Импортозамещение удалось: Россия может сама себя прокормить фото

Аграрная отрасль показывает убедительный рост

Сегодня сельское хозяйство является одним из локомотивов российской экономики. В кризисный 2015 год отрасль была чуть ли не единственной, показавшей рост, — плюс 2,9%. Наверняка в плюсе аграрии закончат и нынешний год. Курс на импортозамещение, господдержка и стимул в виде продуктового эмбарго дали сельским производителям все шансы на успех. Результаты на столах россиян: продукты отечественного производства, иногда более дешевые и качественные, теперь доминируют в потребительской корзине. О достижениях сельского хозяйства в рамках курса на импортозамещение «МК» рассказала директор Института аграрного маркетинга Елена ТЮРИНА.

— В октябре исполнилось два года с тех пор, как была утверждена программа импортозамещения в сельском хозяйстве. Каких результатов удалось достичь за этот период?

— Самое главное достижение — снижение доли импорта, рост производства и уровня конкуренции между российскими сельхозпроизводителями, а как следствие — замедление подъема цен на основные отечественные продукты питания. Наглядный пример: рост производства свинины и птицы обеспечил здоровый уровень конкуренции между российскими производителями, в результате чего цены на данные продукты опустились. Также среди позитивных результатов импортозамещения — снижение зависимости российского рынка продовольствия от ситуации на валютном рынке. Раньше при высокой доле импорта любые колебания курса приводили к подорожанию продукции. Сейчас главным фактором формирования цен на рынке является объем производства, а его увеличение ведет к тому, что темпы роста цен сокращаются.

Фото: iamgroup.ru

— С 2010 года в России действует Доктрина продовольственной безопасности. Согласно документу, наша страна должна на 80–95% обеспечивать себя основными продуктами отечественного производства, а доля импорта должна стать минимальной. В настоящее время внутренний рынок может похвастаться достижением таких показателей?

— За последние шесть лет сделано уже очень многое для достижения норм, предусмотренных доктриной. В настоящее время Россия обеспечивает себя зерном на 95%. Сахар российского производства — как сырцевой, так и свекловичный — составляет 85% от общего объема потребления при стабильном наращивании инвестиций в этот сектор. Что касается растительного масла, то здесь мы тоже выполняем показатели доктрины, обеспечивая себя на 80% продуктом местного производства и импортируя лишь оливковое масло. Мясной комплекс также может похвастаться успехами, хотя ситуация и различается по сегментам рынка. Например, доля импорта свинины составляет около 10%, птицы — около 7%. В сравнении с прошлым годом объемы импорта свинины сократились примерно на 10%, а поставки птицы — на 12%. При этом свинина и бройлер занимают первое и второе места в нашем рейтинге по объему инвестиций: на них приходится 16% и 13% всех денежных вливаний в АПК. А вот говядина по-прежнему завозится из-за рубежа: доля импорта составляет порядка 20%. Вместе с тем в этом сегменте наблюдается прирост производства, хотя длительный период реализации проектов по выращиванию мясного скота пока не позволяет отказаться от импорта. Однако есть все основания полагать, что в ближайшей перспективе доля импорта сократится до 15%.

В производстве овощей ситуация тоже неоднозначная. Например, тепличные овощи (помидоры, огурцы) были включены в доктрину в 2015 году с нормой в 90% обеспечения, хотя на них приходится 6% от объема инвестирования в АПК за последние 5 лет. В последние три года в результате реализации мер господдержки проектов по производству овощей (в виде компенсации прямых затрат на строительство и субсидирования) мы видим увеличение объемов производства. Кроме того, стимулом для роста инвестиций стало эмбарго на импорт тепличных овощей из ЕС и Турции, что снизило риски инвестора при принятии решения о финансировании. Реализация этих проектов позволяет нам прогнозировать значительное снижение доли импорта. Обратите внимание на прилавки в магазинах: на них лежат огурцы российского производства. Раньше в зимний период 90–95% огурцов завозились из других стран, в текущем году этот показатель снизился до 60%, а через два года, по прогнозам, доля импорта сократится до 20–25%.

— Зато такой традиционный для России продукт, как картофель, особенно в зимний период, в магазинах часто встречается именно импортный. На этом рынке есть какие-нибудь изменения?

