Кипр выбирается из кризиса и пытается объединиться: Куда плывет остров Афродиты?

Нас, небольшую группу российских журналистов, завели в президентский дворец — не спросив документов, не попросив открыть сумки и даже не пропустив через рамку металлодетектора. Президент Никос Анастасиадис, поприветствовавший нас по-русски, вышел к нам без единого охранника.

И это впечатляет. С одной стороны, приятно: доверяют. А с другой — как же безопасность?

Мне возразят: мол, на Кипре, в этом буколическом туристическом раю, и опасаться-то некого и нечего.

Ну, это как сказать. Этот самый президентский дворец без малого сорок лет назад подвергся атаке сторонников греческой хунты, пытавшихся совершить государственный переворот и убить тогдашнего главу республики — архиепископа Макариоса. Президенту Макариосу удалось бежать из страны, но не спасти ее единства. Путч сторонников присоединения Кипра к Греции спровоцировал турецкое военное вторжение на остров.

И если сегодня посмотреть из президентского дворца на север, то на склонах гор отчетливо видны два огромных красно-белых флага с полумесяцами и пятиконечной звездой — Турции и непризнанной «Турецкой республики Северного Кипра», провозглашенной тридцать лет назад (15 ноября 1983 года). Почти сорок процентов территории Кипра находится под этими флагами.

Никосия (или, как ее называют греко-киприоты, Левкосия, а турко-киприоты говорят «Лефкоша»), так же, как и вся страна, поделена надвое «зеленой линией». «Зеленая» — не из-за буйной растительности. Еще в 1964 году британский генерал-майор Питер Янг провел темно-зеленым карандашом линию, разграничившую две общины. А после турецкого вторжения 1974 года между греко-киприотами и турко-киприотами пролегла буферная зона ООН. Попасть в нее без разрешения могут только кошки, голуби и змеи. Характерный штрих: на «линии», в окрестностях Пафосских ворот, находится католическая церковь Святого Креста. Вход в нее — на греческой стороне, а надежно закрытый выход — на турецкой части города. Сам храм стоит на «ничейной земле».

Рядом с мирной благостностью, магазинами и ресторанами — приметы прифронтового города, блокпосты, запретные зоны, мешки с песком, колючая проволока, амбразуры, заполненные бетоном бочки, солдаты...

«Левкосия — последняя разделенная столица». Такая вывеска красуется на Ледре — центральной улице Старого города, рядом с переходом на турецкую сторону. Впервые после 1974 года пункт, через который можно попасть из одной части города в другую, был открыт в апреле 2003-го. Так что оказаться на территории Северного Кипра можно запросто: показываешь паспорт с кипрской или шенгенской визой на греко-киприотской стороне, подходишь к будкам на турецкой, заполняешь бумажку — и добро пожаловать! Мне дали визу в «Турецкую республику Северного Кипра» на тридцать дней. Правда, я воспользовался всего получасом, чтобы побродить по Лефкоше.

Дело было воскресным вечером — и в «южной» Никосии по улицам бродили толпы народу, люди сидели в уличных кафе. На «севере» улицы выглядели и беднее, и малолюднее. Ноги вынесли к большой мечети Селимийе, между двумя минаретами которой развеваются флаги с полумесяцами. Фантастическое сочетание мусульманской архитектуры со зрелой готикой неудивительно: некогда это был католический собор Святой Софии, построенный в 1209–1325 гг. После завоевания острова османами христианский храм был переделан в мечеть, уже в ХХ веке названную в честь турецкого султана Селима II.

— Я недавно побывала в Берлине и пошла на экскурсию. И когда мне рассказывали про время, когда город был разделен на две части — Западную и Восточную, я осознала, что это то же самое, что у нас в Никосии, — рассказывает моя кипрская собеседница Мария.

И то сказать: в кипрской столице рядом с разграничительной линией есть небольшая закусочная, не без горькой иронии названная «Берлинская стена №2», а внутри — надпись: «Чек-пойнт Чарли».

Создается странное ощущение. Очевидно, что разделенное существование некогда единой страны — ненормально. Но при этом возникает чувство, что, несмотря на все заклинания о необходимости решения кипрской проблемы, с разделом Кипра все уже свыклись. И время работает против реунификации. Чем дальше, тем меньше людей, которые жили в одном государстве, а социально-экономический и культурно-бытовой разрыв между Севером и Югом делается все глубже. Даже моноэтнической Германии до сих пор не удалось сгладить разницу между Востоком и Западом, а тут речь идет о двух общинах, о разных конфессиях.

