«Долговая диалектика» вместо долговой морали

Не только в Греции стало нормой жить не по средствам и не отдавать долги

Нужно ли возвращать долги? Когда-то это было делом чести, и пренебрегавшие этой обязанностью подвергались разным формам возмездия и остракизма. Теперь все иначе — «зависит от того, как посмотреть».

Хроническая задолженность — отнюдь не только греческое явление. Вашингтон не зря призывает Брюссель проявить понимание в отношении долга Афин: уж кто-кто, а Америка знает не понаслышке, что такое долги. Именно в Америке родилась народная мудрость: «Если ты должен банку тысячу долларов, то ты зависишь от банка, а если миллион — то банк зависит от тебя».

Долговая статистика Штатов впечатляет. Национальный долг США превысил 18 триллионов долларов — чуть больше, чем годовой ВВП страны. На каждом студенте вуза в среднем висит более $32 тыс. долга. Средний долг по ипотеке — $155,2 тыс. Средний долг по кредитным картам — $15 611. Средний долг по автомобильному займу — $10 392.

Банкротство юридических и физических лиц в Америке — привычное явление. Ежегодно до полутора миллионов американцев объявляют персональное банкротство, чтобы через суд получить защиту от кредиторов. В прошлом году объявили банкротство 28 300 американских компаний. Миллиардер Дональд Трамп, который любит поучать других насчет грамотного ведения бизнеса, четыре раза банкротил свои компании. В 1975 году вплотную подошел к грани банкротства самый большой город США — Нью-Йорк. В 2014 году банкротом стал Детройт — столица американского автомобилестроения. Сейчас о своей неспособности погасить долги ($70 млрд) объявила территория Пуэрто-Рико, входящая в состав США без статуса штата. Это, конечно, семечки по сравнению с банкротством Lehmann Brothers в 2008 году: активы этого инвестиционного банка до того, как он лопнул, составляли $691 млрд.

По данным Банка международных расчетов, внешняя задолженность навязшей в зубах Греции равна $360 млрд, что составляет 174% от ВВП страны. Ну и что? Ее южноевропейский собрат по еврозоне, Португалия, имеет внешний долг, равный 223% ВВП. А благополучная Дания, которая входит в ЕС, но пользуется не евро, а датской кроной, — 180%. Внешняя задолженность Франции — 222% от ее ВВП, Германии — 145%, Великобритании — 406%.

Но не спешите ужасаться. Во-первых, все вышеприведенные цифры включают в себя как государственные, так и частные внешние долги. А во-вторых, сами по себе внешние долги ничего не значат: есть страны, которым другие должны больше, чем они должны другим. Такими «нетто-кредиторами» являются, например, Швейцария, Норвегия и Люксембург — они должны много, но им должны гораздо больше. Во взаимозависимом современном мире почти нет стран, которые никому ничего не должны и которым никто не должен. Разве что Бруней... Лихтенштейн... Палау...

И все-таки: есть реальные «нетто-должники», есть злостные должники — таковыми могут быть и отдельные индивидуумы, и целые организации, города и страны. Как относиться к ним? С пониманием и состраданием или с презрением и ожесточением?

В немалой степени превалирующее в той или иной стране отношение к долгам зависит от национального менталитета. Немцы ненавидят долги и презирают должников, потому что долги их страны после Первой мировой войны поставили страну на колени и привели к власти нацистов, которые развязали Вторую мировую и ввергли Германию в катастрофу. Бывшие сателлиты СССР из Восточной Европы негодуют по поводу того, что греки «требуют продолжения банкета» и не желают опускаться до уровня жизни болгар и румын — который вообще-то им предписан, исходя из принципа «по одежке протягивай ножки».

Жестко оценивают долговую безответственность правящих в левых популистов страны Балтии. Им было свойственно консервативное мышление даже в бытность их «республиками Советской Прибалтики»: приверженность к старорежимным (досоветским) обычаям и манерам помогала им сохранить свою национальную идентичность, не раствориться в «новой исторической общности людей». Полвека жизни в составе СССР не смогли вытравить из них ответственность и трудолюбие — качества, которые кое-кто в России считает «тупостью». Восстановив свою независимость, прибалтийцы «тупо» строили современные общественные институты и рыночную экономику, вступили в ЕС, потом — в зону евро... Особенно больших успехов достигла Эстония, о которой в мировой прессе давно пишут как о «success story» («история успеха») и «родине Скайпа». У балтийских государств были спады, неудачи, их уровень жизни еще далек от развитых государств, но они упорно и методично продвигаются вперед по общечеловеческому пути развития, не занимаясь поиском «особых путей», как это делает Россия.

