Иллюзия резервов

О чем умолчал президент во время «прямой линии»

Еще дерзкие в начале 1990-х журналисты как-то спросили у Егора Гайдара, сколько стоит хлеб. Он не знал что ответить. И это был серьезный удар по настолько оторванному от действительности политику.

У Владимира Путина в ходе «прямой линии» почему-то никто не поинтересовался, знает ли он размер средней зарплаты в стране, цены на продукты питания и медикаменты, задумывается ли о том, как прожить на пенсию. Было бы интересно выяснить, насколько глава государства осведомлен о реальном положении дел в России.

Зато в отсутствие неудобных вопросов президент уверенно говорил о росте наших резервов. По его словам, даже если страна вообще ничего не будет производить, их хватит на четыре месяца, а если тратить в обычном режиме, то на четыре года. «Мы планируем, что в следующем году будет уже рост экономики, и поэтому резервных фондов уже не потребуется столько тратить. Здесь никаких опасений быть не может», — подчеркнул он.

Если о столь благостной картине Путину докладывают советники, то они просто вводят его в заблуждение. Цифры свидетельствуют об обратных процессах: наши резервы сокращаются, динамика совсем не утешительная, роста не предвидится. Пройдут те самые четыре года (а с ростом дефицита бюджета — может, и меньше) — и что тогда?

По данным Центробанка, на начало 2014 года международные резервы РФ составляли 510,5 млрд долларов. На начало 2015-го — 386,2 млрд, а по состоянию на январь текущего года — уже 368 млрд. Очевидно, зафиксированный за последние месяцы небольшой формальный прирост связан исключительно с изменением курса доллара.

Объем Резервного фонда, по информации Минфина, за последние два года в рублевом выражении сократился более чем на триллион: с 4,4 трлн руб. в апреле 2015 года до 3,3 трлн руб. на настоящий момент. Стремительно растаскивается и Фонд национального благосостояния: за последние два года его объемы снизились на 19%.

В целом президент, хоть отчасти и признал сложность ситуации, одновременно тут же заявил — и уже не в первый раз — о «положительном тренде» в экономике. Но даже для таких умеренно оптимистичных прогнозов нет достаточных оснований. Индекс промышленного производства в 2015 году, по данным Росстата, составил 96,6% по отношению к предыдущему периоду, то есть произошло снижение на 3,4%. В IV квартале 2015 года валовый внутренний продукт (ВВП) РФ снизился на 3,8%. Одновременно за 2015 год экспорт товаров по отношению к 2014 году упал на 32,1%, что серьезно перекрыло нам финансовый «кислород».

Несмотря на громкую кампанию по поддержке отечественного сельхозпроизводителя и санкционную войну, производство продукции в прошлом году в России выросло всего на 3% — это уровень статистической погрешности.

Все это сказалось на жизни в стране. Мы стали хуже одеваться и хуже есть, отказывать себе в «излишествах», стремительно скатываться в бедность, в состояние, характерное для третьего мира. «У нас уровень людей, проживающих за чертой бедности, чуть-чуть приподнялся», — умиротворяюще сказал Путин. Однако это «чуть-чуть» — по данным Росстата — составило целых 3,1 млн человек за 2015 год. И это в довесок к тем 16 миллионам россиян, которые и до этого находились за чертой бедности. Всего же лишенных хотя бы прожиточного минимума в нашей стране — 14% от общей численности населения. Впрочем, и на прожиточный минимум, и даже на два прожиточных минимума вряд ли можно нормально прожить.

Говорить в категории «чуть-чуть» о миллионах бедствующих сограждан, оказавшихся в катастрофичных обстоятельствах по вине провальной политики власти, вряд ли допустимо хотя бы с этической точки зрения. Огромное количество семей просто вычеркивается из нормальной жизни. Шансы детей из таких семей на полноценную социализацию в обществе, на получение конкурентоспособного образования уменьшаются с каждым днем.

Вопреки заверениям, ничего не делается для восстановления потребительского спроса, способного выступить и драйвером экономического роста. Напротив, соцвыплаты сокращаются, бюджетный сектор оставляют на голодном пайке, пенсии фактически не индексируются.

