Великая депрессия возвращается с востока

Авторитетное мнение Николая Вардуля, главного редактора «Финансовой газеты»

Новости из Поднебесной все тревожнее. Сначала фондовый рынок стал припадать на одну ногу, потом последовала девальвация юаня, теперь фондовый рынок упал на четвереньки. Лейтмотив комментариев — события в Китае живо напоминают США образца 1929 года. За крахом китайской биржи может последовать новое издание Великой депрессии. Которая, стоит напомнить, привела ко Второй мировой войне. Неужели мир ничему не научился?

За два дня — 24 и 25 августа — сводный показатель Шанхайской биржи Shanghai Composite рухнул почти на 15%. Рынку не помогло вливание ликвидности от Народного банка Китая в объеме 24 миллиардов долларов. Это катастрофа.

В СМИ нарасхват Том ДеМарк, консультант, трейдер, изобретатель массы любопытных индикаторов. Главная его специальность — финансовый аналитик. Если интеллектуальным героем кризиса 2008 года был Нуриэль Рубини, то гуру августа 2015 года — ДеМарк. И вполне заслуженно. В феврале 2013 года он предсказал обвал индекса Шанхайской биржи за сутки до того, как Shanghai Composite начал почти 20-процентное падение с девятимесячного максимума. Сейчас он буквально за два дня до событий 24–25 августа в интервью агентству Bloomberg говорил о том, что китайские ценные бумаги подешевеют еще на 14% в ближайшие три недели.

В том же интервью Том ДеМарк заявил, что движение индекса Shanghai Composite «с марта 2015 года практически повторяет движение нью-йоркского Dow Jones Industrial Average в 1929 году, когда он потерял 48%». «Форма уже отлита», — подытожил аналитик.

Остается напомнить: Великая депрессия в США началась после того, как росший в течение предыдущих пяти лет DJIA (рост составлял 200%) в сентябре 1929 года начал стремительно падать и за три месяца упал более чем на 50%.

ДеМарк, безусловно, заслужил, чтобы к нему прислушаться. Но надо отдавать себе отчет в том, насколько велико искушение эффектного сравнения, гарантирующего попадание в топ новостей.

Одинаковых «форм», кто бы их ни «отливал», не бывает. Да, фондовый обвал в налицо. Да, в 2008–2009 годах он был локомотивом мировой экономики, а сейчас с этой роли снят. Да, главное конкурентное преимущество Китая — дешевая рабочая сила — размывается ростом благосостояния и конкуренцией новых азиатских тигров.

Но есть и «но». Сначала китайский обвал вызвал цепную реакцию по всему миру. Конечно, его зеркально повторили азиатские соседи Китая, падение затронуло и Европу. Но уже 25 августа события на американском и европейском рынках развивались совсем не так, как в продолжавшем падать Китае.

Важно и то, что в Китае рост экономики продолжается, его темпы медленны только по сравнению с китайскими же. Пекин не бездействует. Предприняты защитные меры. На борьбу с кризисом выделено $480 млрд, которыми управляет госкорпорация Chian Securities Finance Corp., начата новая курсовая политика.

Сегодня главный тест, который проходит Китай, это ответ на вопрос, что перевесит: стимулы производства или эффект лопнувшего биржевого пузыря? Что бы ни говорили поклонники «китайского опыта», привязка юаня к доллару означает привязку к политике ФРС. А она прошла точку рациональности. Политика дешевого доллара задумывалась как поддержка американской экономики, в частности за счет курсового ослабления доллара. Но на деле развязала мировую валютную войну, всеобщую девальвационную гонку. В которой надо участвовать — или проиграешь. ФРС саму себя загнала в тупик. Китай, возможно, присоединился к девальвационной гонке гораздо позже, чем следовало, но может наверстать отставание, наращивая вместе с девальвацией юаня экономические стимулы. А они могут привлечь деньги, бегущие с фондового рынка.

Параллель с Великой депрессией, однако, все равно возможна. Но дело не в сравнении шанхайской биржи с нью-йоркской образца сентября 1929 года. Главное в том, что проводимая экономическая политика, прежде всего ФРС США, завела мировую экономику в кризис 2008–2009 годов, она же, как казалось, может вывести из него. Экономика США стала подниматься, еврозоны — оживать. Но развязанная валютная война показывает, с одной стороны, тупик этой политики — ФРС не рискует поднять ставку, чтобы в войне не проиграть. С другой стороны, события в Китае могут вернуть кризис.

А новой экономической политики нет. Даже в теории.

Если параллель с Великой депрессией ограничится заменой Второй мировой Первой валютной, то главный вызов — сформулировать «Новый курс». В 1930-х это сделал Рузвельт.

Хотя и до «горячей войны» сейчас не так далеко, как хотелось бы. Но это уже точно не к Китаю.