Любовь на тарелочке

В местных тавернах — время празднеств. Собираются большими и теплыми компаниями: похоже, все, кто сидит за соседними столами, знают друг друга. Редко кто из киприотов, уезжая учиться за границу, не возвращается обратно. Без многочисленной семьи, без привычного круговорота жизни долго не выдерживают.

Вот танцует Катерина, дочка хозяина таверны. Сегодня ей 25. Дивно хороша черноглазая Катерина, волосы струятся по плечам, как у красавиц на античных вазах. Старинный танец — скорее мужской, чем женский. Припадает на одно колено, бьет ладонью оземь... Трио на сцене выводит народную балладу, которой подпевает весь зал. А потом быстрая музыка сменяется нежной, и движения девушек становятся другими. Кошачьими, грациозными. Такой могла выходить из пены морской Афродита: и хрупкая, и опасная.

На столах — корзины с гвоздиками. Ими осыпают танцующих, а еще бросают в знак особого восторга салфеточки, разлетающиеся как снежные хлопья. И это совсем не аттракцион для туристов. Просто праздник. Один из многих.

Угощают гостей мезе, так называется череда блюд. Простые радости — простые яства. Сперва появляются горячие лепешки и «намазки»: хумус, тарамасалата (копченая икра трески с оливковым маслом, лимонным соком) и цацики — смесь йогурта с чесноком и огурцами. Дальше приносят одну тарелку за другой: колбаски такие, колбаски сякие, баранина, курица, свинина прямо с очага, тефтели, кабачки с яйцом, жареный сыр халлуми...

И вино. Конечно, вино. Местные виноделы рассказывают о нем вкусно — вкусны даже названия виноградных сортов: ксинистери, маратефтико... Когда виноградники в Европе подверглись напасти — нашествию вредителя филлоксеры, кипрская лоза осталась нетронутой. И европейцы наконец распробовали ее плоды, с удивлением обнаружив на острове 15 видов винограда, которые больше не растут нигде.

У вин Кипра традиционно высокое содержание алкоголя (из-за жары в ягодах много сахара), их особенно приятно пить в холода (всего плюс двадцать два, как тут бывает в декабре-январе). На десерт — стаканчик сладкой командарии, самого древнего вина в мире, которое воспевал еще Гомер.

А у выхода навеселившиеся сотрапезники могут проверить себя на автомате-алкотестере. За один евро. Но автомат, говорят знающие люди, так хитро настроен, что никогда не покажет превышения нормы. Поэтому вернуться и пропустить еще рюмку всегда можно с чистой совестью.

Утром, завтракая кашей и кефиром... Ну да, учитывая, что русские туристы тут на почетном втором месте после англичан, кашу и кефир стали подавать в лучших отелях, например, в Four Seasons, — итак, завтракая с видом на море под солнцем, замечаешь героических граждан, лезущих в воду. А когда спускаешься к волнам, понимаешь: вода не такая уж и холодная. Жалко, на купание времени нет. Сегодня едем в горы. Решили так решили.

По дороге нас обгоняют джипы с брутальными мужчинами в камуфляже и возбужденными собаками. Они едут на охоту, которая разрешена два дня в неделю, по средам и субботам. Не меньше, чем охотников, по пути встречается велосипедистов: на Кипре тренируется, например, молодежная сборная России. У всех крайне розовые щеки — воздух располагает.

Горный массив Тродос, при всей его освоенности, — отличное место, как принято говорить, для общения с природой. Кроме фауны, которая интересует мужчин в камуфляже, здесь много грибов. До недавних пор их собирали только наши соотечественники. Но дрогнули и киприоты, преодолев островной традиционализм: в горах для них был устроен семинар на тему «Как правильно собирать грибы, отличая ложные от истинных». Мероприятие имело редкий успех, продажи корзин на острове существенно выросли...

После теплого побережья в горах кажется свежо, надеваем шарфы, но и это за счастье после эсэмэски из дома: «А у нас тут ноль градусов :-(((». Глаз радуется деревенским садам, в которых — что за оплошность! — кое-где висят несобранные гранаты и миндаль. А вот табличка с названием населенного пункта — «Педулас» — и нарисованной черешней. У следующей деревни изображен абрикос, еще у одной — клубника. Каждая славится определенными фруктами-ягодами, и не вздумайте спрашивать клубнику в черешневом поселке. Это моветон.

Пасторальное деревенское бытие определяет сознание крестьян, стоящих у прилавков высокогорного рынка в деревне Платрес. Они бросаются к вам, будто вы родственник, собирающийся оставить увесистое наследство, и наперебой угощают орехами десяти примерно вариантов, цукатами, чурчхелой (тут она называется «шушукос»), вареньем и горячим хлебом. Стаканы с командарией (повторяю: воспел еще Гомер) протянуты для дегустации с разных сторон, и никому не удобно отказать — да, по правде говоря, и отказывать неохота. Конечно, все заканчивается покупкой килограмма-другого орехов, а в худшем случае — вязаных носков козьей шерсти до колен.

