Инвесторы в России боятся потерять все

Основатель первой российской инвесткомпании «Тройка Диалог», один из основателей ММВБ и Экспертного совета при ФСФР, а ныне управляющий партнер The Concinnity Group Питер Дерби поделился в интервью BFM.ru своими взглядами на инвестиционный климат в России и впечатлениями о ПМЭФ.

— Насколько российская финансовая инфраструктура сейчас развита и готова, чтобы иностранные инвесторы вкладывались в Россию?

— Многие уже вкладывают, в течение двадцати лет, с 1990-х годов.

— Но это в основном краткосрочные вложения.

— А, это уже другое. Качество инвесторов, как привлечь качественного, долгосрочного, развивающего инвестора — это уже другой вопрос. Это не инвесторы, которые сегодня здесь, а завтра там. [Для долгосрочного инвестора] должны быть условия.

Роль государства — создать условия для развития бизнеса. Многие думают, что роль государства в том, чтобы просто развивать бизнес. Но власть должна создавать условия для оптимального развития. Почему? Они все равно являются «тайными» партнерами: люди ведь платят налоги на прибыль — поэтому они де-факто являются партнерами для государства. Оптимальные условия для развития бизнеса — это уверенность, снижение риска, устойчивость доходов, структур, предсказуемость регулирования и актов регулирования.

— Какие меры, предпринятые российским правительством, в краткосрочной перспективе могли бы дать позитивный эффект?

— А оно [правительство] хочет это сделать?

— Это декларируется. Президент Медведев, выступая на форуме, говорил об этом.

— Много чего говорится, и многое из этого случится через некоторые время. Но некоторые вещи уже можно начинать делать, когда ты еще говоришь. Есть красивый форум и так далее, и какие-то сделки для крупных предприятий. Но это должно касаться всех уровней экономики.

Поднимался вопрос восприятия имиджа России, были объявлены большие, крупные пакеты на приватизацию. Есть еще один шанс для России: может быть, чуть-чуть скорректировать культуру бизнеса, которая была создана в 1995 году, во время той, предыдущей, приватизации.

Я очень надеюсь, что эта приватизация покажет себя более корректной в рамках культуры ведения бизнеса. И то, как будет проведена эта приватизация, будет влиять [на имидж России] очень сильно. Я надеюсь, что это будет сделано не по прежней установке «пусть имидж будет ужасный, меньше предложений, те, кому нужно, все равно купят».

— Но планы российского правительства по «второй приватизации» впервые прозвучали в Минэкономразвития еще осенью 2009 года, почти два года назад, не слишком ли затянулся этот процесс?

— Приватизация крупных пакетов предприятий не делается за ночь. В Великобритании масштабная приватизация заняла долгие годы [1980-1990-ые годы]. Если сделать ее правильно, это займет время. Но движение должно быть постоянным. Надо говорить и делать.

— Насколько зарубежным инвесторам будет интересно участие в приватизации небольших госпакетов?

— Каждая акция имеет право голоса, одна акция — один голос. Но влияет ли этот голос, другой вопрос. Очень маленькие портфельные инвестиции в любые производственные активы развивающихся стран будут выше, чем в развитые. Мы считаем, что есть желание инвесторов диверсифицировать и инвестировать в развивающиеся страны. Но имидж России должен измениться, потому что они [инвесторы] боятся потерять все.

— По сравнению с другими развивающимися странами, со странами БРИК, насколько плох имидж России?

— Вы знаете, каждый имеет свои проблемы. Но с Россией коррупция, к сожалению, очень связана. Россия и коррупция — это почти единое понятие в сфере инвестиций и ведении бизнеса в России, и это очень плохо.

— После дискуссии о привлечении капитала в Россию один из инвесторов отметил в беседе с коллегой: «Все говорят об имидже, но никто не хочет произнести два плохих слова — Ходорковский и Браудер». Насколько сильно эти два слова отражаются на имидже?

— О чем я сейчас и говорил. Я говорил о ЮКОСе, я говорил о человеке, инвестировавшем в 1990-ые годы, о человеке, которого сейчас нет и нельзя вернуть. Мое мнение, что государство должно решить эти вопросы. Они могут напрямую сказать: «Да, Уилл Браудер, ты такой и такой, сделал то и то, и мы поэтому так с тобой обращаемся». Все. Мир будет с этим согласен или нет. В данный момент такое неправильное поведение государства составляет часть имиджа России.