Даем тем, кто платит

В прошлом году в сфере потребительского кредитования обозначились две ведущие тенденции. 2011-й ознаменовался окончательным восстановлением рынка. Кризис не то чтобы кончился; он сменился депрессией. Оправившись наконец после кризиса, люди стали чаще делать крупные покупки. А значит, обращаться к банкам.

Дело тут даже не в оптимизме потребителей. Покупаемая в кредит бытовая техника не согласовывает график своих поломок с текущими финансовыми новостями. А срок жизни современной бытовой техники, к сожалению, редко превышает два гарантийных, то есть 4–6 лет (поэтому и потребительские кредиты на нее не более чем трехлетние). То, что было куплено на пике потребительского кредитования в 2006–2008 гг., в 2010–2011 гг. начало массово ломаться. Ремонт же (не гарантийный!) зачастую дороже покупки нового товара. Если в 2010-м потребители еще могли прожить без телевизора или стиральной машины, то в 2011-м предпочтения изменились. Депрессия или не депрессия, а в магазин пойдем. И к банку, который прямо в магазине, — обратимся. Можно сказать, что в 2011-м реализовался спрос, отложенный в кризис.

В результате, по данным Банка России, по итогам 2011 года номинальный объем кредитов, выданных российскими банками, увеличился на 30% (в 2010 году — на 11,5%). Для депрессивного периода это очень неплохой показатель. Причем рост кредитов сильно отличался по группам заемщиков. Больше всего выросли межбанковские кредиты — на 36%. Однако кредиты физическим лицам догнали межбанк! Они тоже выросли на 36%. Зато кредиты нефинансовому сектору возросли только на 26%. В 2011-м в первую очередь росли ссуды на поддержание ликвидности банков, голова в голову — потребительские кредиты, и только в третью очередь — кредиты реальному сектору.

Рост спроса вызвал обострение конкуренции в сегменте потребительского кредитования. Это стало вторым трендом 2011 года. В борьбе за клиента ведущие банки были вынуждены отказаться от комиссий за предоставление и сопровождение кредитов, снять ограничения на частичное или досрочное погашение и в ряде случаев (очень редко!) даже снизить процентные ставки. Участники рынка отмечают, что шагом банков навстречу клиентам стало также развитие сети офисов в шаговой доступности. В течение года банки вкладывали значительные средства в совершенствование клиентского сервиса и качество обслуживания, изменились банковские продукты, став более доступными и простыми. При наличии в экономике депрессии по всем показателям в секторе потребительского кредитования ее просто нет.

Пожалуй, единственным показателем того, что не все вокруг благополучно, является отсутствие тенденции к массовому снижению процентных ставок. Банки могли бы на это пойти, ведь вал спроса перекрыл бы упущенную выгоду. Но нет: в 2011 году ставки существенно не менялись и оставались высокими. Большинство банков держали их на уровне 17–24% годовых, а ряд банков (в основном из тех, что держат мобильные офисы прямо в магазинах) даже выставляли 36–48% годовых.

Повлияла конъюнктура рынка: стоимость межбанковских кредитов и доходность депозитов были на довольно высоком уровне. Если у банка депозит под 10–12% годовых (см. заметку «Инфляция ниже, ставки выше» от 12 февраля), то в кредит он эти средства, с учетом налогов, операционных расходов и прибыли, может выдать только под 20–24% годовых. А более дешевые деньги межбанковских кредитов, как правило, краткосрочны и в трехлетние потребительские кредиты не выдаются. Снижали ставки, и то ненамного, лишь те, кто имеет постоянный гарантированный доступ к дешевым кредитам ЦБ. А таких на рынке очень мало.

Тем более что ЦБ на протяжении всего 2011 года ужесточал требования к банкам. Им избрана модель подавления инфляции в ущерб стимулированию экономики. Росстат нас обрадовал 6,1%-ной инфляцией — самой низкой в истории 20-летней России. Финансовые власти прилагают все усилия, чтобы сохранить тренд к снижению инфляции. Благо это или зло для экономики — пока не ясно. Однако политика выработана и проводится в жизнь.

Помощь банкам, которую ЦБ практиковал во время кризиса в 2009–2010 годах, закончилась. ЦБ ввел в действие механизм регулирования денежного предложения, которым раньше пользовался довольно редко: он стал повышать нормативы резервных требований. В результате этих повышений (с 2,5% в январе до 4–5,5% с апреля 2011 года) объем обязательных резервов сильно увеличился (со 195 млрд. руб. на начало марта до 378 млрд. руб. на конец года, то есть на 183 млрд. руб.). Напомним для сравнения, что за 2010 год обязательные резервы коммерческих банков выросли только на 37 млрд. руб. Кроме того, повышалась ставка рефинансирования.

