За кого проголосует бензин?

ФАС взяла под козырек, у нее уже на потоке два десятка административных дел, открытых практически против всех крупных нефтяных компаний. Могут последовать рекорды штрафов, может быть запущен новый тур преследования нефтяных компаний. Штрафы привычно начнут бить рекорды, за которыми последуют гонорары адвокатов в последующих судебных разбирательствах. Тем не менее совершенно очевидно, что ситуация на российском бензиновом рынке переживает очередной цикл. Главное в нем не столько «сговоры» или сельскохозяйственные работы, сколько динамика нефтяной цены. С ее ростом на мировом рынке растут и цены на продукты нефтепереработки на российском рынке. Потом включается ручное управление, на нефтяников с самого верха сыплются обвинения во всевозможных монопольно-картельных махинациях. Во искупление грехов (не важно — реальных или мнимых) наученные горьким опытом нефтяники готовы идти на попятную и «добровольно» останавливают цены, иногда они дают им даже задний ход. Но, естественно, ненадолго. Потом рост возобновляется.

То же самое происходило два с половиной года назад. Правда, тогда цена на нефть падала, а цены на бензин и керосин (а в то время искрой послужили цены именно на авиатопливо) за ней явно не спешили, так что тогда если не сговор нефтяных королей, доказать который практически невозможно, то стремление к наживе у бензиновых королей било через край.

Свой цикл бензиновые цены проходили уже и в этом году. В феврале Владимир Путин потребовал от нефтяников снизить цены на нефтепродукты, и те послушно пошли на рекорд: за три недели оптовая стоимость бензина упала на 3–4,5%, дизтопливо и вовсе подешевело на 8,2%. На АЗС цены в среднем были снижены на 1–1,5 руб. /л, после чего их заморозили.

Но, как и следовало ожидать, продлился этот праздник недолго. Уже в апреле цены вышли на свободу. Последняя сводка: только за неделю, с 25 апреля по 3 мая, цены на бензин в России увеличились на 2,8%, рапортует Федеральная служба государственной статистики. При этом с начала 2011 года топливо подорожало на 3,6%. Дизель в подотчетный период подорожал на 1,5%. По информации Московской топливной ассоциации, в настоящее время стоимость литра дизельного топлива составляет 25,14 рубля. Средняя цена на бензин — 22,44 рубля (Аи-80), 25,12 рубля (Аи-92), 27,05 рубля (Аи-95). Хотя, как известно, Росстат владельцам АЗС не указ.

Что произойдет теперь? Можно ждать, что «спортсмены» пойдут на новый круг. Но можно добавить перца в сюжет.

Квадратура круга меняется. Новость в том, что помимо административного нажима и угроз, которые традиционно власть применяет по отношению к нефтяникам, добавляются еще и экономические рычаги.

На зажим внутренних цен производители бензина предсказуемо ответили ростом его экспорта, который, по данным Минэнерго, составил с начала 2011 года по апрель 67%. Учитывая качество российского бензина, результат чрезвычайно впечатляющий. В первую очередь бензин, естественно, протек на Украину и в Китай. Экспортеров можно понять: по оценке российского замминистра энергетики Сергея Кудряшова, там цены на бензин значительно превышают российские.

Именно экспортные достижения бензина окончательно подвигли правительство на решение повысить экспортную пошлину на бензин на 44%. С 1 мая она увеличилась до $408,3 за тонну, тогда как ранее было запланировано повышение до $304. Правда, и от старых методов власть отказываться не торопится: Кудряшов 28 апреля заявлял, что чиновники договорились с российскими нефтяниками об «отказе от экспорта автобензинов в мае, чтобы наполнить внутренний рынок».

Как утверждают чиновники, манипуляции с вывозными пошлинами на нефть и нефтепродукты задумывались давно. Минэнерго предложило снизить предельную пошлину на нефть с 65 до 60% от цены нефти, а на нефтепродукты — унифицировать на уровне 66% от нефтяной пошлины. Обсуждаются и более сложные варианты: например, при цене нефти до $90 сохраняется система 60/66, для цены свыше этого рубежа вводятся другие ставки — ниже для нефти и выше для нефтепродуктов. При этом понятно, что, начиная с определенного уровня (кто-то называет $90, кто-то — $105 за баррель, кто-то, признавая факт такого порога, отказывается его количественно определять, ссылаясь на то, что разница между ценами на нефть и нефтепродукты подвержена сильным колебаниям), экспорт нефтепродуктов становится выгоднее вывоза сырой нефти. Суть в том, что вся конструкция пошлин воздвигается, чтобы ограничить экспорт нефтепродуктов.

Ставка делается на арифметику: раз бензин будут меньше вывозить, значит, его больше останется, а раз так, то и цены на него перестанут заниматься прыжками в высоту.

Казалось бы, счет 1:1. Но, как давно известно, простота хуже воровства. Правительство практически закрывает дверь перед экспортом продуктов нефтепереработки.

Что это значит, объяснять не надо. Российский бензин и так качеством, мягко говоря, не блещет, а теперь, без проверки его конкурентоспособности экспортом, он и вовсе превратится в бензинсодержащую жидкость.

Есть альтернативное радикальное предложение, выдвинутое институтом имени Егора Гайдара,— обнулить сначала пошлины на экспорт нефтепродуктов, а потом и нефти. Это может подтолкнуть развитие нефтепереработки, но есть риск, что бюджетная цена может оказаться слишком высокой.

Можно еще выше поднять экспортную пошлину на сырую нефть. Тогда нефтяники будут вынуждены заняться нефтепереработкой, в том числе и для наращивания экспорта. Пошлины на нефтепродукты, наоборот, должны стимулировать экспорт готовой продукции. Именно таков канон поддержки технологического прогресса.

