Спуск российской экономики прекратился или все только начинается? фото

Застрять в статистическом лифте

Росстат подвел итоги первого квартала 2015 года. Получилось минус 1,9% ВВП. Минус — это плохо, но минус вышел нестрашным. Или пока нестрашным? Эксперты спорят. А статистика подбрасывает новые цифры.

В конце прошлого года все соревновались в пессимизме. Теперь правительство предлагает посоревноваться в оптимизме. Крылатым стал комментарий, который дал статистике первого квартала первый вице-премьер Игорь Шувалов: «Кризис закончился». Мог бы для пущей убедительности добавить: не начавшись. Росстат констатирует падение экономики только в первый квартал, по канонам кризис — это падение как минимум в два квартала. Шувалов обошелся без этого: «Постоянное апеллирование к кризису уже неуместно. Необходимо переходить к повестке развития».

У Шувалова получилось так: выход из кризиса — сам по себе, некая «повестка развития» — сама по себе. Первый вице-премьер раскрыл, с позволения сказать, стратегию кабинета министров. Кризис надо просто перетерпеть, переждать, пересидеть, а новые проекты — это на потом. Раньше правительство тихо дожидалось, когда цены на нефть сменят гнев на милость, теперь оно тихо удивляется тому, что кризис пока мягок, но ничего не меняет в своей политике. При этом мало кто из руководителей правительства публично не признает, что модель экономики надо как можно скорее менять. Получается: менять, ничего не меняя. Диалектика!

Слова Шувалова об окончании кризиса, конечно, в свою очередь не остались без комментариев. Мне запомнился такой: «Везде идет позитивная «движуха» в экономике (Китай, Евросоюз), а что у нас? «Галка села на заборе, кот забрался на чердак», Гагарина вышла в финал «Евровидения»… Еще Игорь Шувалов заявил об окончании экономического кризиса в стране. А раз мы так славно победили кризис, то зачем нам реформы? Все хорошо!». У этого комментария (его автор — Андрей Верников из ИК «Церих Кэпитал менеджмент») есть продолжение: «Не будут реформы драйвером роста фондового рынка. Кстати, инвестиции в основной капитал снизятся в мае на 5–6% (в годовом выражении). Отечественный бизнес «верит» в окончание кризиса».

фото: Александр Астафьев

С тем, что прощание с кризисом преждевременно, согласны большинство экономистов. Довольно резкие оценки прозвучали на заседании Экономического клуба ФБК, которое прошло 19 мая. По мнению директора Института стратегического анализа ФБК Игоря Николаева, для быстрого восстановления российской экономики необходимо возвращение мировых цен на нефть на уровень под 120 долларов за баррель. А еще — быстрые эффективные структурные реформы и отмена санкций против РФ. Но ни одно из этих условий в ближайшей перспективе выполнено не будет.

Руководитель Центра исследований экономической политики экономического факультета МГУ Олег Буклемишев спрашивает: «Несмотря на все оптимистические высказывания официальных лиц, как они собираются бороться со сложившимся инвестиционным климатом? Нового почти ничего нет, и непонятно, как это может сказаться на бизнес-структурах в частном секторе. Почему частный сектор вдруг поверит в счастливое будущее и начнет вкладывать свои средства в реальный инвестиционный процесс?». Он уверен: пока ответы на эти вопросы не будут получены, говорить о каком-либо восстановлении экономики нельзя.

Есть и более оптимистичные оценки. Институт «Центр развития» ВШЭ опросил профессиональных прогнозистов о дальнейшей ситуации в российской экономике. Ссылаясь на эти материалы, СМИ сообщают, что в майском консенсус-прогнозе эксперты ожидают снижения ВВП РФ в этом году на 3,6%, тогда как в февральском прогнозе они ожидали его снижения на 4%. Комментируя эти данные, в ВШЭ отметили, что прогнозы экспертов намного ниже, чем результат первого квартала, поэтому в последующие три квартала ВВП должен снижаться в годовом исчислении на 4,2%, чтобы им соответствовать.

