Новый кризис продлится два года

Событий 4 августа никто не ожидал. Тем они страшнее. Как правило, именно так кризисы и начинаются — из-за угла.

К тому же все еще только начинается.

В эпоху сериалов события, уже случившиеся и даже предстоящие, можно изложить в нескольких действиях.

Строго говоря, все началось далеко не 4 августа, а гораздо раньше, но для начала горизонт можно раздвинуть только слегка.

Тогда действие первое — это бодание республиканцев с демократами по поводу американского долга. Жанр — мыльная опера. Чем дело кончится, знали все, но руководствовались фразой Михаила Жванецкого: «У человека большое горе. Он хочет поторговаться».

Торговаться, конечно, было о чем. Республиканцы попытались (впрочем, с самого начала прекрасно зная, что попытка не удастся) лишь приподнять злополучную планку легитимного американского долга. Ровно настолько, чтобы та же ситуация повторилась в 2012 году, накануне президентских выборов, которые нахлынут на США всего на полгода позже, чем на Россию. Цель — обвинить Обаму во всех смертных экономических грехах. Атака, естественно, была отбита. Дефолта не состоялось, но привкус остался.

Первый урок из дефолта по-голливудски звучит так: первая экономика мира, от ситуации в которой зависит вся планета, оказалась, пусть в этот раз не всерьез и ненадолго, в заложниках внутриполитических склок. Для мастеров «капиталовождения» это был сигнал.

Но дефолт дал и второй урок, на первый взгляд, весьма оптимистичный: по сути, рынки стойко не замечали искусственного нагнетания вашингтонских страстей — они, конечно, колебались, но с практически минимальной амплитудой.

Второе действие — это 4 августа. Все пошло наперекосяк.

Обаме повезло гораздо меньше, чем Кеннеди. Кеннеди поздравила с днем рождения Мэрилин Монро, и так, что тому наверняка хотелось еще и еще раз услышать и увидеть ее поздравление. Обаму поздравили рынки, да так, что повторение, что называется, смерти подобно.

В отличие от поставленного демократами и республиканцами кризиса 4 августа кризис был настоящим — до сих пор не осмысленным и потому беспощадным.

Есть, конечно, приверженцы обычной «рыночной аналитики», которая в штатной ситуации вполне пригодна, но, когда начинает штормить по-настоящему, выглядит анекдотично. Ничто из ставшего публичным 4 августа само по себе не объясняет случившееся.

Но действие второе следует за первым не только из-за порядковых числительных. Именно вязкая реакция рынков на, казалось бы, радостную весть о том, что технического дефолта США не будет, могла спровоцировать пессимистов.

Суть же в том, что кризис продолжается.

Действие третье — это решение рейтингового агентства S&P: оно опубликовало свой отчет о снижении рейтинга США с ААА до АА+. Правда, произошло это в пятницу вечером, уже после закрытия американских бирж.

У решения S&P есть как минимум две стороны. Первая — формальная. Масштабы американских дефицитов — и бюджета (11% ВВП: дефицит бюджета США практически равен ВВП России), и платежного баланса, не говоря уже о пирамиде долгов (96% ВВП), конечно, давали повод для пересмотра рейтинга. Да еще какой! Недаром вся тройка больших рейтинговых агентств ставила кредитный рейтинг США «на пересмотр в сторону негативного прогноза».

Но помимо формальных правил есть и реальная жизнь. Это различие в России гораздо ощутимее, чем в США, но применительно к кредитному рейтингу стоило обратить внимание и на эту сторону. Речь идет о том, что американская экономика — как демократия: «ужасная вещь, но лучше ничего не придумали». Не случайно во всех кризисах, включая и нынешний, капиталы продолжают спасаться в американских активах, и прежде всего в долговых обязательствах казначейства США (доходность этих бумаг сейчас падает, а это значит, что спрос на них растет). Получается, S&P не сориентировали инвесторов в сложных условиях, а, скорее, наоборот — окончательно дезориентировали. Но инвестор — общественное, если не сказать стадное, существо. И на сигнал «рейтингистов» реакция не заставила себя ждать.

