Скидка на россиянку

Стать челночницей оказалось проще простого: звонишь в агентство, специализирующееся на шоп-турах, обозначаешь свою сферу интересов, бюджет и просишь включить тебя в целевую группу “челноков”. “Целевики” — это группа шоперов, объединенная видом товара и страной закупки.

АНЕКДОТ ДНЯ

— Как называют женщину, которая занимается любовью за деньги?
— Проститутка.
— А которая за удовольствие?
— Любовница.
— А которая без удовольствия?
— Жена.

В качестве своих интересов указываю стоки (распродажи) остатков дизайнерских коллекций прошлого сезона, обувь, кожу и сумки. В качестве страны — Италию (все-таки цивилизованная Европа!). Затратить на поездку, включая авиаперелет, проживание и сам шопинг, обещаю не менее 5000 евро. Формирования соответствующей моему бюджету целевой группы приходится ждать долго — недели две. Хотя “челночные” борта в разные города Италии авиаперевозчики поднимают несколько раз в неделю.

С новыми коллегами знакомлюсь в “Домодедово”. Многие из них — прямо с самолетов, принесших их из дальних регионов — Екатеринбурга, Перми, Братска. В основном собрались дамы вроде меня — рассчитывающие уложить дорогу туда-обратно и недельную жизнь в Италии в 1 “еврокусок”, а остальные 4 “прошопать” с целью последующей реализации с прибылью у себя дома.

Для вводной беседы руководитель нашей группы Галя собирает нас в самом дешевом буфете аэропорта. Гале за 50, она старожил шопинга, с 91-го года в деле. Раньше Галина, по ее словам, “училкой в школе горбатилась, последний хрен без соли доедала”. Но теперь-то она знает, как из буржуя деньгу вытрясти!

— Ну, бабоньки, — Галя разливает по пластиковым стаканчикам купленный в дьюти-фри “Бейлис”, — выпьем как всегда: за то, чтобы первым телом шопинг. А для души — потом.

Глядя на остальных, выпиваю до дна за этот пока непонятный мне тост. Кто-то достает принесенные из дома бутеры — закусываем. Потом выпиваем еще... На второй бутылке ликера объявляют нашу посадку — и шоп-тур начинается!

Журналистка “МК” в роли челночницы. Фото: Жанна Голубицкая.

Если вы думаете, что Флоренция — это сокровищница итальянской архитектуры, вы думаете не о том. Флоренция — это в первую очередь обувь. Фирменная обувка по бросовым ценам, которую можно найти в магазинах и на складах в окрестностях города. Но места эти надо знать. На то и нужна целевая челночная группа.

Жемчужина Италии встречает нас проливным дождем, но настоящим шопникам стихия не помеха. Автобус доставляет нас в скромный отель на окраине.

— Так, вещи в камеру, через 10 минут на выходе, — командует Галя.

— В какую камеру? — шепотом спрашиваю я у Сони с Алтая. — Хранения?

— Camera — это по-итальянски “комната”, — смеется Соня.

С Соней мы почти ровесницы, но перед ней я — сущее неразумное дитя. Опытная соратница вводит меня в курс дела — где, чего, почем. Мы с Соней селимся в одной “камере” и вместе спускаемся в холл, где в полной боевой готовности — в кедах и толстых куртках с капюшонами — нас ждет наша группа. Командует парадом, понятно, Галя:

— Так, девоньки, делимся по адресам. И цену не сбивать! Узнаю, что кто-то меньше чем на 250 евриков согласился, — через таможню не поведу!

С отчаянием смотрю на Соню:

— О чем она?

Соня хмурится:

— Перевожу: некоторые владельцы точек предлагают скидки… ну, за сговорчивость.

— В смысле?

— В смысле — за интим. Короче, ты с ним спишь, а он тебе скидку на товар. Так вот: меньше чем на 250 евро скидки за один секс соглашаться нельзя — собьешь цену другим. Вот мы сейчас едем на “Гросс-Флоренция” — обувной склад, где цены бросовые. Предположим, ты набрала товара на тысячу. А если при этом переспишь с хозяином, партия встанет тебе в 750. Если итальяшка тобой так проникнется, что больше уступит, — твое счастье. Но это вряд ли. Они жадные, как черти, эти макаронники! Но меньше чем на 250 соглашаться нельзя, у нас договоренность такая.