На следующий год большинство респондентов прогнозируют российской экономике умеренный рост, и только 7 из 32 ожидают продолжения рецессии. В то же время опрошенные эксперты ухудшили свои долгосрочные прогнозы по динамике цен на российскую нефть марки Urals: если ранее они предполагали, что через шесть лет ее стоимость вырастет до $91, то сейчас ожидают роста до $83. На ближайшие три года прогнозы практически не изменились, на этот год ожидается цена на нее $59 против $57 ранее. Значительно изменились ожидания экспертов по динамике курса российской валюты по отношению к доллару: ранее эксперты ожидали, что в среднем за этот год он составит 63,7 рубля, сейчас — 57,2 рубля. Прогноз инфляции был изменен с 12,7% до 12,4%.

К этому опросу свой комментарий на ленте агентства «Прайм» дал Евгений Гавриленков, главный экономист, управляющий директор Sberbank CIВ. Он констатирует: «Последние статистические данные говорят о том, что, хотя экономика России сейчас не в лучшей форме, пока не наблюдается обвала, который почти единогласно предсказывался несколько месяцев назад».

В чем ошиблись прогнозисты? «Накопленный краткосрочный эффект от введения санкций в действительности оказался крайне невелик (если он вообще был), т.к. замедление роста, наблюдавшееся в последние годы (с 3,4% в 2012-м до 1,3% в 2013-м, когда нефть была дорогой, и до 0,6% в 2014-м, когда цены держались на довольно высоких уровнях до конца года), в значительной степени было обусловлено странностями внутренней экономической политики». «Странности» Гавриленков политкорректно не расшифровывает. В свою очередь, бюджет оказался лучше прогноза из-за роста инфляции и «умеренного снижения ВВП».

Гавриленков считает, что велики шансы того, что показатели экономики улучшатся. И зависит это, во-первых, от действий ЦБ. Гавриленков пишет: «За первый день покупок валюты регулятор влил в систему 8,9 млрд руб. Если такая политика продолжится, система может ежемесячно получать около 200 млрд руб. по нулевой ставке. На наш взгляд, ЦБ следует полностью оказаться от рефинансирования под неликвидное обеспечение (а также от валютного рефинансирования) и вместо этого временно предоставлять рублевую ликвидность по нулевой ставке, покупая валюту, чтобы «сдуть пузырь», образовавшийся в результате предоставления дорогого рефинансирования под нерыночное обеспечение».

Во-вторых, начавшееся замедление роста инфляции «создает с чисто арифметической точки зрения более благоприятные условия для улучшения динамики частного потребления».

Вывод: «Мы ожидаем сокращения ВВП в текущем году примерно на 1,0–1,5% и восстановления роста в следующем году». Гавриленков согласен с Шуваловым: все худшее для российской экономики, как для вареного рака, уже позади.

Кто прав: Николаев или Гавриленков? Самое ценное в анализе Евгения Гавриленкова: он без громких слов исходит из того, что главный макроэкономический регулятор в России один — это ЦБ. Правительство по большому счету отдыхает. Будут деньги на приемлемых условиях — будет и рост. Согласимся.

А вот с тем, что пик падения ВВП пришелся на первый квартал, дальше все в той или иной степени «порозовеет», согласиться труднее. Пока падение ВВП от месяца к месяцу идет по нарастающей. А тут еще Росстат показал данные по апрельской промышленности.

Вот холодный душ от Росстата. В апреле спад промышленности (год к году) составил 4,5%. Конечно, месячные показатели недостаточны для каких-то претендующих на фундаментальность выводов. Но и не обращать на них внимания никак нельзя.

Лидерами падения стали отрасли обрабатывающей промышленности с показателем минус 7,2%. Аналитики Райффайзенбанка отмечают: «Мы ожидали ухудшения ситуации в промышленности на фоне снижения инвестиционной и потребительской активности. Для нас как раз удивительна была поразительная стабильность в динамике промпроизводства в I квартале 2015-го (-0,4% г./г.), которая в то же время могла быть связана с позитивным эффектом девальвации рубля и повышением конкурентоспособности отечественных товаров». Другими словами, провал промышленности в апреле — это показатель того, что эффект девальвации иссяк и перечеркнут последовавшим укреплением рубля. Так что ЦБ в соответствии с рекомендациями Гавриленкова надо расширять продажи валюты и вообще усилить давление на рубль, в том числе и за счет дальнейшего снижения ключевой ставки.

