Поднебесный помидор. Китайские фермеры в России: зло или благо?

По всей стране, от Находки до Калиниграда, уже растят овощи тысячи китайских хозяйств

В ситуации обмена «продовольственными» любезностями между Россией и Западом быстрее всех сориентировались китайцы. Не успели мы огласить список подпавшей под санкции продукции, как они уже заявили о строительстве на границе огромной плодоовощной базы и пообещали — мощностей хватит, чтобы обеспечить витаминами все Приморье, а если понадобится — и всю Россию. Верим. Ведь уже обеспечивают. По всей стране, от Находки до Калининграда, стахановскими темпами растят овощи тысячи китайских хозяйств.

Под надежной защитой теплиц зреют одинаковые, как патроны в патронташе, китайские огурчики и наливаются соком идеальные помидоры. Местные аграрии делить с пришлыми пашню отказываются: заявляют об идущей вразрез со всеми законами ботаники урожайностью. «Травят нашу землю химией — а потом переходят на новое место, занимаются, по сути, кочевым земледелием». Вслед за китайцами из поселка в поселок кочуют рассказы о ящиках с «нетленными» овощами, которые сельчане находят по весне под снегом. Правда, наши фермеры признают: они только просыпаются, а сосед-китаец уже муравьем снует по грядкам. Так, может, вот в чем секрет их ботанического чуда?

Корреспондент «МК» проинспектировал одно из подмосковных китайских хозяйств, сдал овощи на экспертизу и услышал доводы как по одну, так и по другую сторону овощной «китайской стены».

120 километров по Киевскому шоссе. Деревня Митинка. О существовании здесь китайского «колхоза» я узнала от одного знакомого риелтора. Парень жаловался, что не может продать выгодный участок земли.

— Несколько десятков соток, домик, река рядом и цена нормальная — живи не хочу. Но покупателей нет. Как увидят, что рядом разместился китайский тепличный комплекс, бегут. Все же знают, как они землю возделывают.

— А как? — спрашиваю.

— Ну пестицидами травят. На этих землях потом не то что овощ — сорняк не растет...

Вот только теплиц по указанному адресу мы не нашли — одни деревянные скелеты. Но жизнь в агрокомплексе все же теплилась — в оставленных китайцами бытовках. Заглядываем: внутри — сплошь смуглые лица, но все больше таджикские.

— Огурец хотел купить? Нет уже китайцев, домой уехали. Не выдали им в этом году разрешения на работу. Теперь вот мы здесь.

Разговорившись, все же выясняем: несколько овощеводов из Поднебесной остались. Просто ушли за лесок.

— Но они ни слова по-русски не понимают. Недавно приезжал один оптовик, хотел купить у них огурцов. Так мне пришлось переводчиком выступать.

— А вы китайский знаете? — удивляюсь.

— Нет, я на земле рисовал огурец, ящик и писал цену. Китаец — свою. Так и не сторговались.

Едем на разведку. За просекой и правда вырастают теплицы — одна, вторая, десятая. Разбитая колея выводит к сараюшкам. На веревке сушится тряпье. Рядом ржавеют бочки из-под ГСМ. Здесь же, прямо на земле, сложены мешки с удобрениями.

— Руський, руський. Дакумента есть! — тычет пальцем в гору с подкормкой вышедший на шум китаец. Но на просьбу рассказать, какие овощи он здесь выращивает, фермер улыбается и произносит: «не понимать».

Говорим, что мы из газеты, показываем свежий номер «МК». Реакция та же.

Но стоило только достать фотоаппарат, как фермер оживает. «Ждать», — бросает он нам и буквально через минуту протягивает трубку. На том конце мужской голос. Но не китайское «мурлыканье» — грозный кавказский акцент.

— Какие китайцы? Их почти не осталось. Один агроном, да еще пара ребят. С ними говорить бесполезно — они по-русски не понимают.

— А с вами?

— Можно. Но я сейчас далеко, э-э-э, в Краснодаре. Через месяц приеду — тогда и поговорим. Гудки.

Работник забирает у меня свой мобильный. Улыбается.

— Панимать! Ни панимать?

Едем в другой «колхоз», уже в Московской области, неподалеку от Серпухова. По сторонам — уже знакомый полиэтиленовый пейзаж: те же теплицы, тот же жужжащий пчелой насос — для полива китайцы качают воду из ближайших рек. Но все, мягко говоря, ухоженнее. Заборчик, колючая проволока, клумбы с бархацами у ворот. Час дня, но колхоз будто вымер. Лишь огромный алабай, почуяв чужаков, истошно надрывается — рвется с цепи. Идем на звук азиатских напевов к сараю и утыкаемся в гору помидоров. В центре, как в котловине, сидят несколько рабочих — раскладывают овощи в коробки из-под уругвайских бананов. Просим позвать хозяйку.