Нарушителей Галька в Москве через своего подмазанного таможенника не проводит. А без этого разоришься башлять на прилете, все свои навары в красном коридоре оставишь.

— А если хозяин склада вообще на меня не клюнет?

— Так ты баба или где? — удивляется моя сокамерница. — Ты улыбайся, попу красиво отклячивай. А не предложит аморе, ну что делать? Придется брать за полную стоимость. Но вообще, при нынешней экономической ситуации наш бизнес только на аморе и стоит. Без этих “аморных” скидок давно бы уже убыточно было сюда мотаться. Все наши девчонки, как сюда приезжают, обязательно спят с итальяшками. Иногда даже и не с торгашами, а так просто, деньги-то нужны.

Соня рассказывает, что “подработку телом” челночницы практикуют, даже когда просто приезжают в Италию отдыхать — законный отпуск многие проводят тоже здесь, где все родное, знакомое.

— Этим летом подкатил ко мне один макаронник в Анконе — типа, “амор-амор”. Ну я его сначала на ужин раскрутила — в дорогом ресторане. Он морщился, конечно, но платил. А после ужина заладил: в отель, в отель... Я ему говорю: хочешь со мной в отель? Отлично, 1000 евро. Он что-то промычал, но поперся-таки в мой номер. Я его отодвигаю: “бабки”, говорю, вперед гони! Я, конечно, по-ихнему не разговариваю, но он меня прекрасно понял! И как заноет: мол, тыща — это “молто-молто” — много слишком денег. Давай, говорит, за 200. Я ему: ну о’кей, 500. Но это моя последняя цена! А он мне: 250 — и опять лезет! Тут я его как отшвырну от себя — и в дверь как щенка! Я что, на помойке себя нашла — за 250 первым встречным давать?

— Так ты же говоришь, что нам за 250 соглашаться надо?

— Это сейчас, когда мы на работе, и это для дела. А на отдыхе честная женщина за дешево не дает. А курортниц, которые бесплатно под итальяшек стелются, в нашем бизнесе все осуждают.

Мы отправляемся на обувной склад. Там, по уверению соратниц, нас ждут кавалеры “для дела”.

В огромном ангаре за пределами города нас встречает приземистый немолодой итальянец с огромным носом бордового цвета. “Это Джузеппе, хозяин”, — шепчет мне Соня, и мне сразу приходит на ум пьянчужка Джузеппе Сизый Нос из сказки про Буратино.

Джузеппе смотрит на меня сально и что-то лопочет на своем. По-английски он совсем не понимает. Одна из наших “целевых”, Катя из Нижнего, переводит: “Он спрашивает про тебя, видит, что новенькая. Симпатичная, говорит. Так что дерзай, детка, получишь дисконт”.

Трое из наших отправляются в отделение мужской обуви. Дорогу они знают, и провожать их не нужно. Нас же с Соней в женский отсек берется проводить лично Джузеппе.

Петляем в гигантском павильоне между огромными контейнерами.

Когда мы наконец оказываемся в нужном месте, Джузеппе хватает меня за локоть и волочет куда-то за ящики. Началось!

За ящиками обнаруживается маленькая подсобка. Натурально каморка папы Карло. Джузеппе плюхается на единственный стул и тянет меня к себе на колени. Норовит поцеловать, чмокая толстыми слюнявыми губами. Мне становится мерзко, я пытаюсь отбиться, забыв про наказы руководительницы. Джузеппе пытается залезть мне под юбку.

— Соня!!! — ору я как потерпевшая.

В дверях появляется моя товарка:

— Что такое?

— Сонечка, я не могу! Я лучше без обуви обойдусь...

— Ладно, хрен с тобой, я сама, — соглашается Соня устало. Повернувшись к Джузеппе, она широко улыбается и выставляет бюст вперед...

Следующий пункт нашей программы — Болонья. Разумеется, мы перемещаемся по Италии не ради новых впечатлений, а ради пользы: в разных городах у членов группы есть “прикормленные” склады, торговые точки со знакомыми продавцами, с которыми проще сговориться по поводу скидок.