За 4–10 августа рынки США, Европы, Азии и России в среднем «просели» на 10%. И только один день — 4 августа — обошелся мировой экономике, по оценке агентства Bloomberg, в $4 трлн.

Действие четвертое описывается классическим: «Дальше — тишина!»

Чтобы заставить ее говорить, есть несколько способов. Один — найти тех, кто продемонстрировал умение прогнозировать события.

С 4 августа рынки не знают покоя. Как говорят фондовики, из всей палитры они предпочли цвет страсти — красный. Это страсть к саморазрушению. До чего она доведет? Сколько осталось времени?

Справка

ВЛАСТЕЛИН ЦИКЛОВ

Николай Дмитриевич КОНДРАТЬЕВ, российский экономист, основоположник теории экономических циклов, известной как “циклы Кондратьева”, родился 4 (16) марта 1892 года. Входил товарищем министра продовольствия в последний состав Временного правительства Александра Керенского. Основал и возглавил Институт конъюнктуры (1920—1928), параллельно работал в сельскохозяйственной секции Госплана СССР. В 1930 году арестован по “делу Трудовой крестьянской партии”. Коллегией ОГПУ 26 января 1932 года приговорен к 8 годам тюремного заключения. Военной коллегией Верховного суда СССР 17 сентября 1938 года приговорен к расстрелу.Классическая теория больших циклов Кондратьева, в которой он утверждал, что “войны и революции возникают на почве реальных и прежде всего экономических условий, на почве повышения темпа и напряжения конъюнктуры экономической жизни, обострения экономической конкуренции за рынки и сырье”, стала базовой для значительной части современных экономических школ.

«МК» сумел с этой задачей справиться. История умеет учить, если ей не сопротивляться. Историография — тем более. В России недостатка в журналах нет, экономических — в том числе, но кто ищет — тот найдется, даже в безвыходной ситуации. На этот раз выход нашелся в журнале «Экономическая политика», который издается Академией народного хозяйства и Институтом экономической политики имени Егора Гайдара; в его последнем номере за прошлый год опубликована статья «О возможности предсказания нынешнего глобального кризиса и его второй волны». Ее авторы не экономисты, а два математика и один историк. Может быть, этим, а может быть, любовью к карточным играм (которая свойственна математикам) объясняется выбор словечка «предсказание» вместо условно академического прогнозирования. Впрочем, есть и другое объяснение: прогнозы сразу резервируют за собой право не сбываться — предсказания такой роскоши себе не позволяют.

В любом случае надо отдать должное авторам — а это Аскар Акаев, бывший президент Киргизии, а ныне иностранный член РАН, главный научный сотрудник Института математических исследований сложных систем МГУ; Виктор Садовничий, ректор МГУ, вице-президент РАН, и Андрей Коротаев, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения и Института Африки РАН.

Авторы черпали вдохновение, как водится, в трех источниках и в трех составных частях. Ударная тройка выглядит так: большие Кондратьевские циклы, динамика цен на нефть и динамика цен на золото.

В авторском исполнении все это выглядит так: первый тезис: «Следуя Е.Т.Гайдару, мы обнаружили, что моменты наступления циклических кризисов можно предсказать, анализируя динамику цен на нефть и золото». Второй тезис: «Как только происходит значительное ухудшение конъюнктуры мирового рынка на понижательной волне Кондратьевского цикла, капитал начинает стремительно перемещаться в нефть и золото». Дальше следует много высшей математики — и, наконец, появляется первый просвет: «Наступление мирового экономического кризиса 2008 года можно было предсказать с точностью до месяца, причем расчеты показывают, что это можно было сделать по крайней мере в начале 2007 года, то есть почти за два года до кризиса».

На выходе авторам с помощью всего-то (если не считать высшей математики) двухфакторного анализа, знания трудов Николая Кондратьева и, скорее всего, интуиции удалось сотворить чудо. В статье, опубликованной в конце прошлого года, говорится: «Любой непредвиденный шок может столкнуть экономику США, а следом и мировую экономику в июле-августе 2011 года».

