Бюджет плачевных итогов

— По традиции дадим общую характеристику проекта бюджета на 2014–2016 годы. Были у нас и «бюджет упущенных возможностей», и «бюджет стагнации, топтания на месте», и прошлогодний — «бюджет с петлей на шее»...

— Будем считать, что петля затянулась: этот бюджет можно назвать «плачевным итогом». Это результат системных ошибок предыдущих лет, когда нефтегазовый «золотой дождь» не был использован на реструктуризацию экономики, а ушел на формирование Резервного фонда, Фонда национального благосостояния и вложение в чужую экономику. Как мы и предсказывали, никакого мирового кризиса и падения цены на нефть в 2013 году не случилось, мировая экономика росла темпом около 3%, зато Россия продемонстрировала темпы в два раза ниже прогнозных: не 3%, а в лучшем случае 1,5%. При этом цена на нефть была не 97 долларов за баррель, исходя из которых был посчитан бюджет 2013 года, а 108–110 долларов. То есть хотя 2013-й был годом относительно благоприятной мировой конъюнктуры, у нас имел место фактически нулевой рост. Это даже хуже, чем кризис, — это стагфляция, то есть застой с инфляцией в одном флаконе.

— В чем же причина?

— Если мировая экономика развивается, а российская — нет, значит, причины надо искать внутри страны. Наша экономика привыкла показывать рост не просто при высоких ценах на нефть, а при скачкообразном их росте — по 20, 30 долларов за баррель в год. Сейчас таких скачков ждать не приходится, да и возможности роста за счет наращивания объемов добычи нефти и газа исчерпаны: мы уже добываем по 516–517 млн тонн в год, как в СССР. Аналогичное положение и в добыче газа. Значит, нужно осваивать новые месторождения, работать, а не проедать советский потенциал. В черной металлургии мы тоже вышли на советский уровень, но появился очень сильный конкурент — Китай, да и спрос на металл не растет. А по остальным отраслям вообще непонятно, чему расти. Знаете, какие у нас новые отрасли выросли за 20 лет? Пиво, воды, производство черепицы и производство приборов учета, контрольно-кассовых машин. Вот и вся инновационная экономика.

Вопреки расхожему мнению, что мы очень хорошо вышли из кризиса 2008–2009 гг., мы вышли из него с деградацией отраслевой структуры. И в этом — отличие от кризиса 1998 года, когда очень быстро, через полгода, еще до драйва, который дала резко скакнувшая вверх цена на нефть, экономика пошла в рост...

Есть отрасли, которые просто умерли. В 1990-м производили 18 тысяч ткацких станков — сейчас производим 13 штук. Комбайнов выпускали 65 тысяч, а сейчас 1300. Может быть, нам не следует производить комбайны или ткацкие станки, но тогда должны же быть какие-то отрасли замещения с равным или более высоким технологическим уровнем! А у нас только черепица, пиво, воды. И тут еще вступление в ВТО, к которому мы оказались не готовы... Так что ситуация чрезвычайно плоха: роста нет, потому что расти нечему.

— Огромные деньги выделяются на оборонку, чем не точка роста?

— Действительно, потенциальным источником роста может стать программа технического перевооружения армии, однако при условии ее эффективной реализации. Расходы на оборону выросли на 18% по сравнению с 2013 годом, в основном как раз за счет программы вооружения. Однако чрезвычайно затратной является такая процедура финансирования, когда средства выделяются через кредиты под госгарантии якобы на возвратной основе. По кредиту все равно придется платить государству, и с большими процентами! В итоге вместо финансирования оборонки и военных НИОКР мы опять отдаем жирный куш банкам.

— То есть вы считаете рост расходов на оборону нецелесообразным?

— Я как раз отношусь к тем экономистам, которые считают перевооружение армии потенциально инновационным мегапроектом, но только если во главе него стоят мегаинноваторы, конструкторы уровня Королева или Курчатова. Я полагаю, что эффективность советской оборонки была выше, потому что это были казенные предприятия, где не было советов директоров и правлений с миллионными зарплатами, цепочек аффилированных структур, и главным человеком считался главный конструктор, а не эффективный менеджер Вася Пупкин или Елена Васильева, большие мастера по финансовым аферам. У нас же многие предприятия в ВПК — акционерные общества.

