009 годах, был сильный дефицит ликвидности на межбанковском рынке плюс мощный отток капитала из России. Но у банков есть обязательства. Чтобы избежать банкротства, им необходимо было искать источники привлечения денежных средств. На внешних рынках займов просто не давали. Одним из наиболее быстрых и сравнительно дешевых способов привлечения денег стали вклады физических лиц под необоснованно высокие процентные ставки (в некоторых банках они достигали 18–20% годовых).

Вкладчики охотно несли деньги в банки под высокие проценты. Этому способствовало увеличение страхового возмещения государством по вкладам физлиц до 700 тыс. руб. Риск вкладчика становился минимален: обанкротится банк — при наступлении страхового случая заплатит Агентство по страхованию вкладов (АСВ) из фонда обязательного страхования вкладов. Причем вернет все: и сам вклад, и высокие проценты. Тепличные условия в отличие, скажем, от того же межбанковского рынка.

В этих условиях привлечение денег мелких вкладчиков (у банкиров даже возник термин «пылесос») стало надежным способом пополнить ускользающую ликвидность. Но банковская система от этого теряла устойчивость. Это действия в стиле «после нас хоть потоп». Текущие проблемы с ликвидностью решались, но за счет накопления банками обязательств перед вкладчиками. А если бы фонда обязательного страхования АСВ не хватило, кто бы платил? Государство? А почему налогоплательщики должны оплачивать высокие проценты вкладчиков банков; какая в том общественная польза?

Банки слишком увлеклись повышением депозитных ставок, что привлекло внимание регуляторов. После того как о необходимости ограничения ставок заявило АСВ, ЦБ попросил снизить ставки пять банков, а в отношении двух из них ЦБ в 2009 году воспользовался своим, тогда временным, правом ограничивать ставки по вкладам. Глава Банка России Сергей Игнатьев заявлял тогда, что «экономически оправданная ставка по депозитам не должна превышать 18% годовых». Однако из крупнейших банков рекомендациям ЦБ мало кто внял. Наоборот, самые популярные кредитные организации ставки повышали. Такое положение вызвало не очень-то здоровую конкуренцию между банками за деньги вкладчиков. Представители крупных кредитных организаций заявляли, что вынуждены повышать ставки по вкладам из-за действий мелких и средних банков, у которых ставки выше. Но в итоге после жесткого контроля процентов по депозитам в 2008–2009 годах ЦБ посчитал, что финансовая система России стала более устойчивой, и отказался от ограничения ставок.

Что происходит сейчас и почему к идее ограничения ставок по депозитам вернулись? А то же самое, что и в 2009 году: дефицит ликвидности при оттоке капитала. Другое дело, что наученные горьким опытом кризиса банки стали «пылесосить» на рынке заранее. Гонка за вкладчиком началась до того, как банки ощутили реальный дефицит ликвидности на межбанковском рынке. Его и сейчас нет, но банки страхуются от кризиса. О слишком высоких процентах по вкладам и об их опасности для экономики «МК» писал неоднократно: смотри, например, заметки «Вкладывают, как проклятые» от 18 июня; «Ставки уперлись в потолок» от 18 марта и «Инфляция ниже — ставки выше» от 12 февраля.

Чрезвычайно высокие ставки (до 12% годовых, что составляет две официальные инфляции: прогноз по инфляции на этот год 6%, и его никто не отменял) опасны не только для устойчивости банковской системы. Депозиты под высокие ставки обычно краткосрочны; это годовые, редко двух- и трехгодичные вклады. Здесь проявляется то, что банки не враги себе: зачем платить повышенный процент, если кризис вдруг кончится и ликвидности на межбанковском рынке или на зарубежных финансовых площадках снова станет море разливанное, как это было в 2004–2007 годах?

Но краткосрочность означает, что эти проценты надо будет быстро отдать. Меж тем рост российского ВВП колеблется, называя вещи своими именами, около нуля. Проектов, позволяющих без особого риска заработать те самые 12% годовых, в России просто нет. Да и нигде в мире нет, учитывая вялотекущий кризис. Значит, банки, чтобы расплатиться с вкладчиками, вынуждены будут либо вкладывать средства в рискованные проекты (а как же надежность?) либо превращаться в пирамиды — платить старым вкладчикам за счет привлечения новых.

То и другое недопустимо, поэтому банки идут третьим путем: повышают ставки по кредитам, прежде всего потребительским. Страдают и другие виды кредитования, в том числе и кредитование бизнеса. Об этом «МК» также неоднократно писал: смотри, например, заметки «Жизнь взаймы» от 22 июля; «Кредиты дешеветь не будут» от 20 июня и «Штиль на рынке кредитов» от 22 апреля.

От высоких кредитных ставок страдают экономика и люди. При нулевом экономическом росте цену денег нужно снижать. Как делает, например, ФРС США, поддерживающая с 2009 года ставку рефинансирования фактически на нулевом уровне. А с учетом инфляции — на отрицательном, то есть правительство США вот уже три года субсидирует свою экономику из бюджета. В России ЦБ пытается делать то же самое. Напомним, что в 2009 году ЦБ снижал ставку рефинансирования трижды — с 13% до 11% годовых (сейчас она составляет 8% годовых и уже полтора года не меняется). Однако ставки по кредитам банки снижать были не готовы. Выходит, что, привлекая средства по высоким ставкам, банковская система сводит на нет усилия регулятора по снижению стоимости заемных средств и стимулированию экономики.