Тем не менее попытки воссоединить Кипр не заброшены. В конце концов, опыт того же Берлина обнадеживает: кто еще в 1984 году мог вообразить, что пройдет всего несколько лет, и Стена падет?

— Мы как раз прилагаем усилия для возобновления творческого диалога для решения проблемы, мучающей нас в течение последних сорока лет, — ответил президент Республики Кипр Никос АНАСТАСИАДИС на вопрос «МК» о том, насколько далеко он готов идти ради воссоединения страны. — Хотел бы надеяться, что мои предложения, нацеленные на придание новой динамики диалогу, который должен развиваться, носят сбалансированный характер и не затрагивают интересов ни турок-киприотов, ни греков-киприотов. И позволят создать перспективу, которая будет способствовать решению этого застарелого вопроса...

Предложения, о которых упомянул президент, включают, в частности, идею вернуть «город-призрак» Фамагусту исконным жителям, покинувшим его во время турецкого вторжения (из Фамагусты 39 лет назад было эвакуировано все греческое население). Что «чревато» восстановлением инфраструктуры пустовавшего четыре десятилетия города, созданием новых рабочих мест, оживлением экономики, восстановлением доверия между греками и турками Кипра. При этом Республика Кипр обещает не блокировать вступление Турции в Евросоюз.

— Турко-киприотская сторона должна принять то, о чем говорится в резолюциях ООН, — заявил на встрече с российскими журналистами министр иностранных дел Кипра Иоаннис КАСУЛИДИС. — То есть то, что мы говорим об одном кипрском государстве, с одним суверенитетом, с одной международной правосубъектностью. Государстве, которое было бы организовано в системе двухзональной и двухобщинной федерации. При этом мы готовы ответить на озабоченность турко-киприотской стороны, гарантируя, что центральное правительство не сможет вмешиваться в те полномочия, которые предоставляются субъекту федерации. И не сможет их отобрать. Мы должны согласиться, чтобы каждый субъект федерации имел свой режим идентификации живущих там граждан...

— Я бы хотел еще раз подтвердить, что Россия для нас традиционно дружественная страна, — этими словами глава кипрского МИД предварил разговор о планах сотрудничества с Североатлантическим альянсом. — Новое правительство Кипра решило установить отношения с НАТО, а конкретно — с программой «Партнерство во имя мира», поскольку мы не хотим оставаться единственной страной Евросоюза, которая не имеет отношений с этой программой. Но мы никогда не согласимся, чтобы когда-либо какие-нибудь наши отношения и связи были обращены против России. Кроме тех проблем, которые у нас существуют с Турцией, у нас есть такие угрозы в нашем регионе, как международный терроризм, опасность распространения оружия массового уничтожения, экстремизм, оргпреступность и распространение нелегальной иммиграции. Такие же угрозы являются угрозами и для России. Поэтому мы находимся по одну сторону фронта...

Впрочем, министр Касулидис уточнил: «На данный момент вопрос о подаче заявки нашей страны на членство в НАТО не стоит. Этот вопрос не обсуждается. Речь идет о целой череде трудностей, которые могут возникнуть на этом пути. В частности, вам известно, что Турция могла бы воспротивиться этому. Поэтому мы стремимся установить связи в рамках «Партнерства во имя мира».

— Отношения, которые мы хотели бы построить с НАТО, будут очень ограничены в масштабах. И они будут значительно мельче, чем отношения, которые НАТО имеет с Россией, — заявил глава кипрской дипломатии.

— Мы, будучи членом ЕС, поддерживаем самым решительным образом создание стратегических отношений между Европейским Союзом и Россией. И открыто поддерживаем необходимость либерализации и ослабления визового режима со стороны ЕС для российских граждан, — утверждает министр иностранных дел Кипра. — Мы хотели бы стать членами Шенгенского соглашения и планируем на 2017 год пригласить наблюдателей из Шенгенской зоны для инспекции — посмотреть, насколько Кипр готов присоединиться к этому соглашению. Обычно для выполнения всех формальностей требуется два-три года. Мы открыли в России еще три консульства — помимо консульства в Санкт-Петербурге: в Самаре, Екатеринбурге и Краснодаре. Любое консульство в любой стране Шенгенской зоны сможет выдавать визы для поездки на Кипр. Для российских гостей шенгенская виза будет преимуществом. Сейчас россияне едут на Кипр по кипрской визе, имея возможность посетить только нашу страну. А имея шенгенскую визу, россиянин сможет посетить и другие страны...

