Тайны Малайзии: жизнь без говядины и 500 долларов за покушение на пальму фото

Спецкор «МК» поработал на плантациях в «Азиатском раю»

«Жемчужина Востока», «Азиатский рай», «Страна заповедников и парков» — так называют экзотическую Малайзию. Огромные небоскребы там соседствуют с дремучими джунглями, тропические ливни не прекращаются по полгода, а буйство флоры и фауны поражает воображение. Почему обезьяны в Малайзии — главные преступники? Чем местная кухня может шокировать даже бывалого туриста? Легко ли работать на плантациях в джунглях? И почему малазийцы боготворят пальмы и все, что они им приносят? Чтобы выяснить это, корреспондент «МК» отправился в путешествие по этой удивительной стране на краю света.

Бесконечные заросли по обочинам трассы — вот что видит турист в тот час, что занимает дорога от главных воздушных ворот страны, аэропорта KLIA, до малайзийской столицы — города Куала-Лумпур (местные жители еще называют его Кей-Эл или Куаля). Дороги в Малайзии удивительно хороши, а перемещаются по ним наряду с машинами, тотально оборудованными кондиционерами, огромное количество мотоциклистов. Причем байки здесь — часто транспорт семейный: по центру сидит муж, сзади жена, а спереди — маленький ребенок (представьте себе такую картину в Москве!). ПДД водители соблюдают безукоризненно. 

Сам Куала-Лумпур поражает воображение: этот огромный современный мегаполис вырос посреди джунглей всего за какие-нибудь 100 лет. Он буквально усеян небоскребами, а самые высокие его здания — это телебашня «Менара» высотой 421 метр (для сравнения: высота Останкинской телебашни — 540 метров) и визитная карточка Куала-Лумпура — 88-этажные башни «Петронас» высотой 451 метр, построенные всего за 6 лет на деньги одноименной нефтегазовой компании.

Любой гость Куала-Лумпура может чувствовать себя в городе совершенно спокойно — и дело даже не в полицейских, которых здесь довольно много, а в менталитете малайцев. Мало того, что они улыбчивы и дружелюбны: их религия — ислам, и заповеди ее они стараются соблюдать, пускай и не слишком строго. К примеру, к алкоголю в Малайзии отношение спокойное, пить и веселиться здесь любят, особенно после заката, когда ночная жизнь в Куала-Лумпуре буквально бьет ключом. Правда, пьют малайцы по большей части пиво и соблюдая меру — хотя я и видел пару раз, как местные жители спали прямо на автобусных остановках, позволив себе лишнего. А вот наркотики в любом виде в Малайзии строжайше запрещены: за них по законам страны полагается смертная казнь.

фото: Ева Меркачева

Конечно, оказавшись на другом краю света, совершенно невозможно удержаться от того, чтобы прикоснуться к местной кухне. У нее в Малайзии есть две стороны, и первая — фруктовая. Количество даров природы здесь просто поражает воображение: наряду с ананасами и манго здесь можно найти крайне редкие для Европы мангустин, лямай и дуриан, про который местные жители говорят, что он пахнет как ад, а на вкус как рай. Что касается ресторанного меню, то говядины в нем вы почти не найдете: в маленькой Малайзии пасти коров попросту негде. А вот блюд из курицы и морепродуктов здесь в избытке: к ним добавляют мед, обжаривают в пальмовом масле и, конечно, обильно сдабривают специями для обеззараживания. Их силу я в первый же день пребывания в Малайзии испытал на себе, заказав традиционный местный суп. Меня предупредили, что он будет острым, и потому я попросил добавить в него минимум приправ. Впрочем, это не помогло: после пары ложек язык у меня буквально загорелся и потух лишь час спустя. Потому в остальные дни своей поездки я старался придерживаться блюд из риса — наси: кстати, всю еду, кроме риса, малайцы называют одним общим словом — лаук, что переводится как «добавка к рису». Что касается фастфуда, то он в Малайзии представлен в основном традиционными сатэ аям — маленькими куриными или мясными шашлычками на бамбуковых шпажках. Купите такой у местного уличного торговца, и он непременно скажет вам «сэламат макан» (приятного аппетита).

