Страна счастливых безработных

Нежелание трудиться хорошо подпитывается патерналистской политикой государства

Не так давно руководитель ФМС Константин Ромодановский, заявляя о том, что потребность в трудовых мигрантах сокращается, призвал наших граждан: «Россиянам пора встать с печи и идти работать». Сознательно или случайно, но Ромодановский использовал аллюзию, отсылая нас к сказке про Емелю на печи, которому все блага жизни доставались «по щучьему велению». Ну и немного погрешил против логики. Ведь сразу возникает вопрос: если потребность в трудовых мигрантах (читай в рабочих руках вообще) снижается, зачем вставать с печи кому-то еще?

Да и согласны ли современные безработные Емели пойти работать вместо трудовых мигрантов? Даже на самые «престижные» мигрантские профессии (водитель, официант, продавец) вряд ли выстроится очередь из тех безработных, кто лежит на разной по уровню комфортности «печи». Про строителей и дворников даже не упоминаю.

Официальная безработица в стране относительно невысокая — практически на уровне благополучных западных государств. На декабрь 2015-го ее оценивали примерно в миллион человек. В то же время реальную безработицу оценить сложно, а порой и просто нереально. По словам вице-премьера Ольги Голодец, занятие 37% трудоспособного населения неизвестно. При этом, по официальной статистике, только 12% российских граждан занято в теневом секторе. Получается, что оставшиеся 25% безработные? И безработные ли вообще?

В новостных потоках уже привычным стало клише: у безработного угнали «Лексус» («Мерседес», «Порше») стоимостью три (пять, десять) миллионов. Разве такой «безработный» откликнется и пойдет работать на стройку или мести двор? Только если в силу стечения жизненных обстоятельств загремит в исправительную колонию.

Кто же такой безработный владелец «Лексуса» или «Порше»? Он может быть отпрыском богатых родителей, стабильно и беззаботно сидящим на их шее. Справедливости ради замечу, что на родительской шее сидят не только дети миллионеров и миллиардеров. Есть и такие, немало причем, которые умудряются не работать и жить на невысокие зарплаты и пенсии своих родственников. Но не о них пока речь.

Другая категория владельцев дорогостоящих авто — вполне себе работяги. Они образованны, предприимчивы, что позволяет им оказывать дорогостоящие услуги: юридические, финансовые, риелторские и даже, страшно произнести, журналистские. В общем, они заняты в той сфере, где крутятся большие деньги.

Есть еще одна группа безработных, гораздо более многочисленная, чем владельцы «Порше». Но точную цифру не знает никто. Она может колебаться по стране от миллиона и выше. Проживают эти «безработные» в столицах и крупных областных центрах. Это рантье. В не столь давние советские времена их определяли как паразитов на теле общества (общество подразумевалось, естественно, западное), живущих на нетрудовые доходы с банковских капиталов и недвижимости.

Наш рантье, возможно, и не сильно уважаемый, но вполне довольный жизнью человек. Его нетрудовые доходы проистекают прежде всего от сдачи в аренду недвижимости. Несмотря на кризис, это услуга достаточно востребованна в России. Конечно, не все арендодатели живут исключительно на доходы от сдачи квартир. Для них аренда — прибавка к зарплате или пенсии. Для других владение недвижимостью — прекрасная возможность не работать, а наслаждаться жизнью так, как они это понимают. Все чаще их называют дауншифтерами. Это люди, которые сознательно идут по карьерной лестнице вниз или вообще о ней не думают, а просто живут себе в удовольствие на Бали, в Сингапуре, в Европе, переезжая с места на место. В России свое жилье сдают, а денег от аренды вполне достаточно для комфортного проживания вдали от родины. Наиболее предприимчивые и рисковые дауншифтеры (обеспеченное безделье без этих качеств невозможно) продают квартиры здесь дорого, а «там» на вырученные деньги покупают 2–3 квартиры, которые сдаются в долгосрочную аренду. И живут без тоски и печали, путешествуя по миру.

Привет Ромодановскому с морских просторов. «Комсомольцев-добровольцев» у нас нет. И слава богу, наверное.

Кстати о «комсомольцах» по возрасту. Значительный процент безработных — это молодежь. По данным Роструда за 2015 г., 30,5% всех российских безработных — это молодые люди в возрасте от 14 до 29 лет. Это не чисто российская проблема. Так происходит везде. Молодежь — самая уязвимая часть общества в плане трудоустройства. Причины уязвимости разные, и решаются они по-разному.

Наши причины подобной ситуации, как мне кажется, лежат на поверхности. С одной стороны, обладателей дипломов с высшим образованием явный перебор. Все хотят стать управленцами, финансистами, юристами, хотя в дефиците инженеры и другие специалисты технических профессий. С другой стороны, низкое качество образования. Вузов, ценность которых заключается в возможности выдачи каких угодно «корочек» о высшем образовании, у нас как собак нерезаных. Но очевидные недоучки по специальности никому не нужны. В то же время устраиваются на работу все те выпускники, кто закончил известные, проверенные временем вузы. Не буду их перечислять, список и так хорошо известен. С хорошим образованием почти прямая дорога на «загнивающий» Запад. Хотя и у нас качественное образование, как ни странно, ценится. С годами его ценность только возрастает. Как бывший учитель и директор школы наблюдаю эту тенденцию в судьбах своих выпускников.

И все же главная причина, почему выпускники не могут устроиться на работу, находится в их головах. Их вина и беда одновременно заключается в том, что они хотят зарабатывать много и сразу. К началу учебы они рассчитывают на 100 тысяч, а к выпуску согласны «всего лишь» на 60 тысяч. Но такое бывает только в российском телевизоре.

Эта проблема не только студентов, а молодежи самых разных социальных категорий. Какой смысл работать, если тебе не заплатят сумму, о которой мечтается? Хотят получать как топ-менеджеры, а работать на уровне «подай-принеси». Поэтому и эту категорию безработных клич Константина Ромодановского оставит равнодушным. Ответ на клич готов. «Работа дураков любит».

Безработица — во многом даже не социальная проблема, а состояние души, которое хорошо подпитывается патерналистской политикой Российского государства. «А если что не так — не наше дело: как говорится, Родина велела!». Тяга к халяве, неумение и нежелание отвечать за свои поступки, безынициативность и безответственность — прямые следствия патернализма, поэтому согнать Емелю с печи у главы ФМС нет никаких шансов. Правда, непонятно, у кого они есть?

Чаще всего предлагается повысить престижность физического труда. Как это сделать, по-моему, никто не понимает и не знает. Какая может быть престижность физического труда в эпоху технологической и информационной революции?

«Куда ни кинь, везде клин». Мигрантам работать хочется, но нельзя. Российскому «трудовому резерву» можно и нужно, но не хочется. В общем, полный цугцванг получается.