Мирись, мирись и с банком не дерись

— Павел Алексеевич, вы действительно уходите в ЦБ?

— К сожалению, это прокомментировать сейчас нельзя, потому что не я сейчас принимаю решение. Действительно, моя судьба может измениться. Я думаю, все окончательно будет известно в ближайшее время.

— Чего вы добились на посту финансового омбудсмена?

— Я стал омбудсменом 1 октября 2010 года, насколько я помню. Был единственным в истории нашей страны. По грубым подсчетам, мы рассмотрели около четырех тысяч обращений. Половина удовлетворена. Люди часто просят простые вещи. Например, кто-то не может понять, что банк от него хочет.

Бывают действительно тяжелые случаи. В 6,5% требуются серьезные уступки со стороны финансовых организаций — списание пеней и штрафов, по крайней мере частично; реструктуризация, близкая к той, которой просит человек. В 25 случаях было полное прощение. Это, конечно, не много, но какое это благородство.

За некоторые случаи мы просто не беремся. Когда это полная безответственность граждан. Например, человек взял кредит 5 лет назад и ни разу ничего не заплатил. Теперь хочет, чтобы ему все списали, так как срок действия его договора истек 2 года назад.

— Ваше дело будет продолжено?

— Конечно, это обязательно. В АРБ чрезвычайно высоко ценят то, что мы делаем. Я не верил, что смогу заниматься этим. Но когда Тосунян (Гарегин Тосунян, председатель АРБ. — «МК») сделал мне это предложение, я хотел отказаться. Но из-за блеска в его глазах я согласился. Нелогичная, с моей точки зрения, затея оказалась успешной. Так что ассоциация не может похоронить эту структуру.

У нас есть 4 официальных представителя, с четырьмя ведем переговоры. Мы очень осторожно выбираем их, боимся подвоха. Идея оказалась настолько успешной, что нашими услугами торгуют в Интернете. Я в лицо знаю этих проходимцев. Нужен закон, чтобы решение финансового омбудсмена имело обязательную силу.

Все это стоит очень дешево. Штат состоит всего из трех человек. И мы при этом смогли рассмотреть четыре тысячи обращений. Но для страны это очень мало. Надо, чтобы мы сорок тысяч обращений делали. Тогда это будет соизмеримо с проблемой. Но без закона в России это дело так скачкообразно не разрастется.

— А кто станет вашим преемником?

— Это тоже в процессе решения находится. Я сказать не могу, тем более если я ухожу. Конечно, со мной советуются. Спасибо им, что с уважением к моему опыту относятся.