Всем нам нужен компромисс

Отсутствие гибкости в отношениях никогда не бывает продуктивным

Когда из уст пресс-секретаря Президента РФ Дмитрия Пескова прозвучала фраза о возможности встречи между Путиным и Обамой на полях саммита «Большой двадцатки» в Китае, многие отреагировали на это презрительным фырканьем — кому, мол, нужны бесполезные реверансы? Думаю, скептики не правы. Не потому, что я наивно ожидаю какого-то выдающегося прорыва после рукопожатия в кулуарах встречи G20 в Ханчжоу (4–5 сентября) — если таковое вообще состоится. Нет, причина в другом.

Бескомпромиссное сжигание мостов, твердолобая принципиальность вопреки меняющейся действительности (а меняется все — от погоды и природы до государственной политики и людских убеждений) никогда никому не приносили пользы. И если мы хотим себе добра, надо вовремя реагировать на новые реалии, отказываться от изживших себя взглядов и не оправдавших себя позиций, при необходимости — идти на уступки...

Умные учатся на чужих ошибках. Давайте посмотрим на опыт той же Америки, которая непостижимо диалектически является для россиян одновременно объектом ненависти и образцом для подражания. Сейчас в США приближаются выборы, и в рамках общественных дискуссий часто говорят о том, что Америка превратилась в дисфункциональную страну с убогой инфраструктурой, неэффективным государственным управлением, невнятной внешней политикой и т.д. Произошло это из-за того, что политики (особенно республиканцы) разучились договариваться друг с другом, делать уступки, смиряться с частичными поражениями во имя чего-то более важного.

Трещит по швам медицинская реформа Обамы — т.н. Обамакэр, но конгресс ничего не предпринимает. В конце августа президент Обама посетовал, что законодатели не желают прервать свой семинедельный (!) отпуск даже ради борьбы со смертоносным вирусом Зика, который с юга Америки распространился уже на 11 штатов. С октября начнется новый финансовый год федерального правительства США, но его бюджет, возможно, в очередной раз станет предметом политической грызни, и правительство может на какой-то период остаться без денег. Заседающие в Капитолии правоконсервативные фанатики (или те, кто цинично «косит» под таковых, угождая соответствующим избирателям) снова начнут приделывать к бюджетному законопроекту всякую дурь типа «лишить финансирования клиники, где делают аборты» или «отменить Обамакэр». А потом, покуражившись и продемонстрировав «принципиальность», в конце концов уступят нажиму руководства Республиканской партии...

Этот ежегодный театр абсурда в Капитолии отражает поляризацию общественного мнения за пределами Вашингтона, в масштабах всей страны. Американцы, когда-то славившиеся своей демократической толерантностью, стремительно превращаются в нацию упертых фанатиков: кто не с нами, тот против нас! Это можно наблюдать в ходе нынешней избирательной кампании, когда сторонники Трампа сталкиваются, используя рукоприкладство, с противниками этого персонажа, который стал знаменосцем демагогического фанатизма.

Ничего хорошего Америке это не сулит. Ретроспективный взгляд на американскую историю ясно показывает преимущество неконфронтационного, компромиссного подхода перед стремлением непременно нанести поражение другой стороне. (Эти две идеологии именуют терминами, взятыми из теории игр: win-win и win-lose). Вот лишь один пример: противостояние между сторонниками и противниками рабства в США в середине XIX века. Штаты Севера были свободными от рабства и принимали беглых рабов с рабовладельческого Юга. Рабовладельцы требовали возврата их собственности, коей они считали чернокожих беглецов. Север и Юг спорили также о том, быть ли рабовладению на новых (гигантских по площади) территориях, присоединенных к США после войны с Мексикой.

В 1850 году в Конгрессе США был достигнут законодательный компромисс. Калифорния вошла в состав федерации в качестве штата, свободного от рабства. Работорговлю запретили в Федеральном округе Колумбия (Вашингтон). Зато в угоду Югу был ужесточен закон о беглых рабах. Благодаря взаимным уступкам обошлось без войны...

Чуть позже, 11 лет спустя, война все же началась — после того как 7 из 34 тогдашних штатов США объявили о своем выходе из федерации и создании Конфедеративных Штатов Америки (к сепаратистам позднее присоединились еще несколько штатов и территорий). Итог — от 620 до 750 тысяч убитыми (это превышает совокупные потери США в обеих мировых войнах ХХ века) только в ходе военных действий, а с погибшими мирными жителями и военнопленными — еще больше, до 900 тысяч...

Российская история демонстрирует еще более страшные итоги нетерпимости. Гражданская война в России была похлеще, чем в Америке: в ходе боевых действий, а также от голода, болезней, террора погибли до 13 млн человек, эмигрировали из страны до 2 млн человек, стали беспризорниками 5–7 млн детей...

И если кто-то уповает на «сильную руку», благодаря которой якобы отпадает необходимость мирно преодолевать разногласия, договариваться друг с другом, то этим людям надо поставить себя на место тех, кого «сильная рука» Сталина бескомпромиссно стерла в лагерную пыль. Согласно очень умеренным, консервативным оценкам историка из Йельского университета (США) Тимоти Снайдера, в годы сталинизма механизм массовых репрессий отправил на тот свет порядка 6 млн человек. Это, по оценкам Снайдера, в два раза меньше, чем уничтожил вне боевых действий Гитлер. Но тоже страшно много. И в сталинистской атмосфере тотальной нетерпимости к инакомыслию, подозрительности и всеобщего доносительства шансы любого гражданина оказаться в числе этих шести или большего количества миллионов были чрезвычайно велики.

Когда же по вине нежелающих уступать и договариваться дело доходит до боевых действий, то тогда уже нет предела кровавой арифметике... Ну а в эпоху ядерного оружия и межконтинентальных ракет остается только надеяться на благоразумие тех, кто стоит у руля стран, способных мгновенно уничтожить все живое на Земле. Поэтому поддержание контактов между топ-политиками России и США — не подлежащая сомнению необходимость, которая не должна зависеть от взаимных симпатий и антипатий, согласий и разногласий. Керри общается с Лавровым? Хорошо! Путин встретится с Обамой? Еще лучше!

И совсем замечательно было бы видеть снижение градуса «патриотической» нетерпимости в России. Перевод стрелок на мнимых врагов, внутренних и внешних, лишь до поры до времени помогает власти камуфлировать свою недееспособность. И окружение своей страны рукотворными врагами (из числа бывших братьев и друзей, которые могли бы оставаться таковыми) едва ли содействует национальным интересам. Равно как и изоляция России от передовых зарубежных идей и технологий. Сами все придумаем? Может быть, когда-нибудь. Но зачем?!

О пользе компромисса писал недавно журнал нью-йоркского Института мировой политики на примере Татарстана: в этой республике удалось значительно лучше, чем на Северном Кавказе, наладить мирное сосуществование национальных групп и религиозных конфессий; после первой же попытки радикальных исламистов перенести джихад на территорию республики ее власти быстро и решительно искоренили ваххабизм из мечетей и других центров духовной жизни мусульман.

...Если кто-то укажет мне на логическую непоследовательность — мол, вы ратуете за терпимость, но не готовы распространить ее на радикальных исламистов, — тут я попрошу оппонентов учесть: не бывает правил без исключений. Идеологи и практики терроризма сами делают себя исключением — они ставят себя вне рамок человеческого поведения и морали.

А в нормальном человеческом обществе надо идти на компромиссы. Компромисс — не компромат.