Охотники за головами играют по-крупному

“Для нас очевидно, что таких ориентиров нельзя добиться за счет прежних источников роста, за счет выжимания всего и вся из сырьевой модели развития, — уверен Путин. — Да, в свое время, в начале 2000-х, эта модель сыграла, да и, честно говоря, еще продолжает играть существенную роль в становлении нашей экономики, в ее развитии. Но то, что возможности сырьевой модели существенно ограничены и постоянно сужаются, было очевидным еще до кризисных явлений”.

Тогда же Путин озвучил идею создания в ближайшие 15 лет 25 млн. высокопроизводительных и, соответственно, высокооплачиваемых рабочих мест, призвав на помощь в решении этой задачи и государство, и бизнес, и силы регионов, да и вообще всего общества, ведь “подобные проекты в интересах каждого”.

Иными словами, поставлена задача реиндустриализации России. Это может показаться несколько архаичным — эпоха индустриализации в остальном мире давно осталась позади. Сейчас в развитых странах устойчиво функционируют постиндустриальные экономики, к тому же переживающие период перехода к информационно-инновационным обществам.

Поэтому в “Деловой России” медведевский курс на модернизацию и инновации не отрицают, а предлагают его обязательно дополнить реиндустриализацией. Президент “Деловой России” Александр Галушка подчеркивает, что широкое внедрение инноваций невозможно без создания мощной производственной базы. “Без нее мы уподобимся человеку, вырастившему яблоню, яблоки которой будут падать на участок соседа. Поэтому новая индустриализация совершенно необходима стране”, — совместил приятное с полезным делоросс.

По мнению экспертного сообщества, двигателем любого “экономического чуда” в отдельно взятой стране всегда была и будет высокая производительность труда. Стоит отметить, что рост мировой экономики в прошлом году составил 3,9%, при этом рост производительности труда оказался на уровне 3,7% за тот же период. Таким образом, получается, что экономика всей планеты развивается почти исключительно на человеческом факторе. В России низкая производительность труда, характерная для большинства отраслей, является главным фактором, препятствующим росту уровня и качества жизни населения. Ей же инкриминируется снижение налоговой базы и, соответственно, снижение доходов федерального, региональных и муниципальных бюджетов. Причины, как всегда, более чем банальны: устаревшее оборудование и технологии. Отсталое производство не может обеспечить конкурентоспособность российских компаний, соответственно, нельзя обеспечить экономические условия для достойной оплаты труда.

Нет хорошей работы — нет хорошей зарплаты. Реальные денежные доходы (то есть те, из которых уже вычли всевозможные обязательные платежи) в марте 2011 года по сравнению с соответствующим периодом предыдущего года снизились на 3,4%, а в целом за I квартал этого года — на 2,9% (данные Росстата). Среднемесячная заработная плата в феврале 2011 года оказалась на уровне 20 680 рублей. На этом фоне четко выделяется сырьевая составляющая нашей экономики: в добыче топливно-энергетических ископаемых средняя зарплата за месяц составила 48 323 рубля.

И нет ничего удивительного в том, что индекс ожидаемых изменений в личном материальном положении в целом по стране тоже падает — 23% респондентов Росстата ждут ухудшения своего материального положения, 53% опрошенных уверены, что этот год никаких повышений уже не принесет. Падают показатели потребительской уверенности: у молодого поколения (16–29 лет) — на 7,6% по сравнению с IV кварталом 2010 года, у лиц среднего возраста — на 4%, у старшего поколения (от 50 лет) — на 1%. Более того, ситуация с обеспечением жильем и условиями проживания становится все критичнее — с 2009 года в очереди за квартирами стоят 2,8 млн. человек. Только 60% всего российского жилого фонда оборудовано водопроводом, канализацией, отоплением и горячим водоснабжением. 100 млн. м2 признаны ветхим и аварийным жильем.

фото: Михаил Ковалев

Архаичная структура нашей экономики, в которой ключевыми являются добывающие отрасли, не может обеспечить большую часть трудоспособного населения достойными рабочими местами. Экспортно-сырьевая модель государства породила низкую производительность труда и инновационную отсталость.