Избыточная ликвидность банков оказалась зафиксированной в ЦБ. Понятно, что в кредиты, в том числе в потребительские, изъятые ЦБ с рынка 183 млрд. руб. выданы быть не могут. Вместо купленного в кредит холодильника мы имеем большой холодильник для денег — Банк России.

Вместе с тем ЦБ понимает, что нынешнее снижение инфляции — скорее эффект стагнации экономики, чем реального улучшения финансовой ситуации. К тому же сам Банк России неоднократно напоминал, что замедление инфляции сейчас (а на 31 января темп роста потребительских цен снизился с 6,1 до 4,1%) вызвано предвыборным переносом повышения цен и тарифов на июль. Не очень радуют финансовые власти и темпы укрепления рубля (в январе на 5,5% по отношению к бивалютной корзине из доллара и евро). Это снижает конкурентоспособность отечественной экономики и оказывает негативное влияние на рост производства.

Конечно, можно по-прежнему продавать на экспорт растущую в цене нефть, платить с этого довольно высокие зарплаты и социальные выплаты, а все остальное покупать у зарубежных производителей на потребительские кредиты. Однако 2008 год показал, как быстро рушится цена на нефть. Политическая и финансовая власть, и Банк России в том числе, вовсе не хочет повторения этой ситуации.

Поэтому Банк России уже объявил, что будет ориентироваться не на текущую инфляцию в 4,1%, а на ее среднесрочный прогноз в 6–7%, и ставку рефинансирования в обозримой перспективе повышать не будет. Насчет нормативов резервирования не уточнил, но можно предположить, что они также заморожены.

Таким образом, политика ЦБ во втором полугодии 2012 года может и поменяться. От ужесточений и изъятий к осторожному, возможно, точечному стимулированию. В том числе и к стимулированию рынка потребительского кредитования путем давления вниз на процентные ставки. Косвенные признаки этого можно усмотреть в поведении ставок. Средние ставки потребительского кредитования немного снизились: с 20,69% перед Новым годом до 20,25% на 17 февраля. Это не только эффект снижения после предновогоднего бума спроса, но и некоторое охлаждение рынка в начале февраля.

Почему банки охотно выдают потребительские кредиты, несмотря на общую депрессию и снижение ликвидности? Да потому, что физические лица платят по займам лучше юридических, лучше бизнеса! Пик невозвратов по потребительским займам прошел или проходит. Ведь основной удар приняли те, кто взял кредит перед кризисом, в 2008 году. В случае трехлетнего потребительского кредита он уже должен быть либо отдан, либо признан безнадежным и списан, либо реструктурирован. Причем реструктуризация не делается более чем на три года. Если она прошла, скажем, в 2010-м, то такому заемщику остается платить год. В случае пятилетнего потребительского кредита — два года.

Свет в конце тоннеля виден, это главное. Доля просроченных потребительских кредитов начала устойчиво снижаться. По данным Банка России, на пике, в 2009 году, она достигала 7,6%. Затем пошла вниз до 6,1%. Некоторый рост был в первом полугодии 2011-го — до 6,5%. Но сейчас она составляет 6,1%, и имеется тренд к снижению. Аналитики полагают, что в первом полугодии 2012-го мы увидим ее снижение до уровня меньше 6%, а к концу года она достигнет комфортных для банковской системы 5% или будет ненамного выше. «Кризисные» потребительские кредиты постепенно отдаются или тем или иным способом уходят с рынка — вот в чем соль. А значит, можно кредитовать по новой.

Но кого кредитовать? Здесь можно констатировать возникновение на рынке нового тренда. В 2004–2008 годах кредитовали на основе документов. По старому американскому принципу: «банк охотно выдаст вам кредит, если вы сумеете убедить его, что на самом деле кредит вам не нужен». Так работала любая скорринговая система, то есть компьютерная программа анализа заемщиков. Некоторые банки называют ее «кредитным калькулятором» и вешают облегченную версию на свои сайты, дабы заемщик, не тревожа банк, сам оценил свои шансы.

Проблема в том, что анализ документов, к сожалению, не спас банки от просрочек и невозвратов потребительских кредитов. Ведь те 7,5% невозвратов, как ни крути, были системой одобрены. До банков наконец дошло, что подтверждающие доход заемщика документы можно и «нарисовать». А поручителей «купить». Возник целый рынок (кредитные брокеры), который за некоторый процент от выданного кредита оказывал, как они это называют, «консультационные услуги». И далеко не всегда это было чистым мошенничеством. Многие заемщики по подлинному пакету документов находились на грани пропуск/отказ. Чуть-чуть помочь (например, предоставить «лишнего» поручителя), и машина пропускала. С другой стороны, далеко не всегда такой заемщик исправно платил.