Впрочем, в Куала-Лумпуре почти все его жители говорят больше не на малайском, а на английском языке, подстраиваясь под гостей города. Помимо «универсального» языка местные жители активно используют и «универсальную» валюту — доллар США. Он равен примерно 3,6 ринггита (название местной валюты). А 15 ринггитов (чуть больше 200 рублей), к примеру, стоит плотный обед в обычном ресторане Куала-Лумпура. Так что питаться в столице Малайзии можно дешевле, чем в Москве; впрочем, на остальные товары — от одежды до электроники — цены в «Азиатском раю» вполне московские. Кстати, если вы не знаете, что везти в подарок из Куаля, — смело покупайте шелк: эта ткань местного производства славится на весь мир.

Впрочем, находясь в Куала-Лумпуре, можно отдохнуть и не тратя деньги: этот город благодаря огромному количеству парков известен как один из самых зеленых мегаполисов мира. Я побывал в одном из крупнейших — «Парке птиц», где на площади в 20 га под гигантскими сетчатыми куполами (по которым сверху бегают облюбовавшие их мартышки) живут целых три тысячи пернатых. Туристы могут спокойно подходить к ним и гладить — впрочем, реакция крылатых обитателей может быть самой разной: огромные пеликаны, например, не могут быстро взлететь. И когда я подошел к одному из них и попытался погладить, он затрясся от страха! А стоило мне отойти, пеликаний стресс сразу же прошел. Цапли оказались более решительными: одна из них, устав от моих приставаний, прокусила мне руку до крови. Но самые наглые обитатели «Аэрариума» (второе название парка) бегают по тропинкам, соединяющим секции: это индийские цапли, венценосные голуби и павлины. Они смело едят прямо из рук, отпихивая друг друга. 

фото: Ева Меркачева

Конечно, всевозможные диковинки Малайзии не заканчиваются тем, что есть в Куала-Лумпуре. Более того — малайская столица, стремясь походить на все крупнейшие мегаполисы мира, кое-где растеряла уникальный местный колорит. Искать его я отправился за 13 км от города — в пещеры Бату, знаменитую индуистскую святыню. Находятся они во внушительных размеров горах, которые в глубокой древности преобразили местные строители. Прямо в пещеры они прорубили огромную лестницу высотой в 272 ступени; сегодня индусы устраивают по ней аналоги «крестных ходов», обвешивая себя тяжелыми металлическими грузами, — впрочем, я эту картину не застал. А около 10 лет назад у входа в Бату установили гигантскую, 43-метровую золотую статую бога Муруга; в пантеоне индусов он отвечает за такие качества, как доблесть, красота и молодость.

Свое восхождение в пещеры Бату я совершил вместе с группой туристов из России. Ксения, наш гид, сразу предупредила: путь наверх будет непростым:

— Крепко держите сумки, фотоаппараты, словом, любые личные вещи, — предупредила девушка, — тут на лестнице орудуют целые банды мартышек. Они пытаются тащить у туристов все, что плохо лежит. А некоторых местные воришки даже учат обезьянок своему ремеслу, и те добывают для них телефоны и кошельки. Будьте внимательны!..

Перед восхождением я купил для мартышек местные чипсы. Четвероногие воришки сразу же смекнули и все время, пока я шел наверх, следовали за мной. Те, что помоложе, просто опасливо прыгали вокруг меня; мамы-обезьяны со своим потомством шли за мной спокойно и неспешно. В какой-то момент я почувствовал, как на пакетик с лакомством легла маленькая, но уверенная рука — это местный вожак решил, что пора разжиться чипсами по-крупному. Я посмотрел на него, он на меня: лакомство никто не отпускал. Мне захотелось улыбнуться серьезной и сосредоточенной мартышке, но делать это я не стал: для обезьян обнаженные в улыбке зубы — знак агрессии и сигнал к атаке. Я дернул пакетик с чипсами на себя, и обезьяний главарь, угадав мой маневр, сделал то же самое: сверток лопнул, и чипсы посыпались на лестницу. Через минуту от них не осталось и следа.

