Чем страшен прогноз Минэкономразвития

Тупики экономики бюджетного дефицита

Алексей Улюкаев презентовал новый прогноз на три года. Что в этом документе главное и чего в нем нет? Суть очередного прогноза: в 2016 году средняя цена нефти марки Urals $40, в 2017-м — $45, в 2018–2019-м — $50 за баррель, снижение ВВП России на 0,3% в 2016 г., но восстановление роста на 1,5% в 2017 г. и 2–2,5% в 2018–2019 гг. Среднегодовой курс доллара в 2016 году оценивается в 67,4 руб., в 2017 году — в 61,7 руб., в 2018 году — в 57,1 руб., в 2019 году — в 56,7 руб.

Судя по показателям прогноза, ключ зажигания роста, который теперь отодвинут на 2017 год, складывается из трех составляющих. Помимо роста цен на нефть это перелом в динамике инвестиций с падения, продолжающегося в 2016 году, на рост в 2017 году и возобновление роста реальных доходов населения, ожидающееся в 2017 году, что должно активизировать потребительский платежеспособный рост.

Но почему вырастут цены на нефть, почему инвестиции сменят гнев на милость? Прогноз ответов не дает. И не задумывается об этом.

С нефтью ничего нового, если оставаться на поле экономических прогнозов, не происходит. Прогнозисты постоянно ждут роста цен, но с тем же постоянством отодвигают свои ожидания, никак свои действия не обосновывая. С инвестициями та же картина. Бюрократия — она везде бюрократия.

Оставим нефть переговорщикам в Дохе. Зададимся другим вопросом: что нужно для роста инвестиций? Казалось бы, все ясно: нужны новые деньги. Позиция популярная, у нас уже появилась политическая партия, сделавшая своим знаменем требование новых денег в экономике.

На самом деле все не так просто. Владимир Путин на большой пресс-конференции говорил о том, что главное — не новые деньги, а именно новые инвестиции. Выражу ту же мысль, но острее: для новых инвестиций новые деньги не нужны. Росстат показывает: в текущих кризисных условиях налицо рост чистой прибыли российских компаний. Источник — прежде всего, экспорт, ценовая конкурентоспособность которого выросла за счет падения курса рубля. Проблема в том, что при росте чистой прибыли инвестиции падают. Значит, в первую очередь для инвестиций нужны не новые деньги. Нужен новый деловой климат. Новый в том смысле, что для его формирования нужны политические действия. Это защита собственности, независимый суд, борьба с коррупцией без неприкасаемых фигур.

Но это не единственный выход экономического прогноза на политический уровень. Продукт Минэкономразвития — составная часть бюджетного процесса и, соответственно, финансовой политики.

Ситуация с бюджетом сложная. Напомню, бюджет-2016 исходит из среднегодовой цены нефти в $50 за баррель и из роста экономики в 1,5% ВВП. Теперь Минэкономразвития снижает среднегодовую цену до $40, а рост снижается до 0,3%. Соответственно, дыра в бюджете существенно расползается. По оценке министра финансов Антона Силуанова, при цене на нефть ниже $40 за барр. дефицит бюджета составит в этом году 4% ВВП. Но правительство исходит из того, что этого допустить нельзя. Что делать?

Патовая ситуация. Власть дала обещание не повышать налоги до 2018 года. Без снижения расходов планку дефицита бюджета в 3% ВВП не сохранить. Но и сократить расходы нельзя. Это опять к политике. В то, что социальные расходы могут быть сокращены на пороге большого выборного цикла, верить вряд ли стоит. С сокращением военных расходов то же самое.

Ответ подсказал Алексей Улюкаев. Он сообщил о высокой вероятности переноса секвестра федерального бюджета на 2016 год на осень.

Главный вывод: экономика увязает в проблемах, решить которые может только политика. О проблеме инвестиций уже было сказано. Для государства, однако, важен в первую очередь бюджет. Выборы, однако, требуют отодвинуть непопулярные меры по реформированию бюджета.

Если сбудется прогноз Улюкаева о том, что реформы будут ждать до парламентских выборов, возникает новая политическая ситуация. Непопулярные реформы должны быть по меньшей мере заявлены до президентских выборов. Тогда получается, что президентские выборы меняют политический градус. Это будут не очередные выборы в числе прошлых, ничего за 2000-е годы принципиально не изменивших, но выборы обновленной стратегии развития России и ее экономики.