Банки ответили более тщательным анализом документов. Например, чтобы поручитель работал на последнем месте не менее полугода. Это отсеяло с рынка явную «липу». Налоговая инспекция не допускает задержек по налогу более трех месяцев. Если она больше, счет организации блокируется. Нужную для банка справку 2-НДФЛ такой «поручитель» уже не получит. Тем не менее защита банков оказалась весьма «дырявой». Рынок кредитных брокеров продолжал не просто действовать; он процветал.

Можно сказать, что к 2008 году банки в повышении тщательности анализа документов уперлись в тупик. Защиту банков можно было обойти. Это было нелегко, стоило денег (как правило, 5–10% от суммы выданного кредита), но делалось столь же автоматически, как банки вводили новые «примочки» проверок. Нужна была смена мышления.

И она состоялась. В конце 2011 и в начале 2012 года возник другой тренд — по новому американскому принципу (впервые он был применен в США в 1980-х годах), который выражается словами: «мы даем кредиты всем, кто имеет кредитную историю и приличный костюм». Основной упор при принятии решения о кредитовании стал делаться не на документы (их анализ остался), а на то, как человек платил ранее.

Причем первыми на такой способ работы перешли «фланговые» банки — самые консервативные и самые рискованные. Фразу «нам все равно, сколько у вас кредитов и где, лишь бы в нашем банке вы платили исправно» авторам доводилось слышать и в Сбербанке, и в «Русском стандарте». Причина понятна. Консервативные банки имеют развитую и весьма мощную юридическую службу. Недобросовестного заемщика они просто задавят судами. Рискованные же банки выставляют очень высокие ставки по кредитам. Они покрывают значительное количество невозвратов и просрочек, которое скапливается в этом сегменте. Получается, что добросовестный заемщик платит за нерадивого, но в сфере кредитования понятие «справедливость» не всегда применимо. В частности, новым заемщикам, кредитной истории не имеющим, банки скорее откажут. Но при этом дадут тому, кто хотя бы и с просрочками, но все-таки сумел полностью расплатиться по предыдущим кредитам.

Можно предположить, что тренд на внимание к кредитной истории продолжится. К сожалению для банков, обмен между ними данными о клиентах (и о том, как они платили) несколько затруднен законом о защите персональных данных. Тем не менее такой обмен существует и развивается. Как законный, с использованием бюро кредитных историй (БКИ), так и незаконный, с продажей списков недобросовестных заемщиков, которых банки неполиткорректно обзывают «черными» или «ниггерами».

Еще одним новым трендом стало развитие потребительского кредитования под залог. Оно было и раньше, но банки шли на это не очень охотно, а пакет документов был велик и труднособираем. Сейчас некоторые банки выдают кредит под паспорт и под ПТС, подтверждающий факт владения автомобилем. Кроме того, возможно оформить крупный потребительский кредит без лишней бумажной волокиты и под совсем невысокие проценты, но для этого в качестве залога необходимо предоставить свое имущество. Для банкиров чужая «крепость» — самый лучший и надежный вариант залога, и суммы под нее они готовы выдавать очень щедрые. Например, у Райффайзенбанка клиент, официально подтвердив свое обладание жильем, может занять до 9 млн. рублей под 15,25% годовых.

Надо отметить, что кредиты под залог недвижимости банкиры готовы выдать на любые цели, кроме предпринимательства. Обычные потребительские займы тоже обладают такой свободой действий, но условия по ним намного хуже. Во-первых, ставки начинаются как минимум с 25–30%, а во-вторых, в разы меньше суммы, одобренные к выдаче. Финальная сумма будет зависеть от стоимости квартиры и в большинстве банков не превышает 50–70%. Обязательно банкиры оценивают и ликвидность жилья. Иерархия здесь очевидна: вне конкуренции столичные квартиры, вполне охотно в залог принимают и подмосковное жилье. Квартирам и домам, располагающимся в регионах, банкиры тоже рады, особенно в областных центрах и крупных городах. Но скорее всего, если ваша недвижимость находится в слаборазвитых и депрессивных моногородах, давать под нее даже небольшой кредит вам откажутся. Требования у банка к жилищу следующие: объект недвижимости обязательно должен принадлежать заемщику на правах собственности. В квартире не должно быть других зарегистрированных лиц, кроме самого залогодателя. Что касается дома, в котором расположена квартира, то он не должен быть под угрозой сноса. Отдельные банки выдвигают требования к году постройки дома и степени его износа.

За потребительским кредитом стоит обращаться тому, кто уже расплатился по предыдущим кредитам либо имеет имущество. Правда, ставки высоки, и как бы с ростом ставок по депозитам и возможным ускорением инфляции они не стали еще выше.