Спустя пару минут в ворота заруливает огромный китайский джип. Из авто сперва выныривает крошечная туфелька-лодочка, а затем — и ее миниатюрная хозяйка.

— Ван Аллинь, — протягивает руку женщина. — Это для своих. А для русских — Аня. Не дождавшись вопросов, она начинает лепетать без остановки.

— У меня все правильно, по закону. В прошлом году министр труда сама приезжала, говорила: китайцы плохо живут. А потом смотрела и сказала: это да, по-человечески. С водой, с электричеством. Я и налоги вовремя платить. Она все смотрела, сказала хорошо. Я думаю: если в Россию приезжать, надо все по закону делать.

В России Аня живет уже двадцать лет. По образованию она агроном. В 1993-м, когда границы открылись и к нам в страну рванули китайцы, Аня поехала вместе со своими соотечественниками.

Свой фермерский путь на российских землях Аня начинала... с Черкизовского рынка. На арендованных в районе Домодедова землях она выращивала милые китайскому желудку овощи-фрукты, которые потом поставляла на Черкизон. Но рынок закрылся, потребители разъехались, а Ане поступило дельное предложение.

— Один хороший человек, депутат — он потом повесился, сказал: у меня в районе можно земля купить. Дешево и места красивые. Приезжай к нам овощи растить.

Сейчас в ведении у Ани 90 теплиц, в которых трудятся 30 ее соотечественников. Приезжают они в Россию на полгода — с весны по осень. Получают, по уверениям фермерши, 15 тысяч в месяц.

— Для Китая эти деньги — нормально. Они потом приедут домой и еще год не работать могут.

Живут рабочие в сколоченных на скорую руку времянках-сарайчиках. Обстановка внутри крайне аскетичная. Собственно, притулившиеся вдоль стен кровати-шконки — единственный предмет интерьера. Стены завешаны объявлениями на китайском. Рядом зачем-то русский перевод. «Правила личной гигиены» — гласит одно из них. «Мыться, стирать и прочее..» Ниже свод правил уже посерьезнее: «Соблюдать законы РФ. Не участвовать в политической деятельности. Уважать правила и культуру местного населения. Запрещается любой алкоголь, наркотики, воровство, драки, азартные игры...»

— У меня в хозяйстве, как у вас при Горбачеве... — комментирует Аня. — Как это?

— Сухой закон, — подсказываю.

— Да, да. Водка не разрешаю. Если замечу, что кто-то пить — штраф. Замечу во второй раз — кыш на родину. Чтобы скандала не получилось. Поэтому я приглашаю работать к себе только супругов. А то ведь если он женщину здесь искать будет — порядка не будет.

Все, что нужно ее работникам, Аня покупает сама. Оптом. По пятницам завозит машину с продуктами, сигаретами и гигиеническими принадлежностями.

— А сами они не ходят в поселок?

— Нет. Это для их же блага. Языка они не знают. Да у них и времени нет: работа тяжелая, вечером валятся с ног от усталости.

Рабочий день китайского крестьянина начинается в пять утра. До девяти-десяти дня они должны выполнить необходимый объем работ. Зато с двенадцати и до шести вечера, когда нужно заступить на вечернюю смену, все свободны. Исключение — дни, когда приходят машины оптовиков.

— Тогда быстро-быстро надо все делать, чтобы машина не ждала. И не ушла пустой. Женщины тогда работают в теплицах на сборе, мужчины грузят.

У каждого крестьянина есть своя норма выработки. С каждой теплицы нужно собрать пять тонн овощей.

— Если они собирают больше, получают премию. Если меньше — минус к зарплате.

Реализуют урожай на рынках Москвы и Подмосковья.

— Мелкие помидоры я отдаю по 10 рублей, средние — по 20, крупные — по 30. Огурцы — 30–35 рублей. Но огурец в этом году не уродился — горький, крючком, — сетует хозяйка.

Рассаду в теплицах начинают высаживать еще в феврале. Благо все парники оборудованы печкой-буржуйкой. Отсюда, говорит фермерша, и столь ранний и обильный урожай. Вот только в последние годы, сетует собеседница, желающих поработать на российской ниве стало меньше.

— Нет, не потому что в России плохо. Просто у нас своя работа появилась. У нас на западе есть пустыня. Там сейчас люди вложили деньги и начали строить дома, дороги, сельское хозяйство развивать.