— А госкорпорации?

— Есть и госкорпорации, но немалые деньги пойдут разным ОАО. Кому они принадлежат? Не знаем. Может, ко второму чтению получим данные, и не потому что это гостайна, а потому, что таким анализом в правительстве не занимаются... Более того, в программе приватизации предлагается дальнейшая распродажа пакета акций стратегических компаний, то есть приватизируем в открытой части бюджета, а в закрытой части снова вкладываем деньги в уставные капиталы, не зная, на что конкретно пойдет взнос в уставный капитал ОАО «Х». Не на скупку ли активов или зарплату топ-менеджеров? Или средства перельются в аффилированные структуры? Не знаем: инвестсоглашений мы не видим, остается верить, что они есть. Разве что в Интернете найдешь сайт этого ОАО «Х», выяснишь, чем примерно оно занимается, и, может быть, даже примерно поймешь, кому принадлежит...

Я могу лишь предположить, что эффективность вложений в ВПК может быть существенно снижена из-за системы управления и структуры собственности.

— Есть ли еще потенциальные источники роста?

— Вообще-то локомотивов роста может быть несколько: мегапроекты, малый бизнес, жилищное строительство, ремонт коммунальных систем — то, что называется «генеральная уборка страны»...

— Да у нас один мегапроект за другим! Олимпиада, чемпионат мира...

— Мегапроекты должны быть четко отобраны — так, чтобы они давали большой мультипликативный эффект. Космос, азиатское электрическое суперкольцо, полет на Марс, геном человека и биотехнологии, то же перевооружение армии — это если мы хотим развиваться в сторону новых технологий и создавать рабочие места для своей квалифицированной и образованной рабочей силы. А если мы развиваемся в сторону рытья котлованов и траншей и хотим перекопать всю страну руками гастарбайтеров, то тогда любая дорога с мегаоткатами подойдет. И из любого стадиона можно сделать мегапроект, если стоимость по сравнению со стандартным аналогом увеличить в 3–4 раза: вот стадион на Крестовском в Санкт-Петербурге — вместо стандартной цены в 10 млрд он будет стоить 35 млрд рублей. А вокруг малого бизнеса — одни разговоры. Его дожимают.

— Но обещают же кредиты!

— В бюджете деньги есть, более 20 млрд рублей и еще 8 млрд — малым сельхозпредприятиям, но дойдут ли они до адресата? И поделятся ли реально с малым бизнесом госзаказом? К примеру, часть квалифицированной рабочей силы, ушедшая из оборонки, основала свои небольшие инновационные фирмы. Если они начинают работать по гособоронзаказу, а это одна из возможностей их поднять, то сразу попадают в зону риска и могут стать жертвой рейдерского захвата. Отнять у них интеллектуальную собственность не представляет никакого труда, ведь речь идет о технологиях двойного назначения: их просто обвиняют в нарушении закона о гостайне.

Если же речь идет о гражданском производстве, то возникает проблема с подключением энергии, тарифами. Оптово-розничный бизнес додавливают сетями, причем уничтожается и оптовое звено, и мелкий производитель: наш сельхозпроизводитель, который работает на рынок в буквальном смысле слова, и остатки нашей текстильной и швейной промышленности. А борьба со строительными рынками подкосила мелкий строительный бизнес.

— С экономикой плохо, но в бюджете доходы-то в абсолютных цифрах даже растут.

— Что касается нефтегазовых доходов, то правительственный прогноз опять представляется заниженным. Наиболее вероятная цена на нефть на 2014 год не 100 долларов за баррель, а 110–111 долларов за баррель нефти марки Юралс. Значит, нефтегазовые доходы скорее всего будут на 400 млрд долларов больше.

В то же время доходы от несырьевого сектора, наоборот, завышены. Экономического роста в 3%, как надеется правительство, в 2014 году не будет, поскольку ничего для того, чтобы он состоялся, не предпринято. С учетом этих плюсов и минусов федеральный бюджет будет иметь доходы, обозначенные в бюджете, — даже несколько больше. А вот у регионов ситуация с доходами будет совсем плохая.

