Ключевая отрасль

Российский углепром «на пенсию» не собирается

Юбилейный День шахтера, отпразднованный добывающей отраслью страны в последнее воскресенье августа, показал, что, несмотря на нападки некоторых «экспертов», угольная промышленность еще долго останется одной из базовых отраслей российской экономики. В то же время участившиеся предсказания о скорой кончине угледобычи все больше напоминают попытки дестабилизировать политическую и экономическую обстановку в стране, вызвать социальную напряженность в крупных промышленных регионах.

Юбилейное, семидесятое празднование Дня шахтера, прошедшее в последнее воскресенье лета, было ознаменовано торжественными мероприятиями самого высокого уровня. Выступление президента России Владимира Путина на приеме в Кремле со всей очевидностью показало, что руководство страны считает угольную отрасль одной из ключевых – как в деле защиты экономической и энергетической безопасности России, так и в поддержании стабильной социальной обстановки во многих ее регионах.

В настоящее время в РФ насчитываются 22 угольных бассейна и 129 отдельных месторождений, расположенных на территории 25 субъектов федерации в семи федеральных округах. При этом более половины (58%) всего российского угля добывается на шахтах и разрезах Кемеровской области. В своем поздравлении шахтерам Владимир Путин особо отметил заслуги губернатора Кузбасса Амана Тулеева. Президент России при этом подчеркнул, что «успехи отрасли напрямую влияют на обеспечение энергетической безопасности и укрепление суверенитета нашего государства».

Преувеличения здесь нет. Угольная отрасль дает рабочие места 140 тысячам шахтеров и еще полумиллиону работников в смежных отраслях. Почти 400 млн тонн угля, добываемые в год российскими предприятиями, обеспечивают не только 50% потребностей в тепло- и электроэнергии в Сибири и на Дальнем Востоке, но и социальную стабильность в нескольких десятках моногородов с 1,5 млн жителей.

В своем выступлении Владимир Путин особо отметил самоотверженный труд, героическую работу и грандиозные достижения российских угольщиков. И это отнюдь не привычные штампы, призванные польстить чьему-то самолюбию, а объективное признание заслуг людей, работающих, пожалуй, в самой опасной из гражданских отраслей промышленности, но при этом и одной из самых важных для всего человечества.

Отдельно президент России подчеркнул «участие угольщиков в реализации масштабных инфраструктурных проектов», которое «способствовало возрождению Транссиба и БАМа, дало импульс развития всему Восточному полигону, а создание крупных портовых мощностей… позволит совершить настоящий прорыв на мировой угольный рынок». Действительно, развитие транспортной и портовой инфраструктуры – ключ к наращиванию производственного и экспортного потенциала угольной отрасли и к реализации новых перспективных проектов, как в Кузбассе, так и в пока менее освоенных регионах Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Также глава государства не обошел вниманием и стабильность инвестиций предприятий угольной отрасли в национальную экономику. Эти инвестиции, которые только в этом году планируются на уровне 90 млрд руб., по словам Владимира Путина, «идут на модернизацию предприятий, внедрение современных экологических технологий, создание условий для безопасного, уверенного труда шахтеров и решение социальных проблем отрасли, а также на привлечение солидных заказов в таких сферах, как машиностроение, строительство, транспорт».

В общем, налицо полное признание заслуг отрасли, которую Владимир Путин прямо назвал одной из базовых для экономики страны. Вместе с тем в последнее время не утихают попытки если не похоронить угледобывающую промышленность, то, по крайней мере, отправить ее на «пенсию». Нападками на отрасль занимаются и различные «экономисты», подгоняющие в своих упражнениях с цифрами задачу под ответ, и далекие от угольной промышленности депутаты Госдумы, предлагающие регулировать то, что и так вполне успешно регулируется. Вместо того чтобы требовать усиления контроля за соблюдением уже действующих весьма строгих законов о выбросах угольной пыли в портах (проблема, поднятая, в частности, в ходе последней прямой линии Владимира Путина), депутаты пишут законопроекты, предполагающие абсурдный запрет на «открытую перевалку» угля. И их ничуть не смущает отсутствие не только подобного определения в нормативно-правовой базе, но и оценки социальных последствий такого запрета для городов и целых регионов, где расположены предприятия экспортоориентированной угольной промышленности. И уж, очевидно, что авторы подобных инициатив даже не изучали международный опыт в сфере перевалки угля – а ведь все 15 крупнейших угольных портов мира с общим грузооборотом более 650 млн тонн используют именно открытый способ. В число этих портов входит и Ванкувер, где от штабелей угля до жилой застройки всего 200 метров, а проблемы угольной пыли нет вовсе.

Впрочем, основной вектор атаки на угольную отрасль скрупулезно маскируется под заботу об окружающей среде. Активно продвигается в массы мысль о том, что использование угля крайне вредно и должно быть обложено непосильным сбором на выбросы парниковых газов. Примерно так это формулируют сторонники позапрошлогоднего Парижского соглашения по климату, которое, по мнению некоторых «экспертов», должно поставить крест на угле как энергоносителе.

Однако Россия в настоящий момент соглашение не ратифицировала, сейчас идет оценка социально-экономических последствий такого решения. Столь пристальное внимание связано как с позицией новых властей США, недавно решивших выйти из соглашения, так и с большими сомнениями в том, что климатические изменения вызваны деятельностью человека, и в том, что человеческими усилиями можно управлять климатом.

Однако упорство противников угольной промышленности не может не настораживать. Оно подозрительно напоминает пресловутое «раскачивание лодки» в преддверии выборов. Ведь даже показанный Первым каналом в День шахтера юбилейный фильм «Повелители недр» не обошел молчанием события 20-30-летней давности: перекрытый шахтерами Транссиб и стук касок на Горбатом мостике у Белого дома. Прекрасно известно, что шахтеры – это сплоченный и дисциплинированный класс, не привыкший молчать, когда встает вопрос о благополучии семей. Не секрет, что многие крупные социальные потрясения начинались именно с шахтерских протестов. И речь здесь не только о выступлениях советских угольщиков в 1989-1990 годах. Можно вспомнить и забастовки британских горняков в 70-х и 80-х. И революцию в Боливии, движущей силой которой стали именно рудокопы. И даже те 15 тысяч угольщиков Западной Виргинии, с которыми американской армии пришлось вести самые масштабные боевые действия на территории США в XX веке. История знает немало примеров протестного потенциала шахтеров.

Кому же важно под прикрытием экологических лозунгов создать сложности для добывающей отрасли и разбудить этот самый протестный потенциал? Возможно, тем кто прорабатывает специфические задачи по расшатыванию ситуации перед приближающимися выборами?

Ведь сегодня у властей угледобывающих регионов сложилось хорошее взаимопонимание и с работниками предприятий, и с собственниками угольных компаний, и с традиционно сильными профсоюзными организациями отрасли. Заключенные в период реструктуризации отрасли соглашения о социально-экономическом партнерстве сегодня приносят плоды в виде многолетнего сохранения стабильной экономической и социальной обстановки в угледобывающих субъектах федерации. Это нагляднейший пример самого ответственного отношения к людям, чьи рабочие заслуги достойны упоминаний не только в связи с профессиональным праздником, и которые хорошо знают цену пустым разговорам о скорой смерти отрасли, где они поистине героически трудятся.