Проблема невыплаты зарплат на системном уровне также не решается. После жалобы во время «прямой линии» от работников рыбокомбината Шикотана, разбираться с задолженностями Генпрокурор Юрий Чайка отправил в Сахалинскую область своего заместителя. Но на все регионы и предприятия замов не напасешься.

В целом за прошлый год реальные доходы населения упали на 4%, сообщал Росстат. Число безработных в России в марте достигло 1,066 млн человек, отрапортовал уже Минтруд. Только с конца 2015 года количество незанятых граждан увеличилось на 7,33%. При этом истинная ситуация с занятостью в стране гораздо тревожнее того, что фиксирует официальная статистика.

Когда нам говорят о мифическом экономическом росте, необходимо понимать, что ему просто неоткуда взяться. Потребительский спрос по естественным причинам падает, нефть дорожать категорически отказывается, бюджетный пирог также сокращается. О госинвестициях скоро и вовсе будет неприлично заикаться. А других источников роста у экономики просто нет.

Да, резервы пока остаются. Но единственное, кажется, что мы хорошо умеем — это талантливо их проедать и поручать Кудрину писать очередные стратегии, о чем Президент и упомянул во время прямой линии. Ведь куда трудоустроить Кудрина — это очень важная антикризисная задача…

Консервируя ситуацию, продолжая брать в долг у будущего, мы обрекаем страну на дальнейшее нарастание негативных тенденций. На падение производства, безработицу, масштабные долги по зарплатам, падение налоговых поступлений в бюджет.

Если не решиться на радикальные реформы сегодня, то завтра никакой прямой линии уже может и не состояться. Люди просто не смогут себе позволить такую роскошь, как в течение трех часов жечь электричество телевизором.

Кризис обострил проблему имущественного неравенства: сегодня доходы 10% богатейших и беднейших россиян различаются в 16 раз. Для сравнения: в целом по Европе — в 7 раз, в Финляндии — в 5,6. По меркам ООН, при различии в 8 раз начинается социальная нестабильность. При этом все попытки парламентской оппозиции в России инициировать введение прогрессивной шкалы подоходного налога безапелляционно зарубаются. И какие бы «уши заказчика», по выражению президента, не торчали из расследований об офшорах наших элит, эта информация не может не будоражить умы нищающего населения.

Пока сливки нашего общества уходят от налогов через Панаму, рядовые граждане попадают в кредитную кабалу. По данным ЦБ, 38 миллионов россиян имеют задолженность перед банками. При этом около 18% из них имеют по нескольку кредитов, а более половины заемщиков использовали новые кредиты, чтобы расплатится по старым долгам. На этом фоне возрос объем просроченной задолженности.

Негативные настроения россиян по отношению к власти растут. По данным социологов (февраль 2016 года), почти 84% граждан слышали негативные высказывания в ее адрес в своей среде; напомним, рейтинг Путина по официальным замерам оказался ниже — 82%.

Конечно, можно в очередной раз попробовать свалить все проблемы на 90-е или на советское прошлое — как в случае с ЖКХ, которое, по мнению президента, начало разрушаться еще при СССР. Но в 2016 году это смотрится уже нелепо. К тому же выросло уже целое поколение, которое в сознательном возрасте никого из руководителей страны, кроме Путина и нынешнего лидера партии «Единая Россия» Дмитрия Медведева, и не помнит. С тем же успехом можно продолжать обосновывать отставание в экономическом развитии от всего мира монгольским нашествием на Русь.

Прямая линия с президентом призвана была произвести «магический» эффект, сбить растущее недовольство, создать иллюзию предсказуемого будущего. Удался ли фокус, покажут в том числе сентябрьские выборы в Госдуму, остающиеся пока наиболее широко открытой форточкой, через которую можно прокричать власти о своем недовольстве.

Вопрос лишь в том, не позволит ли наша пассивность в очередной раз оставить выбор за другими? Теми другими, которые надеются, набрав воздуха в легкие и зажмурившись, переплыть через парламентские выборы, доползти на втором дыхании до президентских, а затем расслабиться еще на шесть лет. Подбадривая себя и нас трехчасовыми беседами о дивном будущем, которое все никак не наступит.