— У нас проблема не в том, чтобы вырастить картофель, а в том, чтобы его сохранить. Уровень обеспечения внутреннего рынка картофелем по доктрине должен составлять 95%. Однако в сегменте картофелеводства большое значение имеет сезонный фактор. Действительно, зимой жители крупных городов в основном потребляют импортный картофель, однако объемы его закупок постепенно сокращаются. Если в прошлом году в зимний период ввозилось около 400–500 тонн картофеля (80% от объема всей продукции в рознице), то по итогам этого года можно ожидать сокращения импорта до 40% и дальнейшего уменьшения до 20%. Нарастить темпы удалось благодаря активному инвестированию в производство картофеля и овощей «борщевого набора» и реализации проектов овощехранилищ. Современные овощехранилища позволяют хранить продукцию с октября по май, то есть с их запуском мы постепенно решаем проблему хранения. Мы оцениваем долю инвестиций в производство овощей открытого грунта в 1,7% от общего финансирования АПК за последние 5 лет. Цифра небольшая, но существенная с учетом меньших затрат на единицу хранения и единицу производства.

— Поговорим о молочном производстве. По словам министра сельского хозяйства Александра Ткачева, этот сегмент немного отстает в развитии в сравнении с другими рынками. С чем это связано?

— Да, меньше всех в достижении показателей Доктрины продовольственной безопасности преуспел молочный комплекс, несмотря на значительный объем инвестиций, поступающих в сектор. По нашим рейтингам, молочный комплекс занимает третье место (после птицы и свинины) по объему инвестиций, на него приходится 9% финансирования в проекты в АПК. Но в отличие от первых двух отраслей инвестиции в молоко пока не дают должной отдачи, хотя и виден прирост производства по некоторым видам продукции, например сырам. По итогам текущего года производство сыров выросло на 1,8% — рост зафиксирован впервые, импорт же составил около 20%, это гораздо меньше, чем в прошлые годы. Стимулом для развития производства сыров стало продуктовое эмбарго. Причем наращивать производство стали не только крупные предприятия, но и фермерские хозяйства. Однако возникла другая проблема: в условиях кризиса и падения доходов потребительский спрос переключается на продукты более дешевые, поэтому сыры, которые производятся фермерами, в силу высокой стоимости недоступны основной части населения. Также имеет место конфликт интересов между производителями сырого молока и готовых продуктов и отмечается низкий уровень интеграции: сырое молоко производят сельхозпроизводители, а готовую продукцию — перерабатывающие предприятия. Вместе с тем велика доля иностранных производителей в России: чаще всего они не инвестируют в производство сырого молока и, более того, заинтересованы в снижении закупочных цен, из-за чего снижается рентабельность производства сырого молока. Но в последние 4–5 лет ситуация меняется. Есть ряд проектов, которые предусматривают высокий уровень интеграции, благодаря чему после выхода на плановые мощности и создания интегрированных комплексов мы сможем достичь показателей доктрины. Но, вероятно, произойдет это не раньше чем через 5 лет.

— Как поступает Россия с теми продуктами, по которым у нас переизбыток? Используются ли возможности экспорта?

— Да, например, в этом году наша страна стала самым крупным экспортером зерна в мире. Также в другие страны мы начинаем экспортировать свинину и птицу, хотя пока и в небольших объемах. На данный момент из России вывезено на продажу около 10 тыс. тонн свинины. Это неплохой результат, учитывая то, что раньше мы сами импортировали свинину — по 400–500 тыс. тонн в год. Кроме того, РФ является крупным экспортером семечки, из которой делается растительное масло.

— Развитие сельского хозяйства является одним из приоритетов государственной политики, ежегодно в рамках разных государственных программ выделяются серьезные средства на финансирование АПК. Какие инструменты наиболее эффективны для поддержки аграриев?

— Основная мера — это субсидирование агрокредитов и снижение процентной ставки по займам для сельхозпроизводителей. Вторая важная мера — это компенсация им капитальных затрат на строительство. Также активно используется инструмент поддержки в виде субсидий на 1 кг молока производителям и 1 га обрабатываемый площади при производстве зерновых и сельхозкультур. Но помимо финансовой поддержки положительное влияние на развитие АПК оказывает рыночный фактор: после введения контрсанкций возросла привлекательность агрокомплекса для инвесторов, что стало дополнительным стимулом для развития отечественного сельского хозяйства. В то же время текущий кризис повысил риски инвесторов, а такие факторы, как снижение доходов населения, сокращение потребления, заставили их более осторожно смотреть на рынок. Изменение рациона граждан в пользу экономии на продуктах тоже расставило свои приоритеты. Например, овощи, прежде всего тепличные, экономящие россияне стали заменять крупами или более дешевыми овощами открытого грунта (картофелем, морковью, свеклой), снизили потребление свежей зелени, а вместо дорогостоящей говядины стали выбирать мясо птицы как источник белка. Все эти колебания инвестор учитывает, но понимает: кризис не будет длиться вечно.

