Инвестиционный климакс

Между тем неожиданные новости пришли, как это часто бывает, откуда их не ждали. 5 июня в Минске президент Белоруссии Александр Лукашенко подписал указ № 253 о создании в Смолевичском районе Минской области китайско-белорусского индустриального парка. На территории в 8 тыс. га (80 кв. км, что составляет площадь такого города, как, например, Псков) разместятся производственные мощности и логистические центры. Цель — запустить процесс реиндустриализации постсоветского пространства на основе зарубежных технологий. С прицелом, естественно, на российский рынок. Сложно сказать, какое будущее уготовано этой инициативе Александра Григорьевича, но китайцы умеют требовать соблюдения договоров и правил, и это внушает оптимизм. А предложено им столько, что всякие там сколковы — где-то далеко позади.

Перечислим только несколько льгот: земельные участки передаются инвесторам в льготную аренду на 49 лет или в собственность за 50% их кадастровой оценки; компании-резиденты освобождаются от налога на прибыль от реализации произведенной продукции и сдачи в аренду оборудования на срок до... 1 января 2032 г.; земельный налог и налог на имущество не взимаются 10 лет, а затем начисляются в размере половины от действующей на тот момент ставки; ставка налогов на побочные доходы компаний-резидентов устанавливается в сумме 5% на срок до 2027 г., а страховые платежи по заработной плате будут составлять всего 9%. Да и место выбрано с умом: рядом международный аэропорт, основная автомобильная трасса республики, до столицы всего несколько десятков километров.

Но все это даже не главное. Налоги в России, как утверждает Владимир Путин, более чем конкурентные, а нашим предпринимателям в этом плане завидует весь мир. Проблема России в другом — в бюрократии: нет разрешений на строительство, все так же сложно с сертификацией оборудования, а пожарные и санэпиднадзор действуют за пределами добра и зла. И вот тут белорусы пошли на такой шаг, на который наши не решатся, видимо, никогда: «строительство и приемка в эксплуатацию объектов парка могут осуществляться по техническим нормативным правовым актам Китайской Народной Республики, а также других зарубежных государств», а «ввозимые в целях проектирования, строительства и оснащения объектов парка товары не подлежат обязательному подтверждению соответствия в Национальной системе подтверждения соответствия Республики Беларусь» (ст. 2.11 и 2.14 указа).

Это настоящая революция. Впервые на территории Таможенного союза перестают «по умолчанию» действовать технические требования 1960-х и 1970-х годов, которые так тщательно оберегает российский Ростехнадзор. Применяются международные стандарты пожаробезопасности и европейские строительные нормы. Иначе говоря, сказано главное: тут делают дело — поэтому всяким препонам места на этой территории нет.

Именно так начинались проекты большинства особых экономических зон: условия регулирования не как в банановой республике, а как в нормальной стране; минимизация налогов ради прихода инвесторов и появления новых технологий; развитие ради экспорта и за счет иностранных предпринимателей. При этом оператором зоны станет управляющая компания, в которой 60% принадлежит китайской стороне и которая обязана профинансировать все инфраструктурные нужды нового парка за счет белорусского бюджета.

Никакого «частно-государственного партнерства», никакой «социальной ответственности бизнеса», никакого банального обмана, никакого принуждения. И никаких возражений. Если даже такой убежденный либерал (и соперник Лукашенко на президентских выборах), как Ярослав Романчук, директор минского Фонда им. Мизеса, восторженно отзывается о проекте, комментарии излишни. Россия может и дальше мечтать о привлечении китайских инвесторов: если в Белоруссии этот оригинальный эксперимент станет успешным, их можно уже не ждать.

Я рад инициативе наших белорусских друзей — она подтверждает неоднократно высказанную мною мысль о том, что основными бенефициарами Таможенного союза окажутся Казахстан с его куда более европейским регулированием бизнеса и Белоруссия с гораздо меньшим рынком и большей склонностью к уходу от сырьевой зависимости.

Собственно, белорусы сделали сейчас именно то, что должна была бы сделать Россия — пусть и не с Китаем, а с Европой, — если бы наше правительство не продолжало комфортно чувствовать себя «в атмосфере нефти и газа». Пока же Россия, похоже, не собирается идти по пути успешных стран, делавших ставку на подобные проекты.

Особые экономические зоны «Зеленоград», «Дубна», «Санкт-Петербург» «Томск» имеют куда меньшие площади — от 129 до 207 га; реальные инвестиции в них исчисляются сотнями миллионов долларов, а прибылей придется ждать много лет. В промышленных зонах — таких, например, как ОЭЗ ППТ «Липецк» — налог на прибыль снижен с обычных по России 20% до... 15,5%, а страховые платежи по зарплате — с 30% до 14% на 2012–2017 гг., но затем повышаются до 28%. И только оборудование можно завозить беспошлинно — но эти пошлины скоро и так будут отменены в рамках ВТО.

Единственная «большая зона» — Калининградская, — которая действительно могла бы стать главным центром экспортноориентированного производства в России, была создана для удовлетворения потребностей внутреннего, а не внешнего рынка, да и сейчас активно демонтируется под нажимом российских лоббистов. Парадоксально, но в Москве слышны рассуждения о том, что федеральное правительство отказывается от калининградских льгот, потому что... правила Таможенного союза ограничивают возможность создания подобных свободных зон. Быть может, инициатива Лукашенко вызовет у калининградских властей желание выяснить, действительно ли это так или их просто «разводят» бюрократы из Белого дома и Кремля?

Указ № 253, подписанный в союзном нам Минске — если, конечно, отмеченные в нем ориентиры будут реализованы, —оказывает, что демократия не является обязательным условием модернизации. Ее залогом выступают минимальная компетентность и умение хотя бы в некоторых ситуациях поставить интересы государства выше неуемных коррупционных аппетитов конкретных «государственников». Иными словами, модернизация возникает там и тогда, где слово хотя бы изредка превращается в дело.