— Значит, удобрения у вас хорошие, — подначиваю хозяйку. Аня обижается, даже несколько раз бьет кулачками по столу.

— Все говорят: китайцы химией поля заливают. Да, раньше с этим было плохо. Тогда думали — лишь бы люди сытыми были. Земля у нас в стране плохая была. А сейчас за этим очень следят. Все культурно, качественно. В пустыне растет, потому что землю завозят. А вокруг деревья сажают — чтобы песком не заносило. Хочешь, я покажу тебе свои удобрения? Все российское. Из Китая возить невыгодно. Дорого очень. А знаешь, какое самое лучшее удобрение? Птичий навоз. Мы его с местной фермы заказываем, осенью кладем на землю, а весной все растет отлично. И дешево...

На обратном пути тормозим у овощного ларька на въезде в поселок. Помидоры, лежащие на прилавке, нам знакомы. 90 рублей — указано на ценнике. Спрашиваю, откуда овощ?

— Азербайджан, «бычье сердце», — гордо сообщает продавщица. Замечание, что ее «бычье сердце» уж очень похоже на китайские помидоры, продавщица встречает в штыки.

— Да вы что! У нас в поселке народ мгновенно отличает, где Китай, а где здоровый томат. Не берут у них. Боятся. Огурцы их для засолки непригодны — не держатся в банках. А помидорами и вовсе можно отравиться. Вот в прошлом году моя соседка после обеда их помидорами несколько дней желудком мучилась. Решила было те томаты хорьку скормить, так он через день издох. От разложения печени.

Уточнять, как хорьку поставили столь серьезный диагноз, ведь не носили же его на медосвидетельствование, я не стала.

Впрочем, есть свидетельства против китайских колхозов куда более серьезные, чем погибший хорек. Юля по образованию агроном, сейчас занимается тем, что консультирует тепличников на предмет удобрений, подкормок и прочих способов повышения урожайности. Она много ездит по Подмосковью, ближайшим областям и уверяет: наверное, треть всех овощей в закрытом грунте выращивают граждане КНР.

— В прошлом году, например, меня попросили проверить землю в одном хозяйстве, где до этого трудились китайцы. Анализы показали превышение в несколько раз по нитратному азоту, другим веществам. Еле-еле смогли выправить это капельным орошением.

Все препараты, уверяет Юля, овощеводы привозят с собой. На пакетах — ни одного европейского слова, только иероглифы.

— Это настоящая атомная бомба. Некоторые вещества у нас в стране уже не используют. Знаю случаи, когда китайские рабочие «таблетки» — а они так называют свою химию, — вообще использовали не по назначению. Например, арриво — сильнодействующий интексицид, в советские времена его применяли для борьбы с колорадским жуком. А они им поливали томаты.

— А урожаи у них действительно сверхъестественные?

Да, большинство раздувают урожайность. В наших хозяйствах с одного куста можно собрать 4–4,5 килограмма томатов, они же снимают по 5–6. Причем их сорта более устойчивы к болезням. Наши помидоры, чуть начинаются туманы, чахнут. А их плодоносят до октября. Выносливые, как и сами китайцы. И плоды у них — крупные, красивые.

Оказалось, свои кусты они подкармливают аммиачной селитрой и карбамидом (как раз из-за этих веществ и образуются нитраты). В наших хозяйствах эти препараты тоже используют, но только на начальной стадии, для подкормки рассады. Китайцы же используют их весь период вегетации.

Не повезло с погодой? Даже это, уверяет агроном, для фермеров из Поднебесной не проблема.

— Они их дозревателем опрыскивают. Что за препарат — не знаю, на упаковку мне взглянуть не дали.

Впрочем, женщина тут же оговаривается: мол, такая ситуация не во всех хозяйствах.

— Например, много китайцев осели в Луховицах, выращивают там знаменитые огурцы под местным брендом. Но они живут там уже годами, перешли на наши удобрения. Вроде бы по чести работают.

— Но больше всего меня поразили даже не китайцы, а... турки, — продолжает собеседница. — Да, они сейчас потихонечку вытесняют граждан КНР с наших полей. Когда я увидела список препаратов, которые их агроном привез с собой и сыплет под кусты, я ужаснулась. Например, протравитель семян, средство, защищающее семечко в процессе прорастания, он льет на кусты с огурцами. Период разложения у этого препарата — месяц. А он сразу собрал огурчики — и в коробку. Но, главное, зачем он поливает протравителем огурцы — не понятно.

— Откуда помидоры?

