Инновационное застолье

— Как говорят, новое — это хорошо забытое старое. Многие до сих пор не понимают: чем инновационные кластеры отличаются от наукоградов?

— Город может получить статус наукограда, если он соответствует ряду формальных критериев: по объему наукоемкой продукции, числу занятых в научно-производственном комплексе и т.д. Кластер — менее формальное, территориальное образование. Оно возникает из добровольного объединения представителей бизнеса, науки, колледжей, вузов, которым выгоднее работать вместе, поскольку они занимаются общей темой (допустим, микроэлектроникой или лазерными технологиями). За счет того, что участники реализуют коллективные проекты — НИОКР, бизнес-миссии по продаже продукции предприятий кластера, общие бизнес-инкубаторы, инжиниринговые центры, — они обмениваются опытом, снижают издержки по ведению бизнеса и в итоге повышают свою конкурентоспособность на рынке. Так, в Зеленоградском кластере по микроэлектронике общим собранием утверждено правило: в качестве проектов кластера принимаются только те, которые будут способствовать развитию 10 и более участников...

Кстати, на карте кластер и наукоград могут совпадать: так произошло в Троицке, который одновременно является первым российским наукоградом и утвержденным Правительством РФ кластером в сфере новых материалов, лазерных и радиационных технологий.

Во главе кластера на Западе может стоять НКО, отраслевая ассоциация или группа людей из ведущих фирм. У нас несколько иначе: специализированная организация по развитию кластера учреждается в том числе регионом, поскольку наш бизнес еще не привык к кластерному взаимодействию и нужно административно содействовать, координировать процесс. Однако еще раз подчеркну, это горизонтальная история. Никаких директив сверху — «всем построиться!» — нет, но нет и такого, чтобы бизнес занимался своими делами, а образование спокойно жило за счет госбюджета, в отрыве от реальных запросов. Мы приводим участников за общий стол и говорим, что готовы их поддержать (через заемное финансирование, субсидирование и т.д.), а организации должны сами наработать программы, которые им интересны, выйти с готовыми предложениями, бизнес-планом.

— Несколько лет назад Правительство РФ заказывало исследование по оценке конкурентоспособности страны одному из главных идеологов кластерного подхода — профессору Гарвардской бизнес-школы Майклу Портеру. Следуем американцам?

— Я бы не сказал, что мы берем за образец американцев, Портер, по большому счету, просто популяризировал такой формат работы и показал, что он может быть важным элементом конкурентоспособности секторов промышленности или услуг. Те же НПК Советского Союза — прообраз кластеров.

— Расскажите подробнее о столичных кластерах.

— По Москве отбор на федеральном уровне прошли два кластера — Зеленоградский (микроэлектроника) и Троицкий (новые материалы, лазерные и радиационные технологии). Там сконцентрированы научные и внедренческие институты, образование, технологическая промышленность. В Зеленограде есть НИУ МИЭТ (Московский институт электронной техники), нанотехнологический центр «Роснано», федеральная особая экономическая зона технико-внедренческого типа, технопарк, предприятия и т.д.

Так как кластер подразумевает транспортную доступность всех участников, то по большому счету можно говорить о московском кластере микроэлектроники, с ядром в Зеленограде (никто не мешает другим предприятиям и научным центрам в пределах МКАДа подключиться к деятельности этого кластера, если они добавят стоимость и ценность общему делу). То же и с Троицком.

Конкретных бизнес-планов от участников мы еще не видели, пока обсуждаются идеи. Например, идет речь о создании специализированного центра по оказанию услуг по диагностике и измерениям (в том числе в нанометровом диапазоне) для компаний микроэлектроники. Стоит вопрос о создании в зеленоградском кластере облачной среды проектирования для разработчиков чипов, нужны дополнительные сервисы по биочипам и биосенсорам. В Троицке обсуждается формирование лазерного центра коллективного пользования. Есть предложения по развитию инфраструктуры в сфере сверхтвердых материалов, в том числе искусственных алмазов…

— В сентябре в столице открылся первый в России суд по интеллектуальным правам. Могут ли появиться подобные суды на территории научных кластеров?

— Сам по себе факт открытия специализированного суда — несомненное достижение. Для Москвы это тем более важно, поскольку промышленное производство у нас более технологичное и более наукоемкое, а значит, и охрана результатов интеллектуальной деятельности (если вопрос доходит до суда) требует большего профессионализма, чем в среднем по стране. Но поскольку московские кластеры являются частью Москвы, полагаю, одного подобного суда будет на первом этапе достаточно.

— Как столичная компания может ощутить свою причастность к кластеру, что ей надо сделать?