— А что с инфляцией и тарифами?

— Замораживания тарифов на 2014 год для населения не планируется. Более того, тарифы на электроэнергию и газ растут примерно на 8–10%, то есть в два раза выше официального уровня инфляции (5%). Кроме того, инфляции и росту тарифов будут способствовать ошибки в налоговой политике. Правительством на 2014 год предлагается т.н. налоговый маневр, а именно снижение экспортной пошлины на нефть при одновременном увеличении НДПИ на нефть, то есть осуществляется перенос налоговой нагрузки с внешних поставок на внутренние. Кроме того, предлагается индексация акцизов на бензин. Указанный «налоговый маневр» спровоцирует инфляцию, а также окажет отрицательное влияние на конкурентоспособность отечественного производства.

— При этом по-прежнему деньги будут брать в долг, а свои доходы отправлять в Резервный фонд?

— Да. На следующий год правительство планирует чистых заимствований на сумму 652 млрд рублей, а вложения средств в Резервный фонд — на 343 млрд. Вся эта политика складирования средств в Резервном фонде при одновременном раскручивании пирамиды долга привела к тому, что мы не только не решили никаких проблем страны, но при этом еще и оказались в долгах. В целом расходы на обслуживание долга выросли по сравнению с 2008 годом почти в 3 раза: со 153 млрд рублей до 452,8 млрд в 2014 году и практически сравнялись с расходами на здравоохранение. При этом сумма процентов, которые мы платим по займам, примерно в 10 раз больше, чем мы получаем доходов от Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.

Надо сказать, в этом году Резервный фонд фактически не пополнялся. Прислушались к нашему ору и крику.

— В пояснительной записке к бюджету говорится, что в условиях сокращения доходной базы одной из главных задач является оптимизация расходов, то есть их сокращение, при сосредоточении ресурсов на стратегически важных направлениях...

— Правительство устойчиво понимает под эффективностью бюджетных расходов сокращение социальных расходов и сети бюджетных учреждений. Однако повышать эффективность бюджетных расходов нужно за счет того, чтобы точечно выбивать аферы и нерациональные расходы. Нужен совершенно другой подход к бюджету. А государственный менеджмент к такой ювелирной работе уже не привык — разучились, разбаловались...

Чуть ли не единственный пример «правильной» оптимизации, за который можно похвалить правительство, удалось обнаружить в разделе «Межбюджетные трансферты». Размер помощи регионам практически не увеличен, но при этом увеличены дотации на компенсацию дополнительных расходов на повышение зарплат бюджетникам до 120 млрд. На самом деле нужно в 2,5 раза больше, но все равно это в 2 раза больше, чем в 2013 году!

За счет чего? Внутри раздела убрали 20 млрд на субсидию на строительство Западного скоростного диаметра в Петербурге (платная дорога, на которую уже истрачено 70 млрд рублей, строится на основе частно-государственного партнерства, но частных денег там нет). Убрали 23,5 млрд рублей на обеспечение сбалансированности бюджета Чеченской Республики. И вот найдены 60 млрд!

Но в других разделах такого, к сожалению, нет. Сокращая расходы, ударяют по основным функциям государства.

— Что вы имеете в виду?

— В представленном бюджете в абсолютном размере по сравнению с 2013 годом сокращаются расходы на образование, здравоохранение, культуру и кинематографию, СМИ и ЖКХ. При этом расходы на здравоохранение, ЖКХ и СМИ сокращаются второй финансовый год подряд. Расходы на здравоохранение составят 91,4% от уровня 2013 года, а на образование — 87,1% от уровня ожидаемого исполнения 2013 года.

Происходит сокращение социальных расходов и доведения денег до получателя по традиционным, хорошо отработанным бюджетным механизмам. Вот наука. Финансирование фундаментальной науки практически замораживается — рост на 3,6%, ниже уровня инфляции. Финансирование прикладных исследований просто уменьшается в абсолютных цифрах. При этом на что идут средства? На «Сколково» (26 млрд), на «РОСНАНО», на вложения в уставные капиталы свободных экономических зон... Но, с точки зрения Счетной палаты, как раз эти проекты-«любимчики» вызывают большие сомнения в смысле эффективности!