— Стоит ли аграриям в обозримой перспективе ждать изменений в условиях господдержки отрасли?

— Да, некоторые изменения могут последовать. Предполагается объединение направлений, которые будут поддерживаться, в единые категории. Мера спорная, так как есть опасения, что в этом случае инвесторам и госструктурам будет тяжело оценивать распределение финансирования по отраслям и прогнозировать рыночную ситуацию. Второе изменение условий господдержки — это передача полномочий по финансированию АПК в регионы. Раньше информация поступала из регионов в Минсельхоз, ее изучала комиссия по отбору проектов и комиссия по оценке региональных программ развития, после чего принималось решение о распределении средств и об их реализации. Это нововведение тоже сложно оценить, я полагаю, что все проекты должны быть консолидированы в федеральном центре, а показатели по регионам должны обобщаться в общероссийский показатель. Планирование финансирования, особенно в части распределения инвестиций по отраслям и формам поддержки, все-таки должно осуществляться централизованно. Эти элементы плановой экономики позволят нам контролировать темпы роста, в ином случае отрасли и регионы могут развиваться хаотично и нерегулируемо. В целом мы ожидаем, что к 2018 году ситуация начнет меняться, и спрос населения как главный фактор, учитывающийся при разработке сельхозпроектов, вырастет.

— Какие регионы можно назвать лидерами сельскохозяйственной отрасли, а какие, наоборот, отстают?

— Проблема в том, что у нас не все регионы имеют равный доступ к кредитам, поэтому возникает конфликт интересов между распределением финансирования и ориентацией регионов на обеспечение собственных потребностей продукцией местного производства. А залог успеха региона в сельском хозяйстве — большое количество инвестиционных проектов. В десятку лидеров по привлечению инвестиций входят Белгородская, Тамбовская области, Татарстан, Воронежская, Курская, Брянская, Липецкая, Ростовская области, Краснодарский край и Челябинская область. С 2010-го по 2015-й эти десять регионов суммарно получили 60% от общего объема инвестиций в АПК. Во многом успехи региона в сельском хозяйстве зависят от компетенций главы субъекта: если он ориентирован на бизнес, предоставляет льготы инвесторам, то это дает свои плоды. Однако при таком непропорциональном финансировании в одних регионах появляется профицит продукции, а в других сохраняется дефицит, в результате чего повышаются цены на продовольствие: стоимость возрастает за счет логистики при перевозке из профицитных регионов. Вместе с тем пропорциональное развитие производства по регионам является важным фактором стабильных цен в регионе.

— Сумел ли сельскохозяйственный бизнес воспользоваться теми преференциями, что получил в результате программы импортозамещения?

— Нужно понимать, что производители сельхозпродукции делятся на несколько категорий: агрохолдинги, предприятия средней мощности и фермерские хозяйства. В наиболее выигрышном положении находятся вертикально интегрированные холдинги: в последнее время они растут, наращивают производство, активно приобретают земли сельхозназначения. Кроме того, холдинги идут по пути создания производств полного цикла, что позволяет компаниям не зависть от конъюнктуры рынка. Крупные предприятия сами регулируют количество используемых площадей, ассортимент производимой продукции, строят бытовые цепочки вплоть до создания собственных магазинов и розничных точек. При этом холдинги оказываются в более льготных условиях при получении кредитов и субсидий для реализации своих проектов, таким образом имея стойкое конкурентное преимущество. Ведущие агрохолдинги расширяют географию производства и могут работать под своим брендом в разных регионах. Кроме того, они имеют больше возможностей для продвижения своей продукции. В таких условиях более мелким участникам рынка, конечно, труднее работать. Поэтому в последнее время просматривается тренд на слияние и поглощение мелких, хотя и успешных производителей.

— В недавнем докладе Всемирного банка говорится о том, что благодаря программам импортозамещения и развития сельского хозяйства удалось замедлить потребительскую инфляцию, что позволило снизить уровень бедности в стране на 0,5%. Это случайный результат или можно говорить о положительной тенденции?

— Это результат роста производства российского продовольствия и увеличения конкуренции между производителями, что привело к стабилизации цен и даже их снижению по отдельным категориям продуктов. Здесь сыграл роль рыночный закон соотношения спроса и предложения. У нас формируется понимание того, что отрасль окупает не только внутренний спрос, но и экспорт. Если не будут сокращаться меры поддержки, то будет расти производство.