Такую определенность экономисты никогда себе бы не позволили. Математики — другое дело. Что ни говори, а статус у этих наук разный: именно математика — царица наук.

Заинтересовавшись, корреспондент «МК» обратился к одному из «предсказателей» — Аскару Акаеву. И услышал, что предсказаний было несколько; одно из них состояло в том, что «обвал американских рынков случится 3 августа 2011 года». Математики ошиблись на одни сутки — о том, как ошибаются экономисты, не стоит даже упоминать, для этого есть Минэкономразвития с его прогнозами.

фото: Михаил Ковалев

Если сбылся один прогноз (одно предсказание), появляется смысл узнать из того же источника: что будет дальше? Акаев отвечает на этот вопрос корреспонденту «МК» так: «Августовское падение — это только начало. Всерьез все начнется в сентябре—октябре. Цены на нефть упадут до $50–60 за баррель; потом они могут „отскочить“ вверх до $80–90, но не сразу. Мировой ВВП, как и три года назад, упадет, но не так резко. Если ВВП России в 2009 году упал на 7,9% ВВП, то в 2012-м он снизится примерно на 5%». Это и есть та самая, долгожданная вторая волна (многие считают, что она будет как минимум третьей) кризиса, по Аскару Акаеву.

Будет ли она последней? Акаев отвечает так: «Все зависит от того, насколько точно попадет в цель политика США. Во-первых, им предстоит отказаться от печатания ничем не обеспеченных долларов. Пора прекратить тушить пожар бензином. Во-вторых, надо сократить дефицит бюджета, для чего пора сокращать расходы и увеличивать налоги — прежде всего на богатых». Для России, уверен Акаев, приоритетно сокращение госрасходов.

По расчетам Аскара Акаева, члена РАН, главного научного сотрудника Института математических исследований сложных систем МГУ, и Виктора Садовничего, ректора МГУ, вице-президента РАН. В этих графиках показано, что при значительном ухудшении конъюнктуры мирового рынка на “понижательной” волне Кондратьевского цикла (около 40 лет) капиталы стремительно перемещаются в нефть и золото. Инфографика: Ольга Нежельская.

Мы закаленные. Это когда-то нам обещали при жизни одного и того же поколения построить коммунизм. Теперь наше, опять одно и то же поколение уже пережило и 17 августа 1998 года, и сентябрь 2008 года — оно переживет и все, что нам прикопал август 2011 года вместе с сентябрем и хотя бы «мартобрем». Уроки не блещут оригинальностью: сохранить источник доходов (а это значит — не ругаться с работодателем, пытаясь сохранить имеющийся уровень доходов), а то, что можно считать резервом, лучше переложить из рублей в доллары и евро. Лучше — примерно в равных пропорциях.

Если же вы, читатель, не в пример остальным, богаты, постарайтесь успеть купить золото в слитках на металлический счет, хотя что вы будете с ним делать, когда кризис кончится (а он точно когда-нибудь кончится), не вполне понятно.

Но не все можно объяснить тем, что нам открыли сегодня то ли статистики США, то ли еврочиновники. Кризис — а мы договорились о том, что он не закончился, — будет продолжаться до тех пор, пока экономисты (будь то ученые или политики) не сумеют найти адекватное новым условиям решение.

Новые условия — это не только тот или иной вид кризиса. Если попытаться заглянуть в мировую экономику поглубже, открывается картина, если угодно, пост-постиндустриального общества.

Его можно обозвать «информационно-цифровым», но содержание не в этом. Главное: нужен совершенно новый социальный слой (а может быть, и семейство слоев); его (их) бренд — умение стать менеджером сразу на нескольких площадках. От традиционных до компьютерно-завтрашних. Но можно таким мультименеджером и не стать. Не угадаешь: Аскар Акаев утверждает, что принципиально новые технологии появятся в 20-е годы XXI века...

Материалы по теме:

По острию бритвы

Рубль пикирует. Власти молчат