Политика Гонтаревой и политика Набиуллиной: что общего у гривны и рубля?

Надежны ли деньги в женских руках

В декабре мы пережили волну валютной паники. На Украине она стала повседневностью.

Владимир Путин призывал отбить охоту к валютным спекуляциям, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин хоть сейчас готов применить Уголовный кодекс к экономической политике. Петр Порошенко два дня назад потребовал прекратить валютные безобразия. Председатель Нацбанка Украины Валерия Гонтарева постоянно ходит под статьей, у стен банка уже происходят силовые, а не валютные безобразия.

Кому-то само сравнение покажется кощунственным. Ну как же, у нас всеобщее сплочение в противоборстве с Западам, а на прозападной Украине национальная катастрофа. Но, на мой взгляд, сопоставление необходимо, потому что полезно. В России главный урок из того, что происходит на Украине, ограничивается лозунгом «Даешь антимайдан!» Но это не столько сравнение, сколько опять противопоставление. Почва же для продуктивного сравнения – экономика. В ней редко удается поставить реальный масштабный эксперимент, а сравнение с Украиной – это и есть подобный эксперимент.

10 ноября 2014 года рубль был отправлен в свободное плавание. 5 февраля 2015 года гривна отправилась за ним. И у рубля, и у гривны свободное от массированных валютных интервенций ЦБ и НБУ плавание оказалось мимолетным.

Это общее. А в чем разница? В России рубль, упав, панику, во всяком случае пока, больше не сеет. Но самое главное не в этом. Обещанный кризис в Россию пока не пришел, то есть заметного падения ВВП не происходит, хотя в соответствующих прогнозах недостатка не было и нет. Росстат уже удивил: промышленность в январе 2015 года выросла в годовом выражении на 0,9%.

Почему? Ответ именно в отпуске рубля в плавание, а точнее, в последовавшей сразу за этим его девальвации. Господин Бастрыкин может с ходу увидеть здесь «состав» из пары статей УК, но именно заранее, до начала падения экономики проведенная девальвация рубля позволяет рассчитывать, что кризис не будет таким разрушительным, каким мог бы быть.

Если кто-то больше верит господину Бастрыкину, давайте посмотрим на Украину. Формально там делается то же самое. Сначала говорят о свободном плавании национальной валюты, потом, когда гривна не столько плывет, сколько тонет, случается паника, НБУ бросает на рынок валюту, полученную от кредиторов. Но на самом деле картина совсем другая.

Российский ЦБ добился бы большего позитива, если бы девальвация рубля произошла раньше. НБУ опоздал. Поэтому его действия не помогли ни гривне, ни экономике.

Я намеренно сейчас не говорю и не буду говорить о специфике ситуаций, которую переживают Россия и Украина, не говорю о нефтяных корнях рубля, и о зависимости гривны от щедрости кредиторов Украины. Если уж речь идет об эксперименте, то его результат применительно к рублю и евро именно в том, что эффект от девальвации зависит от того, когда она будет проведена. Девальвация – это хирургическая операция, и в экономическом, и в социальном смысле, она проводится, когда экономика больна. Соответственно, очень важно, на какой стадии «болезни» эту операцию проводить.

И еще один результат эксперимента. НБУ лихорадит, как и всю Украину, он то вводит валютные ограничения, то практически тут же их отменяет. Но совершенно очевидно: Украина в шаге от введения жестких ограничений на движение капитала. Ее удерживает только внешняя помощь. В ту же стенку может уткнуться и российская экономическая политика, если рубль выйдет из-под контроля ЦБ, и тут уж полагаться на внешнюю помощь не придется. А это принципиально иная ситуация в экономике и другой азимут ее развития: совсем к другим, вовсе не рыночным реформам.

Остается рассчитывать на умелые женские руки. Общее у России и Украины и то, что главные регуляторы экономики именно в женских руках.