Почему инфляция падает, ипотека дешевеет, а экономика не растет

Сказ про "Кибальчиша"

На днях Росстат выдал всего несколько строчек на собственном сайте: «Индекс физического объема валового внутреннего продукта в III квартале 2017 г. относительно соответствующего периода 2016 г., по предварительной оценке, составил 101,8%». Их хватает для того, чтобы охладить разогревшийся гораздо жарче экономики официальный оптимизм.

Налицо возвращение старого знакомого — замедления. В третьем квартале ВВП «предварительно» вырос всего на 1,8%, а ведь во втором квартале рост был 2,5%.

Можно еще немного посчитать. Средний темп роста российской экономики за 10 месяцев 2017 года составил 1,6%. В компании Sberbank Investment Research уверены, что «фактический рост» экономики в первом полугодии 2017 года был ниже 1,5% по сравнению с прошлым годом. Вывод: второй квартал вырывается из общего неторопливого ряда. Российская экономика никуда торопиться не собирается. Она не просто отказывается превышать среднюю скорость, с которой движется мировая экономика (3,5%), но освоила колею с темпом вдвое ниже. Подробную разбивку по отраслям Росстат обещает в середине декабря, но эксперты утверждают, что главная причина замедления кроется в промышленности.

Получается парадоксальная картина. Живо напоминающая мою любимую сказку Гайдара, сказочника, а не реформатора, «Мальчиш-Кибальчиш». Помните: «И пушки есть, и снаряды есть, да стрелять некому». Так и в нашей экономике: и инфляция резко снижается, и ставки по кредитам уже не так кусаются, и ипотека дешевеет, а экономика все никак не проснется. Вроде и потребительский спрос вслед за ростом реальных доходов оживился, а промышленность к этому оказалась не готова, не откликается.

Может быть, все дело в том, что надо «еще день простоять, да ночь продержаться»? Экономика-то еще и не один день простоит, да вот в том, что потом бегом припустит, есть большие сомнения. Банки, например, в январе–сентябре 2017 года нарастили выдачу потребительских кредитов на 33,2% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года — до 1,55 триллиона рублей, но в третьем квартале объем выданных потребительских кредитов уже сократился на 2,6% по сравнению с предыдущим кварталом и составил 554,6 миллиарда рублей.

Или еще пример: по данным Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, в третьем квартале 2017 года обанкротилось более 3,2 тыс. юридических лиц. Это наихудший результат с 2010 года. Так что не до бега.

Вот прогнозы: в 2017 году ВВП РФ вырастет на 1,4% (Альфа-банк), на 1,6% (Sberbank Investment Research), на 1,7–2,2% (ЦБ). Банк России в этом ряду заядлый оптимист, но он уступает Минэкономразвитию. Уже после выхода настораживающей оценки Росстата министр Максим Орешкин заявил: «Мы свой прогноз не меняем, придерживаемся предыдущего прогноза», который составляет 2,1% на 2017 год. Именно так, в 2,2% Орешкин в октябре оценил рост экономики в третьем квартале.

Возникает дополнительная интрига: министр экономического развития говорит одно, а подчиненный ему Росстат меньше, чем через месяц, утверждает совершенно другое. Негромкий, но скандал. Не первый, кстати. Но раньше министр все сваливал на некорректность подсчетов статистиков, теперь Росстат лишен административной самостоятельности и переподчинен министру. Можно, конечно, на стадии перехода цифр из предварительного в условно постоянное состояние привести их в чувства, вот и Орешкин говорит: «Сейчас будем смотреть, какие данные будут выходить у Росстата», но нельзя же распространить прямое ручное управление и на статистику.

Проблема гораздо серьезнее игр в цифры. Третий квартал наглядно показал, что технические реформы (переход к свободно плавающему курсу рубля, контроль за ростом инфляции, жесткий бюджет) свою роль сыграли, для экономического роста выше 1,5–2% их уже недостаточно. Нужны новые. Их конкурирующие модели предлагают с разных политических флангов. Пора определяться и переходить к активным действиям. Или прекратить мечтать о том, чтобы догнать уже не Португалию, а хотя бы среднемировые темпы роста экономики.