Мало того, ставки по кредитам для бизнеса искусственно завышаются из-за ограничения предложения кредитных ресурсов со стороны банков. Ведь банки осознают, что высокие ставки по потребительским кредитам (а они высоки из-за высоких ставок по депозитам) провоцируют рост просроченной задолженности. Вместо того чтобы кредитовать экономику (бизнес), банки превращаются в «холодильники для денег», аккумулирующие средства на случай роста просроченной задолженности.

Вот уже два года, как ставки по вкладам непрерывно растут. В первую декаду августа максимальная ставка по вкладам десяти банков, привлекающих наибольший объем депозитов физических лиц, выросла по сравнению с третьей декадой июля на 0,48% и составляет уже 10,62% годовых. В последний раз максимальная ставка по вкладам была на таком уровне в марте 2010 года.

И это еще не предел роста. Как сообщил «МК» профессор кафедры банковского дела Высшей школы экономики Алексей Красавин: «Возможен скачок до 11%. ЦБ считает высокими те ставки, которые превышают 10,75–11,5%».

ЦБ пытался воздействовать. Но с 2010 года он не имел права диктовать банку процентную политику по депозитам. В том случае, если банк, по мнению надзорного органа, устанавливает слишком высокий процент, ЦБ мог воздействовать лишь увещеванием. Рассылались грозные письма с рекомендациями снизить ставки. В крайнем случае ЦБ мог направить банку предписание о временном запрете на работу с депозитами или ввести ограничение по их объему. Но к таким мерам ЦБ прибегал редко, так как после выдачи такого предписания из банка, как правило, следовал отток вкладов. И раздавался дружный вопль банкиров, что ЦБ разоряет банк административными мерами.

К увещеваниям и рекомендациям ЦБ банки не всегда прислушивались. Тем более если считали, что у них есть объективные причины держать ставки по депозитам высокими. Столичные банки их в целом выполняли, боясь проверок. А провинциальные кредитные организации зачастую пропускали слова ЦБ мимо ушей.

Банку России и правительству это в конце концов надоело. Потому и был внесен законопроект, где сказано: «Ввести ограничения на величину процентной ставки, которую кредитная организация определяет в договорах банковского вклада, заключаемых (пролонгируемых) в период действия ограничения, в виде максимального значения процентной ставки (но не ниже двух третей ставки рефинансирования Банка России по банковским вкладам в рублях и не ниже ставки ЛИБОР по банковским вкладам в иностранной валюте на дату введения ограничения), на срок до одного года. В целях настоящего положения в расчет процентной ставки наряду с процентами включаются любые непроцентные платежи, которые кредитная организация выплачивает вкладчикам — физическим лицам».

Ставка ЛИБОР (LIBOR London Interbank Offer Rate) — это средневзвешенная процентная ставка по краткосрочным кредитам на международном межбанковском рынке. В России используется для расчетов по валютным кредитам и депозитам. По доллару США она сейчас составляет 1,04% годовых. Банк России ограничит нижний предел ставок по депозитам величиной 5,33% годовых в рублях (две трети ставки рефинансирования 8%) и 1,04% по депозитам в валюте. На верхний предел процентных ограничений документ не дает — по усмотрению ЦБ. А для тех, кто будет сопротивляться, предусмотрено право ЦБ ввести в банке временное управление. Фактически законопроект загоняет ставки по депозитам в коридор 5,33–11,50% годовых по рублям и 1,04–3,12% годовых по доллару и евро.

Проиграют, разумеется, вкладчики. Как говорится, в кои-то веки простой человек мог в отечественном банке получить доходность выше инфляции, то есть не только сберечь, но и приумножить свои скромные сбережения. А тут облом. И примут, судя по всему, быстро: законопроект стоит в планах Госдумы на сентябрь. Так что уже с 1 января 2013 года для вкладчиков, весьма вероятно, наступит «гуляш по коридору». Как говорится, не жили хорошо — не стоило и начинать.

Новация перекладывает задачу посткризисного стимулирования экономики на плечи тех, у кого что-то есть (напомним, что, согласно опросам, лишь 29% россиян вообще имеют сбережения). Видимо, поэтому законопроект поддержали не только Минфин и Банк России, но и Минэкономразвития. "Возможные негативные последствия в результате наделения ЦБ дополнительными полномочиями — правом ограничивать депозитные ставки — не выявлены. Предложенная мера позволит искоренить проблему, на решение которой она направлена, — неоправданно агрессивную политику банков на рынке частных вкладов",— говорится в заключении ведомства на законопроект.

Жаль, что там ничего не сказано об оттоке вкладчиков из банков, который после принятия документа весьма вероятен. Он произойдет не сразу: закон обратной силы не имеет, и уже заключенные договора вклада пересматриваться не будут. Так что тем, кто подумывает об открытии депозита, прямой резон сделать это сейчас. А к весне посмотрим, будет ли отток вкладчиков из банков массовым и не перевесят ли негативные последствия принятия законопроекта его стимулирующее воздействие на экономику.