Ограбление по закону

В редакцию «МК» обратился Олег Ефимович Гольдфарб. Ему далеко за 60, седой. В руках — пухлые папки с судебными документами (имеются в распоряжении редакции). И крик отчаяния: меня ограбили! Вот его рассказ:

«Я застал акционирование Кольской энергосистемы. Мною были приобретены акции ТГК-1 и других эмитентов на сумму около 100 млн. руб. По выходе на пенсию мы с женой переехали в Москву, купили квартиру. Моим соседом оказался гендиректор брокерской компании г-н Переслегин. Он-то и уговорил меня в июне 2007 года на „выгодную“ сделку. Я имел преимущественное право приобретения дополнительного выпуска акций ТГК-1. Для реализации этого права требовались деньги, которых у меня не было. И компания согласилась предоставить мне заём под залог уже имеющихся акций.

Срок окончания договора займа пришелся на 1 октября 2008 года, то есть в разгар кризиса. Мои бумаги стремительно теряли в цене. Тогда компания сначала заставила меня дополнительно заложить почти все принадлежащие мне бумаги. Затем они принудительно продали их по явно заниженной цене. Для покрытия долга этого не хватило, и брокер подал на меня в суд, который я проиграл. В настоящий момент судебные приставы описывают мое имущество и угрожают выселить из квартиры. Я не только потерял все, что нажил, но и могу оказаться на улице. Считаю, что меня ограбили. Обращался в ФСФР, в Генпрокуратуру и во многие другие инстанции. Мне везде сочувствуют, но справедливости добиться не могу».

Невинная жертва и злодеи, ограбившие старика? Пора обличать? Однако не все так просто. В компании прокомментировали конфликт (полный комплект ответа имеется в распоряжении редакции). Дмитрий Переслегин, генеральный директор ООО "ИК Баррель": «В 2007 году наша компания заключила с Гольдфарбом О.Е. брокерский договор и договор займа. На полученные средства Гольдфарб реализовал преимущественное право и стал владельцем акций дополнительного выпуска ОАО ТГК-1. Срок исполнения обязательств по возврату займа и процентов пришелся на пик кризиса. С Гольдфарбом обсуждались различные варианты своевременного и с наименьшими потерями выхода из договора и погашения займа. В частности, предлагалось подать лимитированную заявку, предусматривающую продажу акций по фиксированной цене при условии, что цена на рынке перед этим достигла определенного значения. Однако им были отвергнуты все возможные варианты.

19 августа 2008 года Гольдфарб принял решение оставшиеся активы передать в залог компании. Залог стремительно обесценивался. Наступили условия для реализации предмета залога. Компания реализует залог частично 26 и 27 августа 2008 года. После этого, в связи с истечением 10 октября 2008 года срока возврата суммы займа и процентов, мы обратили взыскание на предмет залога (акции). Реализация залога не обеспечила в полном объеме погашение задолженности. 20 марта 2009 года компания обратилась в суд с иском к Гольдфарбу о взыскании задолженности по займу. 13 апреля 2010 года иск был удовлетворен. С 23 сентября 2010 года и по настоящее время ведется исполнительное производство. Нужно отметить, что Гольдфарб неоднократно обращался в различные контрольные и надзорные органы. Неоднократно проводились проверки. По результатам проверок нарушений законодательства со стороны компании выявлено не было».

На вопросы о безрезультатных проверках и проигранных судах г-н Гольдфарб отвечает: «Наверное, купили». Так это история про коррупцию? Пора обличать?

Не сходится! Слишком много организаций сумел задействовать г-н Гольдфарб: Генпрокуратура, ФСФР, полиция (УБЭП), различные суды, включая Верховный суд, Госдума в лице финансового омбудсмена Павла Медведева. У не самой крупной российской брокерской конторы не хватит ни денег, ни административного ресурса, чтобы пролоббировать нужные решения во всех инстанциях. Те, у кого такие ресурсы есть, миллиарды ЮКОСа дербанят, а не 100 млн. руб. вкладчика-пенсионера.

Выходит, история про то, как «жадность фраера сгубила»? Но человек-то потерял все нажитое. И может потерять еще: судебные приставы не дремлют, из квартиры гонят. И что, никто не виноват, спишем на кризис?

