Цены на нефть: мало прогнозов, но много тумана

Тегеран отказался «заморозить» добычу

Чем ближе самый масштабный в истории саммит производителей «черного золота», намеченный на 17 апреля, тем больше скандалов и противоречий по поводу будущего сырьевого рынка. Иран заявил, что проигнорирует встречу и продолжит наращивать добычу. Судя по всему, то же настроение у Саудовской Аравии. Глава Минэнерго РФ Александр Новак испытывает оптимизм и утверждает, что решение о «заморозке» каждый будет принимать самостоятельно, не обращая внимание на провокации Тегерана или кого-либо другого. Эксперты полагают, что главное, чтобы встреча состоялась. Как интерпретировать ее результаты — вопрос информационной войны между сторонниками и противниками высоких цен на нефть.

Кто бы что не говорил, но очевидно, что рынок верит в успешный исход встречи независимых производителей нефти и стран ОПЕК, которая должна пройти в столице Катара в ближайшее воскресенье. С середины марта, когда стала известна дата саммита (17 апреля), цены на «черное золото» выросли с $37 до $44 за баррель.

«Рынок с нетерпением ждет встречу. И, похоже, позиции тех, кто играет на повышение, преобладают», — отмечает генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.

Тем не менее, пока полной уверенности, что страны, которые поедут в Доху, единогласно согласятся «заморозить» объемы добычи на январском уровне и соблюдать эти показатели до конца года, еще нет. Каждый день следуют словесные интервенции со стороны участников рынка, способные повлиять как на рост, так и на падение котировок.

На этой неделе состоялась встреча России и Саудовской Аравии, на которой был поднят нефтяной вопрос. Ее детали и итоги официально не раскрыты. Источники, близкие к российской стороне, говорят, что взаимопонимание достигнуто, и Эр-Рияд согласился на «заморозку». Зарубежные информагентства утверждают, что саудовский министр нефти Али ан-Нуайми посоветовал «забыть об этой теме», так как встреча пройдет без Ирана.

Сообщения из Тегерана также задают больше загадок, нежели дают ответы. Сначала министр нефти Ирана Биджан Зангане заявил, что не приедет на саммит. Затем пресс-служба его ведомства сообщила, что он получил приглашение, но не принял окончательного решения.

Впрочем, по словам Новака, соглашение о «заморозке» добычи можно принять без Ирана. «Это открытые документы. Кто желает присоединиться — присоединится. Если кто-то не захочет, насильно заставлять не будут», — сказал он.

Более конкретные заявления приходят из-за океана от одного из инициаторов встречи в Катаре. Президент Венесуэлы Николас Мадуро обвинил США в том, что они пытаются сорвать переговоры. «Вы не знаете давления, которое идет из Вашингтона. Они не хотят, чтобы у ОПЕК и других производителей была общая стратегия по стабилизации цен. Это одержимость Вашингтона к боливарианской революции, России и ОПЕК», — разоблачает Мадуро. Но вряд ли это заявление изменит ценовую конъюнктуру или как-то повлияет на мнение участников саммита. Оно носит политическую окраску и направлено на венесуэльцев, а не на экспортеров или импортеров.

«Все то, что в настоящее время происходит на рынке, доказывает, что на нынешние цены в большей степени давят не фундаментальные факторы, такие как возможное снижение добычи, а спекулятивные. Иран можно было не приглашать на встречу. Его доля в добыче ОПЕК составляет 7% (учитывая, что страна обладает вторыми после Саудовской Аравии возможностями по производству «черного золота», это немного — «МК»). Можно было не устраивать «танцы с бубнами» по поводу Тегерана. Конкретные результаты саммита в Дохе не так важны. Важна сама встреча и подписание хоть какого-то меморандума, что переговоры продолжаться. Рынок должен продолжать ощущать неопределенность. Для этого необходимо напустить побольше тумана. Тогда игроки рынка не смогут делать однозначный выбор в пользу валютных вложений или инвестиций в сырье. Нужно, чтобы для одних стакан был на половину полон, для других наполовину пуст. Главное, интерпретировать итоги саммита в свою пользу. Пока у России и всех тех, кому нужны высокие цены, это получается — нефть дорожает», — отмечает Константин Симонов.