20 минут, и я оказался в пещерах Бату, поражающих своими огромными размерами и увешанных сталактитами. Их гулкую тишину нарушал шум крыльев летучих мышей и, как ни странно, голубей. На фоне их размаха маленькие индуистские статуи как-то терялись, а непонятные мусорные баки, какие-то провода на полу и бегающие тут же куры вообще не укладывались в представление о святыне. Кстати, мартышек в пещеры не пускают местные служители: обезьянье царство начинается и заканчивается на древней лестнице. Когда я покидал Бату, уже смеркалось. Обезьяний вожак устало посмотрел на меня и ускакал куда-то в заросли деревьев: его смена была окончена.

фото: Ева Меркачева

«Жемчужина Востока» делает деньги на двух вещах — нефти и пальмовом масле. И если с первой все более-менее ясно, то о втором продукте в России мало кто знает. А между тем в той или иной форме оно содержится в каждом 6-м (!!!) продукте, который мы покупаем в магазинах. 

— В Малайзии растет около 600 миллионов пальм, и масло, добываемое из них, поставляется в 153 страны мира, — говорит Алексей Удовенко, региональный представитель малайзийского Совета производителей пальмового масла. Оно используется в молочной, кондитерской и других видах пищевой промышленности, для жарки, в косметологии — для производства мыла, кремов, шампуней и губной помады. Больше того — технологии позволяют делать из него биотопливо, вплоть до аналогов керосина. Только представьте самолет, работающий на пальмовом масле!.. Одним словом, список этот можно продолжать до бесконечности.

Срок жизни каждой из миллионов малайских масличных пальм — 25 лет. Их плоды — это огромные грозди весом по несколько десятков килограммов, зреющие на протяжении полугода на высоте 6–7 метров. Когда пальма умирает, ее не сжигают, а пускают на удобрения для новых пальм; туда же отправляются и упавшие ветки этих деревьев. Любопытно, что малайцы научились обходиться на своих огромных плантациях не только без искусственных удобрений, но и без каких-либо пестицидов: от вредителей пальмы охраняют... совы.

— Раньше для борьбы с грызунами на плантациях использовали змей, — рассказывает Алексей Удовенко, — но такой подход был небезопасен для местных работников, которых рептилии могли ужалить. Поэтому со временем от них отказались, и теперь пальмы сторожат ушастые охранники — совы. Они охотятся на грызунов, а от насекомых деревья защищает ядовитое растение вьюнок, которое здесь высаживают специально. Оно отпугивает вредителей, которые здесь, в тропиках, достигают внушительных размеров. 

Идут на плантации за 500 долларов в месяц в основном приезжие из других регионов Юго-Восточной Азии; сами малайцы предпочитают добывать себе кусок хлеба другими способами. Я не удержался от соблазна попробовать себя в роли сборщика пальмовых плодов: для работы мне выдали рабочий жилет и пластиковую каску. Правда, меня сразу предупредили: от падения огромной грозди пальмовых плодов она не спасет.

— Вот это коса-секатор, — на ломаном английском объяснил мне мой наставник из местных, — она раздвигается до 5 метров. Берешь ее, поднимаешь, закидываешь на верхушку пальмы и тянешь вниз — срезаешь плод.

Это оказалось непросто — лишь с пятой попытки я смог забросить косу на верхушку пальмы и стал рывками тянуть ее вниз. Через минуту рядом со мной грохнулась тяжеленная пальмовая ветвь — оказалось, я срезал ее вместо плода. 

— Собранный урожай собирает специальный трактор с клешней, а потом на грузовике его отвозят на завод, — рассказывает Алексей Удовенко. Там из плодов получают пальмовое масло — полутвердый продукт, который, пройдя ряд стадий очистки, отправляется в путешествие по всему миру. 

Кстати, сами малайцы на своем знаменитом красном масле (которое больше всего похоже на оливковое) готовят практически всю еду. Они просто отделяют жидкую часть от твердой, а дальше хоть разливай в бутылки и продавай. Но почему же тогда его до сих пор нет в наших магазинах? Дело в том, что жидкое пальмовое масло сохраняет товарный вид лишь в жарких тропиках. Привези его в Россию — и оно моментально даст осадок. Кстати, по данным ВОЗ, малазийцы болеют сердечно-сосудистыми заболеваниями в два раза реже, чем россияне. А значит, нам есть чему у них поучиться.