Сами нефтяники, естественно, считают, что экспортные пошлины и так чрезмерны. Но власть руководствуется не их интересами, риск сокращения нефтяных доходов пугает больше. А вот то, что Россия вышла на первое место по добыче нефти, хотя ее запасы признаются только седьмыми в мире, не пугает.

Не делается выводов даже из недавнего сенсационного признания министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной: «В последнем варианте прогноза мы увеличили цену на нефть на $24, а прогноз по росту ВВП не изменился». Зато снижение нефтяных цен на 20–30% ведет к сокращению роста ВВП в два раза.

Дожили — рост цены нефти, причем существенный (можно без труда вспомнить, что еще недавно баррель вообще стоил $24) уже не может тащить за собой вверх ВВП! Синхронное движение сохраняется только при падении цены нефти. Это лучшая характеристика и эффективности госкапитализма по-русски, и размаха коррупции.

Но если это так, для повышения пошлин на сырую нефть самое время.

В пользу такого решения говорит и ситуация в российской нефтепереработке. Решением о фактическом запрете вывоза нефтепродуктов ее состояние консервируется. Но это как раз тот случай, когда из любви к кошке хвост ей отрезают мелкими кусочками.

Есть известные подсчеты, по которым экспортная цена тонны сырой российской нефти как минимум на 10% превышает цену тонны стандартного набора темных и светлых нефтепродуктов. А это окончательный приговор российской нефтепереработке.

С такой оценкой согласна экспертная экономическая группа (действующая на постоянной основе, а не мобилизованная на доделку Стратегии-2020), которой руководит Евсей Гурвич. Он с неожиданной для человека, работающего на правительственные структуры, прямотой утверждает: «С экономической точки зрения переработка нефти в ее нынешнем состоянии приносит стране значительные убытки». В докладе его группы говорится: «Если бы правительство не использовало налоговых субсидий, то отрасль стояла бы перед выбором: отказаться от нефтепереработки либо повысить ее производительность».

Что же получается? Российский ТЭК, великий и могучий, оказывается не в состоянии элементарно диверсифицировать свое производство. Есть добыча сырой нефти, но фактически нет и не предвидится конкурентоспособной на мировых рынках нефтепереработки. Как есть добыча природного газа, но появились только первые заводы по его сжижению — и налицо полный провал в технологиях добычи сланцевого газа, которые СССР начал разрабатывать раньше других.

Но есть и другой ответ.

Вернемся к началу. Когда 5 мая Владимир Путин говорил о «сговоре», из-за которого в апреле бензиновые цены вновь полезли вверх, кого он имел в виду?

Прямой наводки Путин не дал — названия компаний не прозвучали. Но, напомним, обращался премьер непосредственно к Сечину. Эти двое скорее всего точно знали, о чем (а точнее о ком) шла речь.

Вот что известно наверняка. 5 мая Сечин говорил о дефиците бензина, а он начал свое шествие с Алтая. А туда бензин поставляют не кто попало, а «Роснефть» с «Газпромнефтью». Это госкомпании, на которые приходится до половины рынка нефтепродуктов.

Бензиновая проблема, кто бы сомневался, на самом деле является политической.

До самого последнего времени Сечин, как председатель совета директоров «Роснефти», жестко контролировал ее деятельность, о чем, в частности, говорит стиль, в котором в сентябре 2010 года бывший много лет президентом компании Сергей Болванчиков был заменен на Эдуарда Худайнатова.

Известно также, что по крайней мере до последнего времени в «Роснефти» советником ее президента служил младший сын директора ФСБ Николая Патрушева, орденоносец Андрей (старший, Дмитрий, служит президентом Россельхозбанка). Ни для кого не секрет, что «Роснефть», как и другие крупнейшие госкомпании, а главный ареал их распространения — ТЭК, буквально нашпигованы выходцами из КГБ.

Что из этого следует? Организовать сговор, который оставался бы незамеченным еще на стадии его разработки спецслужбистами, невозможно. Значит, если сговор и был (у нас нет оснований не доверять Путину), то заговорщики по крайней мере не одни нефтяники. Или коллеги Путина по его первой профессии потеряли чутье.

Есть версия: Владимир Путин демонстрирует, что как бензиновый кризис, так и выход из него всецело в его руках. А это имеет самое прямое отношение к предстоящему большому выборному циклу — сначала парламентскому, потом президентскому. Недаром Борис Грызлов, отталкиваясь от бензоколонки, утверждает, что «сейчас один из тех моментов, по которым люди оценивают эффективность власти». Смысл очевиден: ручное управление Путина — самый лучший выбор для России.

Но есть и другая версия. Ее отправной точкой является позиция Медведева. Смысл в том, что вывод правительственных чиновников из советов директоров госкомпаний Медведев затеял неспроста. Его главная цель — не абстрактный чиновник, а лично Игорь Сечин, одна из главных опор Путина. Политика Сечина подтверждает: последний бензиновый дефицит начался с ценовой политики «Роснефти».

Тогда логика Медведева проста: когда земля горит под ногами Сечина, пожар распространяется и на Путина. Другими словами, бензиновый кризис, по неартикулированной, но допустимой версии Медведева, должен выйти боком Путину.

Получается, Игорь Сечин, будучи до последнего времени фактически главой «Роснефти», и есть главный виновник бензинового кризиса.

Тогда карта бензинового кризиса бьет путинскую (сечинская карта может сыграть только в комбинации с путинской). Если Медведев готов разыграть свои козыри против путинских, он должен «нейтрализовать» попытки дальнейшего регулирования в ручном режиме, то есть отодвинуть Путина.