— Краснодарские...

Народ расхватывает: наши, родные, взращенные без пестицидов, на одном только южном солнце. Покупателям невдомек, что почти все томаты в Краснодарском крае уже давно выращивают китайцы. Точнее, выращивали. До прошлого года, когда перед Олимпиадой их в срочном порядке «попросили» вернуться на родину.

— Собрали, запихнули в автобусы и в 24 часа вывезли из края. Нужно понимать, что это не один и не десять китайцев. Тысячи. Достаточно сказать, что до прошлого года на Кубани китайскими тепличными комплексами, по моим подсчетам, было занято 15–16 тысяч гектаров. Цифры баснословные. После их высылки брошенными остались теплицы, техника, инструменты. Сейчас все это превращается в огромную свалку под открытым небом, — рассказывает глава крестьянско-фермерского хозяйства Андрей Анатольевич Маслюк.

С ситуацией он знаком не понаслышке. Во-первых, его личные земли со всех сторон были окружены китайскими теплицами. Во-вторых, сейчас он работает «кризисным менеджером» в одном из оставшихся бесхозными после высылки китайцев хозяйств. Но основной его хлеб — консультации по интенсивным технологиям растениеводства. И опыт КНР он изучил досконально.

— Схема привлечения на работу китайских фермеров была полностью завязана на коррупции. Сперва появлялась подставная фирма, которая получала земли в аренду. Их задача была обеспечить почву — как в прямом, так и переносном смысле — и крышу. Потом появлялся китайский бригадир, или, как чаще называют этих товарищей, комиссар. Он обсуждал условия владения землей и завозил людей.

В Россию приезжают в основном северные китайцы — из самых бедных районов Поднебесной. Живут общиной за забором и колючей проволокой. На проходной дежурят несколько русских охранников и сторожевые алабаи.

— Чужаку в общину вход закрыт. Сами китайцы тоже за ворота не выходили. Все необходимое завозили комиссары. Были даже специальные врачебные группы, которые обслуживали только их комплексы. А на складе хозяйства, которым я сейчас управляю, нашел целые схроны медикаментов.

На обслуживании китайских общин трудилось все население близлежащих поселков. Они поставляли еду, занимались вывозом и реализацией овощей.

— А на земледельческие работы местных не привлекали?

— Зачем, когда пара китайцев — а приезжают они обычно супружескими тандемами — обслуживает один гектар теплиц. А это — на минуточку — 10 футбольных полей. Можете себе представить работоспособность? Да ни один русский такого не сможет. У меня в управлении полгектара. На них работают шесть человек. И еле справляются. Эти ребята — фанатики, работают по 14 часов в день. Поэтому-то и добиваются такого урожая.

Андрей Анатольевич вспоминает показательный пример. Прошлый год. Весна. Все время шли дожди. Единственное, что росло на полях, — это сорняки. Местные фермеры плюнули с ними бороться, загубили урожай. И только китайцы с маниакальным упорством пропалывали свои поля.

— Затрат почти никаких. Налоги официально, естественно, не платятся. В итоге себестоимость их продукции — три рубля за килограмм огурцов. Они спокойно сдавали их оптовикам по 6–10 рублей и оставались с прибылью. Кто покупал? В основном это "аксайская" армянская группировка, которая контролирует поставки всех овощей в Москву.

— Вы сказали, что налогов они не платили. То есть все хозяйства были нелегальными?

— Не все, есть, конечно, уникумы, которые все делают официально. Они получили вид на жительство, выкупили земли. Это настоящие фермеры — они не работают на комиссара, сами поднимают свою землю. Сейчас только такие и остались в Краснодарском крае.

Кстати, по словам Андрея Анатольевича, бригады китайцев часто нанимали и наши фермеры. И первый год они, представьте, работали бесплатно.

— Зарплату им платило китайское правительство. Не удивляйтесь, китайцы готовы платить ради того, чтобы их люди были трудоустроены хоть где-нибудь. В самом Китае работы для миллиарда просто нет. Кстати, чтобы все эти гастарбайтеры получали разрешение на работу в нашей стране, китайская сторона оплачивала по $60 за человека. И занималась выдачей разрешений единичные фирмы в крае. Можете представить, какие это были деньги.

Андрей Анатольевич столь откровенно рассказывает о серых схемах в китайских колхозах, что следующая его фраза ставит меня в тупик.

— Знаете, а я бы создал преференции для китайских фермеров в России. В нынешних условиях борьбы Востока и Запада на продовольственном фронте китаец — этот тот человек, который нас накормит. Сами мы о себе не позаботимся — у нас фермерство извели на корню. Но главное, чтобы это была не коррупционная схема, а открытая, с тендерами, проверками и общественным контролем.