— Что у нас еще растет — кроме расходов на оборону?

— Расходы по разделу «Физкультура и спорт» — на 27 млрд рублей, в основном на подготовку к чемпионату мира по футболу.

— А как же указы президента о повышении зарплат бюджетникам?

— После вступления в силу 83-го Федерального закона (о бюджетных учреждениях) в федеральном бюджете нет сведений об индексации заработной платы работников федеральных государственных учреждений. Поэтому фактически предусмотренное повышение заработной платы можно оценить расчетным путем. Предполагается выделить на увеличение зарплаты работникам здравоохранения федеральных учреждений 3,8 млрд рублей, что, по нашим расчетам, обеспечит прирост заработной платы на 5%. Это даже инфляцию не компенсирует! В 2015-м обещают выделить 7,2 млрд, и только в 2016-м — 27 млрд.

— Но в 2016-м не известно, что будет!

— Абсолютно не известно! Правительство просто передвигает основные расходы на более поздний период — видимо, в надежде на то, что ситуация в экономике вдруг резко улучшится. Указы президента ведь обещают повышение зарплаты врачам до уровня двух средних зарплат по региону только к 2018 году...

В образовании заявлено, что выделено 48 млрд рублей, но при этом расходы на систему высшего и послевузовского образования в целом не увеличиваются даже на уровень инфляции. Следовательно, повышение заработной платы будет предложено осуществлять за счет сокращения других расходов, либо сокращения численности педагогических работников, либо за счет перевода их на ставки непедагогических работников. В целом в федеральном образовании повышение зарплат не может быть более чем на 10%.

То же самое и по региональным бюджетникам... При этом темп роста средней зарплаты в стране в 2014 году прогнозируется на 9,8%. Следовательно, подтягивания заработной платы бюджетников к ней не происходит — наоборот, будет иметь место либо ее фиксация на прежнем уровне, либо отставание. По прогнозу, доля совокупных государственных расходов на здравоохранение сокращается в ВВП с 3,6% в 2013 году до 3,4% в 2014 году, а доля расходов на образование сокращается в ВВП с 4,3% до 4,1%.

— В этом году проект бюджета на три года впервые должен был быть составлен по программному принципу. Получилось?

— Помните, я была против «программного» закона? Теперь видно, что это мучение для всех. Счетная палата требует от правительства представить программный разрез — закон-то нужно исполнять, правительство вынуждено все под эти программы искусственно подгонять... Слава богу, Минфин представил помимо программного разреза роспись расходов по разделам и ведомствам — как и раньше, иначе мы бы вообще ничего не поняли! Но и сейчас понять что-то очень трудно. Есть цифры в программах, которые не совпадают с цифрами в ведомственной росписи, пояснительная записка ничего не поясняет, она составлена «по программному принципу».

С программным принципом — примерно как с накопительной пенсионной системой: правительству нужно взять на себя смелость выйти и сказать: «Извините, граждане, мы ошиблись».

— А что это за история с пенсионным накопительным элементом?

— Пенсионная реформа 2002 года провалилась. Это надо честно признать и сообщить людям младше 67-го года рождения, что их взносы на накопительную часть пенсии полностью обесцениваются. На самом деле это не их деньги, а деньги финансовых посредников. Из бюджета Пенсионного фонда финансовым посредникам в 2014 году из накопительных взносов следовало бы перечислить 800 млрд рублей, если бы не было принято решение о зачислении взносов на накопительную часть пенсии — в страховую часть, что я считаю правильным. Это давало возможность провести индексацию пенсий в большем объеме, чем это запланировано в проекте бюджета: на 2014 год — на 6% и 2%, что меньше прогнозируемых темпов роста средней заработной платы, в итоге коэффициент замещения в 2014 году снижается по сравнению с 2013 годом с 33,8% до 33,4%. Но нет никакого смысла держать сэкономленные на финансовых посредниках средства в неком «резерве» и обещать, что финансовым посредникам, НПФам и ВЭБу, их вернут! Финансирование науки, образования и здравоохранения — более важная цель. Правительству надо понять, что время безнаказанных ошибок закончилось...