Записать Олега Гольдфарба в жертвы кризиса мешает то, что его история далеко не единична. Так, в феврале 2010 года частный вкладчик Наталья Комарова подала в суд на УК «Тройка диалог». Иск повторял историю Олега Гольдфарба один в один: кредит под залог акций, стремительное обесценивание залога, требование дополнительного обеспечения (margin call), принудительная продажа и крик «меня ограбили!». Правда, сумма иска была поменьше — 10 млн. руб. Зато ответчик гораздо солиднее, лидер рынка. К тому же обвинение поддерживала ФАС, усмотревшая в действиях брокера признаки нарушения антимонопольного законодательства. В итоге процесс был истцами проигран.

С иском против брокерской компании «Финам» в марте 2009 года обратился частный вкладчик, житель Ухты Сергей Ситков. Правда, там была еще и претензия к внезапному повышению тарифов без предварительного уведомления вкладчиков. Состоялось несколько судов с различными результатами; окончательно дело еще не разрешено. Из выигранных вкладчиками можно вспомнить поданные в марте 2010 года иски Дениса Панасюка, Дмитрия Алямкина и других о признании банкротом компании «РБК — информационные системы». Тогда дело закончилось мировым соглашением со всеми инвесторами об обмене акций разорившегося брокера на акции «РБК-ТВ».

Можно было бы долго перечислять иски к различным брокерским компаниям. Ограничимся констатацией факта: их по различным судам и сейчас «гуляет» около пяти тысяч. Когда «фраеров», которых жадность сгубила, становится слишком много, они называются лохами. Львиная доля судебных дел выигрывается брокерами, то есть УК и ИК. И деньги вкладчиков, увы, пропадают навечно. Еще очень много тех, кто по итогам кризиса потерял, что называется, не последнее. Такой вкладчик судиться не станет, он просто прекратит играть на российской бирже. Возможно, навсегда. Да что говорить: автор этих строк в декабре 2008 года сам вносил margin call в общей сумме 70 тыс. руб. Мои нервы и финансы это выдержали, но с российского фондового рынка я ушел. Без потерь. Но — «сюда я больше не ездок» — с тех пор предпочитаю зарубежные площадки.

Следует учитывать, что — при общем числе игроков на российском фондовом рынке около 1 млн. человек — пять тысяч озлобленных и в несколько раз больше разочарованных вкладчиков представляют собой внушительный негативный фактор, антирекламу. Что сказывается уже и на экономике: она из кризиса потихонечку выходит, но количество частных вкладчиков на бирже, вопреки экономической теории, не растет, даже падает.

И это притом что участники российского рынка выделяют немалые средства на повышение финансовой грамотности населения и призывы инвестировать. Правительство поддерживает эти призывы: в развитых странах «длинные» деньги частных вкладчиков являются одним из моторов экономического роста. И российским властям тоже очень хочется эту машинку запустить. А народ не идет. Глупый и ленивый, наверное? Вот Олег Гольдфарб поверил и пришел...

фото: AP

Вероятно, вкладчики еще долго не будут нести деньги при существующих нормах защиты. В печальных историях виноваты несовершенные правила, которые по итогам кризиса должны меняться.

Самым тяжким обвинением г-на Гольдфарба в адрес брокера является инсайд, манипулирование рынком. Он утверждает: «Компания злонамеренно выжидала момента достижения „дна“ рынка, чтобы оценить мои активы по минимуму. И специально организовала фиктивные торги для скорейшего достижения „дна“, то есть пользовалась инсайдерской информацией». Брокер, разумеется, все отрицает. Дмитрий Переслегин: «Это клевета; ничего подобного не было и быть не могло. В конце августа 2008 года не было никакой манипуляции рынком указанных акций. Предмет залога был реализован по ценам, сложившимся у организатора торговли, то есть на бирже».

Так был ли мальчик, то есть манипулирование рынком?