Рано утром мы направляемся в квартал стоковых магазинов всей группой на городском автобусе. В начале нужной улицы Галя командует:

— Расходимся, встречаемся в отеле в 13.00.

Мы начинаем путешествие по местным шопам вдвоем с Соней. По пути меня хватает за рукав некто лысый:

— Belissima! Cara! Manjare! Disco! Vino! Amore!

Я уже все понимаю: я красавица и дорогуша. Он мне ужин, дискотеку и вино. А я ему за это — любовь.

В каждой лавке мы слышим аналогичные предложения. Через какое-то время я теряю Соню из виду и продолжаю шопинг вдоль улицы одна.

Спустя час я натыкаюсь на Соню у сумочных оптовиков. Ее улов впечатляет: шесть кожаных курток модного фасона “милитари”, десяток сумок и два дорогих лайковых пальто. Все это с постным видом тащит на себе долговязый нескладный мужичок, похожий на Дуремара. Прямо не страна, а Поле чудес из сказки о золотом ключике!

— Значит, так, — деловито говорит мне Соня, — нужно, чтобы ты на часок освободила нашу с тобой камеру. Погуляешь, хорошо?

Понимая, что коллега, очевидно, склеила Дуремара и намерена поиметь с него не менее 250 евро, я послушно киваю. Пока погуляю по историческому центру, достопримечательности осмотрю.

Подъезжаем к отелю. Заваливаемся втроем — Соня, Дуремар и я. Я оставляю покупки на ресепшн и прошу у портье зонт: в Италии опять дожди. Соня и Дуремар получают ключи от нашего номера и направляются к лифту.

— Putana! — тихо, но внятно произносит им вслед пожилая итальянка за стойкой.

Интернациональное слово в переводе не нуждается, и расслышавшая его Соня оборачивается и по-русски огрызается в ответ:

— Сама шлюха! Чего уставилась?

Итальянка не понимает или делает вид. Не зря же она трудится в отеле, где постоянно останавливаются русские челночницы.

...Когда через пару часов я возвращаюсь в “камеру”, Соня уже освободилась, хвастается, что за час заработала 300 евро:

— Я ему сразу сказала: не меньше 250, и деньги вперед. Он сразу, как в номер вошли, три сотенные бумажки мне отсчитал. Я ему: сдачи нет! А он: и не надо! Удача!

На пятый день мы приезжаем в Милан. Подлинный Милан — это не именные бутики и не Неделя моды, а то, что от них осталось. И это — то самое добро, за которым мы, “челноки”, сюда приехали. “Добро” продается в аутлетах — магазинах, торгующих нераспроданными остатками дизайнерских коллекций с большими скидками. Милан — наша последняя точка, денег отчаянно не хватает, так как все “целевики” уже изрядно закупились во Флоренции и Болонье.

Вечером челночницы Катя и Вера ведут нас с Соней в местный салон красоты, они бывают тут каждый приезд.

— Да у меня уже денег почти нет, какой салон! — упираюсь я.

— Пойдем, не пожалеешь! — настаивают коллеги.

Хозяин салона (он же парикмахер и маникюрщик в одном лице) похож на Буратино — мелкий, вертлявый и носатый, зовут Дино. Он сразу же начинает втолковывать что-то на итальянском нашей Кате.

— Дино говорит, что у него на примете несколько синьоров, — переводит нам та. — Он может познакомить — условия как всегда.

Через какое-то время из контекста беседы я понимаю: Буратино — натуральный сводник. И промышляет подкладыванием русских челночниц под итальянских мужиков за небольшую мзду.

— И почем он берет за знакомство? — любопытствую я у Кати.

— Да ерунда, — откликается Катя, — двадцатку евро дашь ему. Ну, или обслужишься в салоне на ту же сумму. А то к бедняге никто не ходит, кроме нас.

Из салона, сопровождаемые парикмахером, мы отправляемся в местную пескаторию — рыбный ресторан. Дино-Буратино уверяет, что это самый популярный среди миланцев ресторан. Там, по обещаниям сводника, нас найдут те самые синьоры.