Экономический рост 2000-х годов вывел российскую экономику в число лидеров: по паритету покупательной способности — 6-е место в мире, по номинальному курсу национальной валюты — 10-е место. Но с учетом распределения ВВП на душу населения Россия занимает далеко не призовые места, а плетется в конце четвертой десятки. Невысокий уровень оплаты труда порожден большой долей труда ручного и технологической отсталостью производства. В экономике, в которой преобладают технологии первичной обработки, трудно найти достойную профессию с настоящим карьерным ростом. В результате этого мы получили низкую рождаемость и серьезный уровень миграции инициативных, талантливых и нацеленных на материальное обеспечение россиян в страны, предоставляющие такие возможности.

Эту нишу с радостью восполнили низкоквалифицированные, малообразованные мигранты, которые готовы работать на скучных, неинтересных должностях с низким уровнем оплаты труда. С такими доходами, а также постоянно и значительно растущими ценами на энергию, топливо, услуги ЖКХ и продукты питания значительная часть населения балансирует на грани бедности и не чувствует никакой возможности изменить свое положение. Таким образом, при относительно высоком уровне занятости населения текущая занятость квалифицируется как низкокачественная. Это подтверждается и международными исследованиями: согласно “Докладу о развитии человека-2010”, подготовленному ООН, в России только 36% считают приемлемым свое материальное положение, в то время как в Бразилии этот показатель составляет 74%, в кризисной Испании — 78%, в Венесуэле — 80%, а в Норвегии — 91%.

По мнению экспертов “Деловой России”, наша модель экономики все же имеет право на жизнь, но для нее требуется не более 40 млн. населения. Соответственно, не имеют права на жизнь более 100 млн. человек. Полномасштабная системная модернизация рабочих мест и существующих производств, а также создание миллионов новых современных высокопроизводительных и высокооплачиваемых вакансий должно произойти в традиционных секторах экономики. Как показывает международный опыт, в постиндустриальных странах инновационный бизнес занимает не более 20% местной экономики, остальное — промышленность, сельское хозяйство и услуги населению. Для России картина вырисовывается несколько другая: не более 5% населения могут быть заняты в “сколковских” разработках и других инновационных центрах, ведь более 80% попросту не способны в обозримой перспективе превратиться в IT-специалистов или биотехнологов. Поэтому есть смысл равняться на страны, сделавшие ставку на развитие промышленности и выстрелившие в своем развитии далеко вперед: у нас же пока экспортируется лишь пятая часть выпуска российского машиностроения, а в общемировом объеме экспорта эта продукция практически незаметна.

Однако опросы генеральных директоров транснациональных компаний показывают, что они считают Россию одной из наиболее перспективных стран для размещения промышленных предприятий в ближайшие 10–15 лет. Такие перспективы могли бы заместить часть запланированных 25 млн. рабочих мест. Но так или иначе — это огромная по масштабам задача, требующая не менее $350 млрд. ежегодных инвестиций, в том числе $100 млрд. прямых иностранных инвестиций.

Для этого необходимо улучшать отечественный инвестиционный климат, что уже прямо поручил правительству президент Медведев. Более того, у России есть громадный потенциал и ресурсы для подобного развития: внутренний спрос, доступ к крупнейшим и растущим экспортным рынкам, инженерные традиции и значительные трудовые ресурсы с высоким уровнем базового образования. Кроме того, это протяженные приморские территории, крупнейшие запасы пресной воды и практически все виды ресурсов. В общем, Россия обеспечена всем необходимым, осталось только вернуть былой престиж таким профессиям, как слесарь, механик, электрик и инженер.

В успех “Стратегии 25×25” верят многие предприниматели. Среди них и генеральный директор одного из крупных химических предприятий Ярослав Кузнецов, который в ходе бизнес-форума “Деловой России” высказался по этому поводу: “Сейчас высшее образование и фундаментальная наука катастрофически оторваны от бизнеса, от коммерческой реализации разработок. У нас 30 тысяч вузов, которые ежегодно выпускают миллион студентов, — убеждал Путина Кузнецов. — Если хотя бы 5% из них создадут свое предприятие, возникнет 50 тысяч новых компаний, за 14 лет — уже 750 000 компаний. Если в каждой работает по 10 человек, это уже 7 миллионов новых рабочих мест”.