А неизвестно! И никогда не станет известно. Потому что ФСФР, которая должна была отслеживать подозрительные сделки брокера, если таковые были, просто не имела для этого необходимого инструментария (закона об инсайде). Все остальное является измышлениями сторон конфликта, которые ни один из судов во внимание не принял. И не примет, потому что закон об инсайде, на который суд, возможно, мог бы опереться, в тот момент не действовал. Действующее же тогда законодательство брокерские компании, в том числе ИК "Баррель", не нарушали, что суды и фиксируют. Как говорится, закон обратной силы не имеет.

Закон об инсайде вступил в силу 27 января 2011 года. Причем уголовная ответственность за инсайд вводится только с 27 января 2014-го. Почему так затянули? А потому, что нужно прямо сказать: инсайд — это не «кое-где у нас порой», а системное зло, поразившее российский фондовый рынок подобно раковой опухоли.

На российской бирже просто идеальные условия для манипулирования. Потому что она неликвидная. Объем торгов за средний биржевой день — 50–60 млрд. руб. То есть любой игрок с капиталом $2–3 млрд. может запросто обрушить отечественный рынок. Правда, при такой атаке немедленно вмешаются регуляторы (Банк России и Минфин) и постараются выровнять цены. Для обрушения рынка, вероятно, потребуется на два порядка больше — около $300 млрд. Но для институциональных инвесторов (зарубежных хэдж-фондов) такие деньги не являются проблемой.

По отдельным же бумагам, в частности, по вышеупомянутым акциям ТГК-1, ситуация гораздо хуже. В отдельные дни торгов по бумаге просто нет. А когда есть, средние объемы составляют 5–25 млн. руб. Редко 40–50 млн. руб. Манипулировать рынком в таких условиях в принципе могут не только брокеры, но и частный инвестор Олег Гольдфарб со своими 100 млн. руб.

Механизм таков: две компании (или даже два физических лица), юридически не связанные друг с другом, но на деле подчиняющиеся общему руководству, перепродают одна другой небольшой пакет акций. На сленге биржевиков это называется «гонять бобра». Бобер — небольшой пакет акций — грызет цену, как дерево. И поскольку других сделок по этой бумаге нет или почти нет, биржевая цена склоняется и падает в точности туда, куда нужно манипуляторам. Например, цену можно искусственно поднять, чтобы скупить акции для недружественного поглощения. Или искусственно опустить, для того чтобы отобрать 100 млн. руб. у частного вкладчика. Недаром брокерская компания предлагала конфликтному частному вкладчику «подать лимитированную заявку, предусматривающую продажу акций по фиксированной цене».

Мы никого не обвиняем и ни на что не намекаем, мы лишь констатируем, что манипуляция рынком могла иметь место. Как в 2008 году, так и сейчас в рамках не сильно ужесточившегося с тех пор законодательства. Ситуация на российской бирже похожа на ситуацию в отечественном футболе. Договорные матчи есть (телевизор включите!), а пойманных за руку почти нет.

Регулирующие органы просто боятся, что жесткие меры против манипуляторов, аналогичные законодательству развитых стран, обрушат систему. Приходится применять не хирургию (она пациента убьет), а терапию. Так, ФСФР еще 27 октября 2010 года внедрила систему электронного контроля за подозрительными сделками. «Во время тестирования были десятки и сотни случаев, на которые среагировала система. Основная масса сигналов связана с манипулированием ценами, — говорил бывший тогда главой ФСФР Владимир Миловидов. — На нашем рынке очень большое число сделок можно отнести к подозрительным, так что нужна селекция».

Сегодня частного инвестора на российской бирже можно ограбить совершенно законным образом. Но глобализация позволяет играть на мировых биржах, не выходя из дома. Если все частные вкладчики убегут на зарубежные площадки, у биржевых генералов не останется солдат.

Вероятно, г-ну Гольдфарбу и другим пострадавшим от несовершенства законодательства уже нельзя помочь вернуть средства. Но для профессиональных участников российского фондового рынка подобные истории могли бы стать поводом для глубокого переосмысления поведения. В частности, если вкладчик стар, упрям, явно некомпетентен и не желает слушать рекомендаций — может быть, не стоит заключать с ним договор. Иначе будут возникать грустные истории, где нет ни героев, ни злодеев, но налицо огромные материальные и моральные потери с обеих сторон.