— В последнее время термин «импортозамещение» уже не так активно используется, как в прошлом и позапрошлом году. Может быть, почти полная независимость от импорта стала нормой и больше не нужно ничего «замещать»?

— Да, импортозамещение уже не столь актуально, этот термин «вышел из моды». Проекты уже запущены, рынок виден на перспективу, и даже если санкции будут сняты и импорт вернется, спрос на него не будет так велик, как раньше. Потребитель будет делать выбор в пользу отечественных производителей. До запуска программ инвестирования в продуктовую промышленность в 2005 году импорт составлял более 60%, в Россию завозился 1–2 млн тонн продовольствия. Прошло 10 лет, и теперь никому не нужны уже замороженные импортные продукты, у нас есть все свое — свежее, качественное и более дешевое.

Владимир ПУТИН, Президент РФ:

«Еще десять лет назад практически половину продуктов питания мы завозили из-за рубежа, критически зависели от импорта, теперь Россия — среди экспортеров. В прошлом году российский экспорт сельхозпродукции составил почти 20 миллиардов долларов. Это на четверть больше, чем выручка от продажи вооружений, или около трети доходов от экспорта газа. И такой рывок наше сельское хозяйство совершило за короткий, но плодотворный период. К 2020 году нужно полностью обеспечить внутренний рынок отечественным продовольствием. Мы не только можем сами себя накормить с учетом своих земельных, водных, что особенно важно, ресурсов. Россия способна стать крупнейшим мировым поставщиком здоровых, экологически чистых, качественных продуктов питания, которые давно уже пропали у некоторых западных производителей, тем более что спрос на глобальном рынке на такую продукцию устойчиво растет».

03.12.2015

Дмитрий МЕДВЕДЕВ, председатель Правительства РФ:

«Люди видят, что импортозамещение действительно дает свои результаты. В магазинах стало гораздо больше качественных отечественных продуктов, которые доступнее по цене, чем импортные. Конечно, эту работу нужно будет продолжать. Наша задача и установка — не снижать достигнутого уровня и двигаться дальше. И не только потому, что мы начали зарабатывать на вложениях в аграрный сектор, и он стал двигать всю экономику, но и потому, что успехи в сельском хозяйстве продвигают развитие смежных отраслей — таких как машиностроение и химическая промышленность. Кроме того, от мер государственной поддержки АПК правительство отказываться не собирается».

06.09.2016

Аркадий ДВОРКОВИЧ, заместитель председателя Правительства РФ:

«Сегодня мы видим, что на полках наших магазинов по ключевым позициям номенклатуры продовольственных товаров 90–95% занимают российские товары. Сельское хозяйство — единственный сектор экономики, который в последние несколько лет устойчиво растет. Локомотив нашего роста — это факт. Это не просто драйвер роста, это отрасль, которая задает тон и настроение. Продукты — это то, с чем люди сталкиваются каждый день, хотят видеть на полках качественные и доступные по цене продукты, и российского производства».

15.11.2016

Александр ТКАЧЕВ, министр сельского хозяйства РФ:

«Сегодня Россия полностью обеспечивает себя зерном, маслом, сахаром, картофелем. Впервые за долгие годы нам удалось достичь и даже превысить порог Доктрины продовольственной безопасности по мясу. Доля отечественной мясной продукции в общем объеме ресурсов достигла 89%. Введение контрсанкций и продуктового эмбарго привело к выделению приоритетов в госпрограмме развития сельского хозяйства и увеличению господдержки отрасли, что в результате активизировало процессы импортозамещения. При этом более половины «выпавших» объемов импорта были замещены поставками из других стран, не попавших под запрет».

11.02.1016

Анна ПОПОВА, глава Роспотребнадзора:

«Люди, которые ходят в магазин за едой, а не за брендом, особых изменений не заметили. За этот период Россия накормила себя. Очевидно, что санкции в первую очередь убрали с полок высокоценовой сегмент, потому что простое и дешевое, как правило, мы производим сами. Сбалансированное питание, снабжающее должным образом белками, жирами, углеводами и микроэлементами, не обеспечивается продуктами элитной группы с высокой ценой. Импорт уходит, и мы видим в импорте большее количество несоответствующих требованиям проб. Вместе с тем мы видим сокращение продукции, содержащей генетически модифицированные организмы (ГМО)».

05.09.2016