Поэтому мне представляется, что президент Литвы Даля Грибаускайте имела полное моральное право озвучить «неполиткорректные» мысли в отношении Греции: «Мы видели, как в сложный период и годы кризиса приводили в порядок свои дела Португалия, Испания, Ирландия, Латвия. Мы видели, что навести порядок можно. И Литва тоже сумела в кризисный период навести порядок. А теперь мы видим пример того, как некое государство хотело бы пировать и чтобы на это пиршество сбросились деньгами другие».

Другие в прошлом уже «сбрасывались» на Грецию: в 2010 году МВФ и ЕЦБ предоставили Афинам займы на 110 млрд евро. При этом Франция, главный кредитор Греции, умудрилась переложить львиную долю своего бремени греческих долгов на другие страны. Исследователи из нью-йоркского Совета по международным делам Бенн Стайл и Дайна Уокер пишут: «Если бы не эти займы, то Франции пришлось бы спасать свою банковскую систему громадными средствами из госбюджета... Если в марте 2010 года около 40% всех европейских займов Греции приходилось на французские банки, то сегодня — всего лишь 0,6%. Брешь заполнили европейские правительства, но не пропорционально «подставленности» своих банков Греции по состоянию на 2010 год, а в пропорции к своей доле взносов в ЕЦБ — у Франции она составляет 20%... А вот Италия, у которой в 2010 году практически не было никакой «подставленности» Греции, теперь получила ее в размере 39 млрд. У Германии «подставленность» выросла до 35 млрд, у Испании она подскочила с почти нулевой отметки в 2009 году до 25 млрд евро сегодня».

В «шкурных» вопросах каждый сам за себя, и у каждого своя ситуация. В отличие от греков и литовцев, которые пользуются «брюссельской» валютой и зависят от Европейского центробанка, россияне зависят только от своих политических и финансовых властей — а также от собственного здравого смысла. Который, отметим, отошел на второй план под натиском безоглядной погони за материальными благами. Закредитованность населения достигла в РФ опасного уровня, и только экономический спад последнего времени (нет худа без добра) как-то обуздал ее рост.

Что касается отношения россиян к долгам своего правительства, то у них, как показывают данные социологов, мало интереса к последствиям массированных бюджетных расходов на раздутый госаппарат, армию, саммиты, олимпиады и чемпионаты, вместо которых можно было бы потратить деньги на ЖКХ, медицину, образование, транспорт и т.д. Интереса нет, как ни парадоксально, даже тогда, когда в российских умах вскипает возмущение по поводу урезания расходов на здравоохранение. Нам невдомек, что одно напрямую связано с другим и что если в одном месте прибывает, то в другом убывает. Нам и пенсии подай ранние и большие, и больницы на каждом углу, и чтобы при этом мы весь мир пугали и Греции, если надо, помогали — в пику международному империализму.

У американцев все иначе. Они пристально следят за тратами своих властей и хорошо понимают их воздействие на свой кошелек. Дефицит госбюджета и астрономический внешний долг в США мало кому по вкусу. А вот самим «гулять по буфету» — это, как говорится, святое дело! Жители Нового Света воспринимают личные долги как нечто неизбежное: покупай одно, другое, третье, выплачивай долги по чуть-чуть всю жизнь — и все будет в порядке! Не сможешь выбраться из долгов — попытайся договориться с кредиторами о «реструктуризации» (т.е. выплате не 100%, а, скажем, 30% долга); тебе помогут за определенную мзду посредники, а их — тьма. Не получится — объявляй персональное банкротство. Ну а ближе к переходу в мир иной трать деньги напропалую и не парься насчет долгов — после твоей смерти компании-кредиторы спишут их в безвозвратные убытки. Чай, не обеднеют.

Кто прав? Правота, как всегда, раскидана по сусекам. А долги все же — проблема больше материальная, чем моральная.