Мы садимся за столик, через некоторое время начинается шоу-программа. Дино оставляет нас одних, сказав, что рекомендованные им господа скоро подъедут. После номера со стриптизом одна из танцовщиц подсаживается к нам.

Ее зовут Майя, она из Липецка, в Милане работает уже третий год. После короткого разговора о природе, о погоде Майя заявляет:

— Русских челночниц тут никто не любит! Видите, как смотрят? Особенно бабы. Итальянки вас ненавидят, потому что вы их мужей раскручиваете. Мужики вас не любят, потому что вы денег просите. Но делать им нечего: в осенне-зимний сезон курортниц, которые отдаются за ужин и бокал вина, тут нет. И даже мы, русские, вас не любим, потому что когда вы в городе, у нас нет спроса на консумацию (приватное общение танцовщицы с клиентом за отдельную плату. — Авт.).

Расспрашиваю Майю и выясняю: только в этом ресторане в стриптизе работают три русские девушки, а в целом по Милану наших пруд пруди. В итальянском стриптизе консумация после выступления официально подразумевает интим, в то время как, например, во Франции консумация — это действительно всего лишь беседа тет-а-тет. А все остальное называется иначе.
Минут через 40 подъезжают четыре обещанных сводником синьора. Все как на подбор обрюзгшие, волосатые. Тоже походят на персонажей из “Золотого ключика” — на бульдожек-полицейских.

Того из них, который, судя по всему, кладет глаз на меня, зовут Карло. И этот Карло, видимо, не привык получать отпор от русских протеже парикмахера-сводника. Пытаюсь убрать его руку из-под своей блузки. Но Карло только бормочет: “Перке? Перке?” (“Почему?” — итал.) — и знай подливает мне вина. Глядя на его лоснящийся фейс, я отчетливо вижу: столько мне не выпить! По-английски Карло традиционно не понимает, а дать отпор нахалу физически тоже не могу — потому что тогда скорее всего сорву намечающуюся сделку с тремя его друганами для Кати, Веры и Сони.

Остается одно — предложить Карло вместо себя другую “целевую”. Звоню на мобильник одной из наших — Ладе из Пскова, она девчонка веселая, сговорчивая, наверняка согласится. Лада выслушивает меня внимательно:

— Хорошо, только багаж “заскотчую”! Раньше чем через час не жди!

Еще час приходится терпеть Карло. Когда, наконец, появляется сменщица, я с облегчением выскакиваю из злосчастной харчевни.

На следующее утро Лада благодарит меня за выгодное сводничество — на снятые с Карло деньги прикупила целых три дорожные сумки Prada — и зовет в свой номер — похвастаться.

Гламурные дорожные сумки уже раздуты и забиты донельзя. А также “заскотчеваны” — то есть перемотаны скотчем до состояния кокона.

— Это чтобы не копались всякие... А то воруют часто в багажном отделении.

По мне, заматывать клейкой лентой дорожный саквояж от “Прада” — все равно что микроскопом гвозди заколачивать. А по мнению Гали, дизайнерский багаж еще и привлекает ненужное внимание таможенников. Случайно заглянув в Ладину “камеру”, наша главная видит “Прада” и ругает ее счастливую обладательницу:

— Если что, Ладка, на меня не рассчитывай! Сама таможню нервируешь своими брендовыми котомками — сама и разбирайся.

Что ж, наша руководительница действительно оказалась права: для таможни дорогой чемодан — сигнал, что с его хозяина можно стрясти мзду. На прилете Ладу досматривали крайне пристально, раздербанили весь ее тщательно намотанный скотч и выпотрошили все содержимое элитных баулов. По итальянской привычке Лада пыталась подмигнуть лицам при исполнении и назначить им свидание в подсобке, но в Москве это не прокатило. Пришлось бедняжке платить за товарную партию согласно таможенным расценкам.

Хочу оговориться: мои приключения в Италии вовсе не означают, что все русские бизнес-леди — то ли леди, то ли ...ляди... Среди них наверняка есть и те, кто находит более профессиональные способы повышения рентабельности своего бизнеса. А в “шопинг телом” пускаются только наивные, которым кажется, что они ищут дураков на Поле чудес. Хотя на самом деле это местные Джузеппе уже нашли себе женское тело по бросовой цене в стране дураков.