Мы говорим «Кудрин», подразумеваем «Глазьев»

или все-таки «Медведев»?

Главной сенсацией форума, относящейся к экономике, но не только, стало не сообщение замминистра экономического развития Алексея Лихачева о том, что за пять месяцев этого года экспорт сельхозпродукции из России вырос в пять раз, по миллионам тонн экспортированного зерна наша страна обошла и Канаду, и США. Впечатляет, безусловно, но объяснение затруднений не вызывает: экспорт простимулировал упавший в 2014–2015 годах рубль.

Если же понимать под сенсацией что-то не только неожиданное, но и практически необъяснимое, то это высказывание руководителя ЦСР Алексея Кудрина. Он заявил буквально следующее: «Честно скажу: обрушение национальной валюты больше чем в два раза — это позор для экономических властей, я считаю, ну и как для страны».

С одной стороны, Кудрин, безусловно, прав: гордиться тут нечем. Но есть и другие стороны. Во-первых, рубль упал потому, что нефть на тот момент упала в цене в три раза. Рублю было некуда деваться. Во-вторых, если позор — это столь очевидная зависимость нашей экономики от нефтяной конъюнктуры, — то Кудрин фактически посыпал голову пеплом. Именно он в немалой (если не в решающей) степени создавал существующую экономическую систему. Да, он же внедрил систему защиты от колебаний цен на нефть через резервные фонды, но это страховка в рамках все той же зависимости. Резервные деньги не пошли на поддержку проектов, которые могли бы способствовать диверсификации экономики, что ставят в вину Кудрину его политические противники.

Любопытны обстоятельства места и времени заявления Кудрина. Оно прозвучало за деловым завтраком в рамках Петербургского международного экономического форума. Перед Кудриным выступали Геннадий Зюганов и Сергей Глазьев. Они-то себе не изменили. Говорили то, что от них и ждали. Глазьев был мягче, чем обычно, он, в частности, сказал: «Мы будем жить в ситуации низких цен на энергоносители. Самое простое, что нужно сделать Центральному банку, — это выполнять конституционную обязанность, оградить наш курс валюты от колебаний цен на нефть». И именно тут прозвучало резкое заявление Кудрина о позорном падении рубля.

Меня на этом завтраке не было, и если бы не тот факт, что Кудрина процитировали все информационные агентства, я бы решил, что Кудрину приписали слова Глазьева. Но ведь нет.

Кудрин стал оговариваться: ЦБ он в падении рубля не винит: «Отпускать рубль надо было, ЦБ здесь ничего не мог поделать. Плавающий курс неизбежен». Но в чем же объяснение сенсации?

У меня есть только одно, и оно мне не слишком нравится, но другое не приходит в голову. Объяснение в том, что Кудрин примеряет на себя одежды политика. Конечно, в области экономики он давно политик, но теперь одежды размером больше — не министра финансов, а, скажем, премьера. Если так, то примерка, увы, не слишком удалась.