Россия защищает внутренний рынок

Возврат к протекционизму

Россия оказалась в авангарде очередного витка развития межгосударственной промышленно-торговой политики — возврата к протекционизму. Вслед за второй волной глобализации (первая случилась в середине XIX века и закончилась революциями во многих странах Европы) в мире вновь наступает период осознанной государственной защиты национального производства.

Загадочный термин «протекционизм» в экономике означает всестороннюю государственную поддержку отечественных производителей (шире — защиту внутреннего рынка) от иностранной конкуренции. К протекционизму как форме становления внутренней промышленности в разные эпохи прибегали все мировые лидеры: от Англии, Германии и США до Японии, Южной Кореи и Китая. Кстати, Адам Смит, сочиняя ныне хрестоматийное «Богатство народов» и настаивая в нем на свободе торговли, отталкивался как раз от фактических результатов английского индустриального покровительства.

Протекционизм многогранен: во-первых, это запрет на ввоз и вывоз некоторых товаров; во-вторых, введение настолько высоких ввозных пошлин, что товар оказывается выгоднее произвести внутри страны, чем ввозить из-за рубежа; в-третьих, возведение преград на пути экспорта сырья, необходимого для внутреннего производства и потребления; в-четвертых, субсидирование новых производств и зарождающегося экспорта; в-пятых, предоставление льгот индустриальным «смежникам», например логистическому бизнесу или банковскому (страховому) сектору.

Россия за свою экономическую историю прибегала к протекционизму многократно, именно с этими периодами связаны наибольшие геополитические и хозяйственные успехи нашей страны. Так, в 1724 г. при Петре Великом были введены, по сути, запретительные тарифы (от 25 до 75% цены) на ввоз в страну товаров, производство которых к тому времени появилось и в России. В 1767 г. при Екатерине II был установлен единый умеренно-покровительственный тариф в 30% на большинство импортируемых товаров. В 1881–1890 гг., при Александре III, для стимулирования собственной промышленности пошлины повышались практически по всем видам продукции, кроме того, оплата таможенных сборов должна была производиться в золотой валюте.

Порой протекционизм вводился адресно, не только по экономическим, но и по политическим соображениям. К примеру, по сути, внешнеторговые санкции в 1793–1801 гг. в России действовали в отношении Франции, а в 1893–1894 гг. — Германии.

Наша промышленно-торговая политика часто характеризовалась излишней доверчивостью. В 1815 г. Александр I под нажимом доминировавшей в те времена Англии и под обещание открыть для России собственные рынки согласился на введение льготных таможенных пошлин на западноевропейские товары. Этим тут же воспользовались иностранцы, заполонив внутренний рынок России собственной продукцией. В результате свободная торговля со стороны Запада оказалась блефом, а в России произошло, как писал Сергей Витте, «полное крушение юной русской промышленности, выросшей под влиянием запретительной системы». Как итог, в 1822 г. снова были введены жесткие запретительные тарифы.

О положительных и отрицательных сторонах протекционизма вне пространства и времени можно долго и увлеченно рассуждать в университетских аудиториях, но когда речь заходит о практическом развитии национального хозяйства, в голове нужно держать «школьную» событийную последовательность: сначала огульный экспорт разнообразного сырья с обратными поставками продукции, изготовленной на его основе, затем протекционистская борьба за собственную промышленность и внутренний рынок (рынок сбыта), а после, когда свои производства станут конкурентоспособными, постепенное ослабление тарифно-таможенной защиты. Никакого изобретения велосипеда — все это уже неоднократно случалось в мировой экономике.

Сегодня Запад, введя против нас санкции, фактически согласился со своими экономическими потерями. Убытки, впрочем, весьма условны: менее 1% ВВП стран еврозоны. Иное дело Россия: даже по предварительным подсчетам, наша экономика вследствие санкций может уменьшиться на 5–6%. Что для Запада «жалкая» сотня миллиардов евро, когда на кону смена политических лидеров, уничтожение российской промышленности, захват внутреннего рынка?

Проблемы возникнут не у ЕС или США как государственных образований, проблемы будут у конкретных предпринимателей с Запада — они недополучат гарантированный собственными правительствами доход, полагавшийся им в виде экспортных субсидий, доходящих до двух третей от цены тем же польским садоводам или до 90% — американским производителям курятины. Современный протекционизм по-европейски (по-американски): снизив тарифную защиту, Запад находит все новые формы реализации протекционизма, от введения всех новых гармонизированных стандартов (по-нашему ГОСТов) до прямой финансовой поддержки экспортеров.

В эти дни остро стоит вопрос о членстве России в ВТО. После того как ведущие экономики мира, несколько лет назад тащившие нас в свою «семью» чуть ли не на аркане (уж больно наш внутренний рынок лакомый), объявили против нас противоречащие нормам ВТО санкции, делать в этой организации нам по большому счету нечего. Мы туда, конечно, рано или поздно вернемся. Главное, чтоб входная дверь с петель не слетела.