А наших туристов на Кипре, конечно, очень ждут. Они — существенный источник доходов для жителей маленькой средиземноморской страны. И в то время как приток туристов из таких стран, как Великобритания, существенно сократился, эти цифры восполнились за счет россиян.

Когда в феврале во втором туре президентских выборов на Кипре победил лидер правоцентристской партии «Демократический сбор» Никос Анастасиадис, думается, мало кто мог позавидовать победителю.

Страна все больше сталкивалась с дыханием кризиса.

— За короткое время экономика сошла с рельсов, — рассказывает министр финансов Кипра Харрис ГЕОРГИАДЕС, — и стала испытывать кризисные явлениями, связанные с двумя сферами: государственными финансами и банковским сектором. В области госфинансов в течение ряда лет проводилась политика наращивания расходов, в то время как доходы оставались на прежнем уровне или даже сокращались. В банковском секторе одной из проблем был чрезмерный рост кредитования...

И уже новому главе государства предстояло вести непростые переговоры с Евросоюзом и МВФ по поводу предоставления финансовой помощи. Кипр стал пятой страной, которая вынужденно обратилась к «тройке» — Евросоюзу, Европейскому Центробанку и МВФ — за финансовой помощью.

Собратья по Европе выдвинули «острову Афродиты» условия: в частности, ввести меры жесткой экономии, провести приватизацию государственных предприятий — и разобраться с отмыванием иностранных (и прежде всего российских) денег в кипрских банках. При этом в западноевропейских СМИ на фоне переговоров между Кипром и ЕС о предоставлении помощи появились сообщения о том, что в кипрских банках находится около 26 млрд евро российских денег и что экстренная финансовая помощь островной республике со стороны Евросоюза больше всего поможет не столько жителям Кипра, сколько российским олигархам и «мафии», хранящим здесь свои деньги.

В этой ситуации слова прежнего президента Кипра Димитриса Христофиаса о том, что его страна чувствует себя «объектом преследований» со стороны своих партнеров по переговорам, не звучали эмоциональным преувеличением: «Вместо того чтобы помочь, в ЕС неожиданно вспомнили о проблеме отмывания денег». Кипр устами своего руководства обвинения в том, что остров способствует отмыванию «грязных денег», отвергает и напоминает, что российские олигархи живут не только на Кипре, но и в других странах Европы.

А потом наступил март — и кризис развернулся по полной.

Реструктуризацию двух крупнейших банков страны — Bank of Cyprus и Laiki — провели за счет вкладчиков, держателей бумаг и акционеров. В соответствии с планом еврогруппы по спасению банковского сектора Кипра активы вкладчиков были заморожены. Пострадали многие российские вкладчики кипрских банков. А следовательно, пострадало и доверие к Кипру.

И на острове это чувствуют. «Мы надеемся, что нам удастся скоро возродить доверие со стороны иностранных инвесторов», — говорит президент Анастасиадис, имея в виду в том числе и российских. По его словам, руководство страны думает о том, каким образом сможет хотя бы частично компенсировать россиянам и другим вкладчикам и инвесторам понесенные в результате кризиса потери, когда кипрская экономика встанет на ноги. А пока суд да дело, в состав правления крупнейшего банка страны — Bank of Cyprus — избраны шесть россиян.

— Вызывает большую горечь то, что произошло в марте, когда нас заставили провести «стрижку» депозитов, — говорит глава кипрского МИД Иоаннис Касулидис. — Выбора у нас не было. Либо мы должны были быть полностью разрушены, либо принять эти условия. Отношения между предпринимательскими кругами Кипра и России, как показал опыт последних месяцев, не понесли такого ущерба, на который, может быть, некоторые надеялись...

В общем, кризисы приходят и уходят — а взаимный интерес сохраняется.