— Связаться со специализированной организацией по развитию кластера, рассказать о своих потребностях, заключить договор (никаких финансовых обязательств не налагает) и начать участвовать в рабочих группах. Главное — занять активную позицию: фирмы могут сказать, каких им не хватает кадров, инфраструктуры, сервисов, льгот, мероприятий... Затем на основе этих запросов в кластере подготовят проекты для всего сектора в целом. А также определят возможности их поддержки на региональном и федеральном уровнях. В случае необходимости мы что-то скорректируем в своей политике.

Есть и другие плюсы. Например, на предприятия из кластера переносится положительная репутация всего бренда «Зеленоград» или «Троицк», кластер дополнительно продвигает компании по своей линии, что облегчает фирмам сбыт продукции и открывает для них новые рынки.

— Существуют ли «надкластерные» организации наподобие Европейской группы по кластерной политике или Кластерной инновационной платформы, которые оказывали бы поддержку москвичам?

— Есть Центр инновационного развития — своего рода «одно окно» для высокотехнологичных компаний столицы, где можно получить консультации по проекту на любой стадии, от идеи до выхода продукта. Кроме того, на базе Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ работает «Российская кластерная обсерватория» — научно-методический, аналитический и консалтинговый центр в области кластерной политики.

— Одной из задач создания кластеров называлось импортозамещение. У нас появятся «русские айфоны»?

— Мы сейчас говорим прежде всего о повышении конкурентоспособности российских продуктов, чтобы увеличивать экспорт, завоевывать глобальные рынки. Это основной показатель качества. Если будет импортозамещение — отлично.

Например, в Зеленограде есть уникальный центр по производству инновационных лекарств на основании анализа генотипа человека. То есть речь идет о персонализированной медицине. Троицк занимается радиационными технологиями, которые применяются для оснащения системами безопасности аэропортов, вокзалов, метро. По оценкам кластеров, совокупный годовой оборот компаний в каждой сфере будет достигать 3 млрд рублей.

Кстати, на открывающемся в конце октября форуме «Открытые инновации» РБК и Ассоциация инновационных регионов России обнародуют рейтинг по быстрорастущим средним предприятиям. И в том числе там будут московские компании, которые в среднесрочной перспективе станут представлять страну на зарубежных рынках.

— Если судить по доступным источникам, европейские страны (Германия, Франция) выделяют на поддержку ключевых кластеров порядка 1,5–8 млн евро в год. Что может предложить Россия и Москва? И во что конкретно вкладываются бюджетные деньги?

— Общей суммы сейчас нет. Есть 188-е постановление Правительства РФ, согласно которому в текущем году РФ выделяет на 14 кластеров, включая Зеленоград, 1,3 млрд рублей. На следующие года средств в федеральном бюджете пока не заложено, но, надеемся, они появятся, поскольку планируем под них свои траты. Многое будет зависеть от конкретных проектов участников кластера. Если не получим другие источники финансирования, можем оказать точечную поддержку в рамках подпрограммы «Москва — инновационная столица России» (это порядка 5 млрд в год), плюс есть общие меры поддержки МСП Москвы. Обычно направления поддержки — это инфраструктура, облегчение таможенных процедур, поддержка образования, событийная жизнь (маркетинговые мероприятия, выставочная деятельность).

— Есть ли какие-то конкретные масштабные проекты, которые рассчитывает получить город благодаря кластерам, или в этом плане все отдаете на откуп рынку?

— Ну, во-первых, не надо забывать, что в работе и Троицка, и Зеленограда сохраняется оборонная специфика, поэтому целевые заказы от «Росатома», других федеральных и региональных структур никто не отменял.

Во-вторых, сейчас мы активно внедряем в практику московского правительства новую контрактную систему в сфере госзакупок, чтобы стимулировать создателей инновационных продуктов: если при №94-ФЗ все в основном ориентировались на цену, то теперь появляются такие моменты, как стоимость владения, контракт жизненного цикла, двухэтапные конкурсы. То есть если раньше кто-то выходил на конкурс с инновационным товаром и испытывал трудности, поскольку обычно такой товар дороже, то теперь заказчик обратит внимание и на другое — инновационные товары (из-за более высокого качества, энергоэффективности) оказываются дешевле на этапе жизненного цикла, эксплуатации. Самый простой пример: можно купить 10 простых лампочек, а можно один диод.

Что касается проектов «космического масштаба», их пока нет. Но в любом случае объем госзаказа не безграничен, компаниям нужно самостоятельно выходить и на региональные, и на международные рынки, привлекать инвестиции.