— Вы куда потом? Не в «Беренгарию»? — спрашивает вдруг старик, завернувший мне миндаля. — Не надо вам в «Беренгарию», думаю... Такой день хороший!

Пришлось разузнавать, что такое «Беренгария». Оказалось, заброшенный отель, который входит в мировой топ-10 домов с привидениями. Издали похож на замок Cредних веков. Когда-то в «Беренгарии», что близ деревушки Продромос, останавливались особы вроде Черчилля или короля Египта Фарука. Потом хозяин умер, управлять стали его сыновья. Но что-то они не поделили, бизнес разладился, оба наследника погибли при загадочных обстоятельствах. Нетрудно догадаться, чьи призраки теперь мелькают в руинах бассейна и маячат в разбитых окнах. Сейчас у отеля новый владелец, есть уже план реконструкции, но перестройка никак не начнется. А может, и не надо?

Близко к «Беренгарии» мы подходить не стали. Все-таки собирались в святое место, монастырь Киккос. Его главная реликвия — чудотворная икона Богородицы, написанная, по преданию, апостолом Лукой. Увидеть образ нельзя, он полностью закрыт, но приложиться к нему можно. Справа от иконы помещена зловещая черная рука, как нам объяснили, в память о печальном событии — некий вандал пытался осквернить святыню.

У иконостаса — необычного вида лампады: подвесные цепи увенчаны страусиными яйцами. Раньше они спасали от вездесущих мышей — их лапки скользили по скорлупе, они не могли добраться до лампадного масла.

В Киккосе есть колокол, отлитый на Кубани и пожертвованный монастырю русской помещицей Екатериной Абрамовой, — паломники из России бывали и бывают здесь часто...

Один только штрих к портрету иерархов кипрской церкви: когда настал известный всем кризис, они предложили заложить немалое церковное имущество, чтобы помочь государству. Пока не понадобилось. Но предложение в силе.

Монахи устроили в отдельном здании музей византийского искусства. Один экспонат мне особо запал в душу: тарелка с изображением мужчины и женщины. Они обнимают друг друга, улыбаются, и у них одна прическа на двоих. Вот так бы... Тоже... Такое бы счастье. Или хотя бы такую тарелку. Но где взять...

Кипр может быть очень домашним — в том же отеле Four Seasons живет разговорчивый попугай Хулио, и по пляжу бродят вальяжные коты. Ужин можно заказать из деревенских продуктов, а перед отъездом вам подарят баночку меда.

И Кипр может быть изысканным: в номере вы обнаружите док-станцию для айфона последней модели, а в СПА — эксклюзивную программу, каких в Европе раз-два и обчелся.

Комплекс Aphrodite Hills около города Пафос — тот, к примеру, предлагает постояльцам мыло в виде шарика для гольфа. Здесь рай для гольфистов: еще недавно довольно дикую местность обустроили под гольф-поля, где можно наблюдать игры солидных джентльменов и ухоженных леди. Максимум эмоций, которые они себе позволяют, — чуть приподнятая бровь.

А еще Кипр может быть веселым и неформальным: с дредастыми музыкантами на улицах, с цветными зонтиками, подвешенными декора ради возле входа в кафе, где делают мороженое из йогурта...

Но вот привезли нас в место, которого туристы не минуют. В Петра ту Ромиу, по информации источников «МК», вышла из вод Афродита. И тут Кипр увиделся уже хранителем мифов. Очень хотелось верить, что подобранные на пляже камушки (действенны те, что в виде сердца) имеют непосредственное отношение к богине любви. И что на Кипре до сих пор устраивают тайные обряды потомки жрецов ее храма, которые, в свою очередь, произошли от Пигмалиона и Галатеи.

Набрали-таки все домой полные карманы камушков. Даже распоследние постмодернисты.

А дальше случилась интересная штука. Недалеко от Лимассола есть развалины античного города Курион. Все как положено качественным развалинам: виллы с мозаиками, термы, восстановленный для представлений амфитеатр. Если встать ровно посередине и шепнуть что-нибудь в сторону — будет слышно за десятки метров. Но не суть.

Побродила я по Куриону, обозрела, вздохнув, море с холма и решила зайти в музейный магазин. Магнит к холодильнику, может, купить на память.

И в самой дальней витрине, в самом укромном углу вижу тарелку. Ту, византийскую (то есть копию, конечно). С мужчиной и женщиной, у которых одна прическа на двоих. «О, — говорит служитель. — И как вы ее углядели — мы эту витрину не отпирали лет десять».

Тарелка оказалась тяжелая. И без крепежа. Думаю, как бы повесить ее дома на стену. Вот дожарю запасы сыра халлуми, допью командарию (Гомер, Гомер!) — и сразу займусь.

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Кипрскую организацию по туризму (Visit Cyprus) и лично Елену Цветкову.