Но есть работа и для правительства. Давайте попробуем взглянуть на то, что происходит в отдельных отраслях промышленности.

Во-первых, падает далеко не всё. Экспортеры чувствуют себя вполне удовлетворительно. Добыча нефти в апреле увеличилась до 175 млн тонн (+1,3%). Это связано с тем, что компании вынуждены компенсировать доходы, которые были упущены из-за снижения цен. Причем 95 млн тонн было переработано внутри страны. Это на 0,8% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Добыча газа, правда, сократилась до 195 млрд кубометров (-7%) — «Газпром» столкнулся с трудностями сбыта своей продукции в Европе и на Украине. Зато на 2,9% увеличился объем производства чугуна. Это связано с тем, что обвал российского рубля в конце года сделал отечественную продукцию более конкурентоспособной.

Растет также производство труб большого диаметра (+14,3%), так как российские нефтегазовые компании реализуют в настоящее время крупные инвестиционные проекты.

Во-вторых, провал связан прежде всего с падением потребительского спроса. Легковых автомобилей произведено на 21% меньше, чем в прошлом апреле. Стремительно падает легкая промышленность. По данным Минпромторга, падение в первом квартале 2015 года в текстильной подотрасли составило 6,4%, в швейной — 31,7%, кожевенной — 6,6%, обувной — 19,1%. При этом российская легкая промышленность производит лишь 25% продаваемой продукции. Остальные 75% импортируются. В апреле, несмотря на стабилизацию курса рубля, спрос не вернулся: продажи одежды и обуви рухнули на 21% — до 142 млрд рублей.

Нельзя сказать, что легкая промышленность не поддерживается государством. В 2014 году из бюджета РФ было выделено почти 1,7 млрд рублей, в этом году — еще около 1,5 млрд.

Предприятия также получают субсидии по кредитам на техническое перевооружение, закупку сырья и создание новых производств.

Сами «легковики» фактически предлагают приравнять их отрасль к сельскому хозяйству: создать вертикальный административный контроль (Минлегпром) и выделить уполномоченный банк. Мало того что эти предложения «свежи», как позапрошлогодний снег, они еще и слишком дорогостоящи. Пора делать выбор, например такой: ограничить господдержку производителям определенной продукции, зависимость от импорта в которой признается недопустимой, чтобы не распылять ограниченные ресурсы.

Общий вывод: положение в промышленности явно критическое. И только средствами курсовой политики его не исправишь.

Оптимисты Шувалов и Гавриленков ничего не говорят ни о каких реформах. Понятно, что для многих это уже некий неразборчивый рефрен. Более того, Гавриленков показывает, что «с чисто арифметической точки зрения» можно получить восстановление роста и без сколько-нибудь заметных реформ. Главное — рублевая поддержка на беспроцентной основе за счет расширения продаж долларов со стороны ЦБ и восстановления потребительского спроса.

Но тогда мы возвращаемся к изначальному вопросу: какая экономика нужна России? Если просто не падающая, хотя и рискованно балансирующая на проволоке, которая то подбрасывает вверх, то проваливается, причем ее натяжение регулирует нефтяная конъюнктура и курс доллара, — это одно. Если Россия все же не только трибунно, но на практике хочет опираться не только на эту проволоку, то от правительства требуется настоящая, а не много раз переписывавшаяся без каких-либо кардинальных изменений «повестка развития», в которой помимо мантр об улучшении инвестиционного климата должны быть заявлены и другие меры по развитию российской экономики. Тем более что сам Шувалов, упомянувший «повестку развития», признает, что правительству кардинально инвестиционный климат не улучшить. Для этого требуются изменения в судебной системе и в правоохранительной деятельности, что за пределами компетенции кабинета министров.

Чем антикризисная политика-2015 отличается от предыдущих образцов? Тем, что накопленные резервные фонды изрядно обмелели, а значит, первую скрипку теперь играет ЦБ. Он это и делает. Остальные надеются на рост цен на нефть.