— А как же безопасность продукции. Вот все говорят: китайцы поливают свои поля неизвестной химией, победили законы ботаники....

Все это говорят люди некомпетентные. Да, не спорю, есть нерадивые товарищи. Но не так часто, как нам это преподносят. Я, например, абсолютно спокойно ем китайские помидоры и заявляю: они очень вкусны. Потому что знаю, что они применяют и когда. У них чистейшие формы удобрений. Это так называемые особо чистые соли. Много стимуляторов, но не химических, а биологических.

Например, как можно увеличить крепость плода? Наверное, часто замечали: приносите помидор из магазина домой, а он резиновый, даже ножом еле разрезается — только мнется. Это действие химических препаратов: утолщается межклеточное пространство, оболочка клетки, плод становится упругим. Китайцы же достигают этого же эффекта биологическим путем, за счет аминокислот. Да, они привозят свои удобрения. Да, они не всегда сертифицированы на территории РФ. Но дело не в этом. На данный момент рынок химагро у нас держат фактически две компании: американская и немецкая. И своей прибылью (а один литр их препарата от вредителей стоит 16 тысяч рублей) они с китайцами делиться не хотят.

— А может, секрет их урожайности в том, что они привозят свои семена. Вроде как они генно-модифицированные...

Неправда, в Китае генная модификация запрещена — только для технологической сои. Это утверждение опять же произрастает из невежества. Наши люди зачастую даже не поминают, что такое ГМО. Это внедрение в продукт чужеродного гена. Наверняка видели: разрезаете помидор, а под кожей белая твердая оболочка. За счет нее томат не лопается и не давится при транспортировке. Это достигается за счет гена хитина членистоногих, внедренного в помидор.

Или еще один пример: раньше, собирая урожай томатов, бабушка оставляла несколько плодов на семена. Сейчас произвести такую же операцию у вас не получится: урожай будет с горошину. Все это благодаря «гену-терминатору» — так поставщики защищают свою продукцию, свою интеллектуальную собственность.

— Но почему тогда китайские огурцы идеальной формы и одного размера? Говорят, и болезни их не берут...

— Есть понятие гибрида. Это смешение признаков искусственным путем: хочу мальчика-блондина, но с темными глазами. Я немножко вмешиваюсь в структуру гена, но я не навязываю чужеродный ген. Для чего нужны гибриды? Чтобы повысить урожайность, выработать устойчивость к болезням. И китайцы очень успешно работают в этой области, называемой инвитро. Но не только они — весь мир. Видели датские елочки? Они будто все сошли с одного конвейера. Это тоже клоны. Весь мир сейчас занимается микроклональным размножением. Но это не генная модификация. И вреда человеку она принести не может.

— Вывод из ваших слов один: китайцы — образец для подражания. Почему же тогда, например, в Челябинской, Свердловской областях у местных с ними чуть ли не холодная война. Там народ жалуется: земля после них превращается в прах, реки — в болота.

Нет, я не говорю, что их методики земледелия идеальны. После них участки действительно нужно реанимировать годами. Они заливают земли, а в воде высокое содержание кальция, железа. После них земля засаливается, стоит бело-красная. Но я не виню в этом самих китайцев. Причины нужно искать в той коррумпированной системе, которая разрешила им бесконтрольный доступ к воде.

Сам китаец запрудить пару-тройку водоемов или черпать воду напрямую из реки не решится. Я уже не говорю о том, что они десятками бурили артезианские скважины. А что такое пробурить скважину на 300 метров в глубину? Мало того, что это денежные затраты, так еще и глобальные затраты электроэнергии. Я для своего хозяйства не могу лишний киловатт получить, а им кидались выделенные линии электропередачи. Не разрешили бы им такое — они бы обрабатывали землю не варварски, а по всем законам РФ. А работать на земле эти ребята умеют.

…Из хозяйства Ани мы увезли несколько килограммов выращенных ею помидоров. Один мы проверили бытовым нитратотестером. Прибор нарушений не выявил. Другой образец был отправлен в Государственную лабораторию ветеринарно-санитарной экспертизы при ГУП «Люблинский рынок». Специалисты долго натирали томат на терке, готовили из него растворы, измеряли специальными приборами. Одним словом, искали нитраты. И вынесли вердикт: наш томат, можно сказать, стерилен. При норме для грунтовых помидоров в 150 миллиграммов нитратов на кило — образец показал всего тринадцать.